Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - де ла Мотт Андерс. Страница 30

— За кем мы гонимся? — Эспинг возникла из ниоткуда и при этом каким-то образом все время была рядом.

Винстон прижал палец к губам.

— Ш-ш! Слушайте! — сказал он и указал на потолок. Из скрытых динамиков изливался голос Джесси Андерсон.

«Ну что же, пора заканчивать, скоро придет время прощаться…»

Потом все снова изменилось, как меняется только в снах. Винстон опять оказался на кухне. Здесь были еще несколько человек: празднично принаряженные Никлас и Даниэлла Мудиг, Софи Врам, одетая в те же штаны и рубашку-поло, в каких она была в конюшне, беседовала с Кристиной и Поппе. Ян-Эрик и Альфредо Шёхольм стояли каждый со своим мопсом под мышкой, а сухонькая Маргит Дюбблинг, сидевшая в углу, по какой-то причине нарядилась в рыбацкие бахилы. В руке она держала удочку с неестественно большим крючком.

Послышалось восклицание Эл-Йо:

— Вам надо есть побольше меда!

Элин Сиденвалль беспокойно порхала по комнате, разнося гостям шампанское.

— Где Джесси? — послышался чей-то голос. Может, Элин, а может, той зеленоглазой журналистки из «Симбрисхамнсбладет».

— Петер, можете прокомментировать? — спросила журналистка, но прежде, чем Винстон успел ответить, он снова уловил краем глаза еле заметное движение.

Черный кот, сидя на площадке лестницы, вылизывал лапку. Когда Винстон подошел ближе, кот поднял на него глаза; на морде выразилось удивление. Повыше, между балясинами, висела тканевая лента. Красно-желтая, как флаг Сконе. Как брусника и яичный пирог.

Винстон подошел к краю площадки и взглянул вниз.

Джесси Андерсон лежала именно так, как он ее нашел. Из груди торчало зазубренное острие, пол заливала кровь. Внезапно Джесси пошевелилась, подняла голову и уставила на Винстона мертвые глаза.

«Ну что ж, у меня все, — сказал голос Джесси. — Спасибо вам, мои дорогие слушатели!»

Винстон проснулся и резко сел в кровати: в дверь стучали. Тело отяжелело, рубашка промокла, во рту пересохло, язык казался шершавым, как наждачная бумага. В спальне было душно.

Винстон взглянул на часы. Половина пятого. Не может быть! Из полицейского участка он поехал прямиком в Бэккастюган, чтобы подремать еще немного. И полдня как не бывало.

В дверь снова постучали, на этот раз сильнее.

— Папа! Ты там?

Винстон выбрался из кровати и схватил с ночного столика телефон. Четыре пропущенных вызова — три от Кристины и один от Аманды.

— Иду! — прохрипел он, вздрагивая и пытаясь на ходу сунуть ноги в ботинки. Распрямился Винстон, как раз когда проходил под дверной притолокой. — Черт! — прошипел он.

— Папа, ты чего?

— Ничего! — Винстон потер лоб. Наконец он добрался до прихожей и отпер входную дверь.

Солнечный свет заставил его зажмуриться.

— Ой! Я тебя разбудила?

— Да ничего, — промямлил Винстон. — Так, короткая сиеста.

— Я звонила, но ты не брал трубку. А я все равно случайно проезжала мимо.

— Проезжала?..

— На мопеде, — пояснила Аманда.

— Ну да, что это я… Заходи!

На кухне Винстон налил большой стакан воды, одним духом выпил и тут же налил и выпил еще. Наждак во рту постепенно растворялся, но впечатления сна никуда не девались. Винстону не случалось спать днем уже несколько десятков лет, если вообще когда-нибудь случалось. Все это, конечно, из-за того, что Винстон увлекся пирогом. А ведь Эспинг предупреждала, что яичный пирог — страшная вещь.

— Прокатимся? — предложила Аманда. — Съездим в Эрум, мороженого поедим?

При мысли о еде Винстона слегка замутило, но он был рад любой возможности провести время с Амандой.

— Обязательно! Я только приведу себя в порядок.

Они ехали на юго-запад. Всего через пару километров пейзаж стал равнинным и перелески исчезли, сменившись заплатками зеленых полей, пшеница на которых еще не успела заколоситься. Через какой-нибудь месяц все станет золотисто-желтым, рассказывала Аманда. Пшеница будет ходить волнами под ветром, и поля словно оживут.

— Ита-ак, — начал Винстон. — Шестнадцать лет. Ты уже успела подумать, кем хочешь быть, когда… — Он чуть было не сказал «вырастешь», но в последний момент успел произнести «повзрослеешь».

— Еще не знаю. Криминологом быть интересно. Или адвокатом. А может, служить в полиции.

Последнее заявление и обрадовало, и встревожило Винстона. Он уже знал, что дочь проявляет интерес к защите правопорядка и справедливости, но ему все же не хотелось думать о ней как о полицейском. Всего через два года Аманда сможет подать заявление в полицейскую школу. Винстон тут же почувствовал себя каким-то ископаемым, и ему захотелось сменить тему.

— У тебя есть парень? — спросил он и тут же пожалел.

Аманда вскинула бровь.

— А у тебя девушка есть?

— Не-ет… — Винстон поерзал. — Но ты уже в таком возрасте, когда… ну… когда люди начинают интересоваться… — Он не знал, как продолжать.

Аманда глубоко вздохнула.

— Мама мне все объяснила про пестики и тычинки, еще когда мне было тринадцать лет, так что ты на три года опоздал. Но если тебя это успокоит — мама тоже опоздала. Сейчас есть такая штука — интернет, слышал? У молодежи очень модно.

И она насмешливо помахала телефоном.

Винстон облегченно рассмеялся.

— А хочешь, я помогу тебе создать аккаунт в тиндере? — спросила Аманда. — Пора бы тебе уже с кем-нибудь встречаться. Ты же такой классный! На празднике все мамаши моих приятелей на тебя пялились. И наверняка кое-кто из папаш.

Винстону стало жарко. Разговор зашел совсем не туда, куда ему хотелось бы, но в то же время именно это ему почему-то нравилось.

— Э-э, спасибо. Как-нибудь в другой раз.

— Договорились. Ты только скажи! — улыбнулась Аманда. — Кстати, мы приехали. Видишь кусты? Парковка с той стороны.

Кафе-мороженое «Сосулькина радость» располагалось на пути в Лёдеруп. Вообще-то Винстон любил мороженое, но он все еще был так полон обедом, что теперь выбрал самое маленькое, что предлагало меню: нечто под названием «Смо нюдельсер» представляло собой три маленьких рожка с мороженым, только что изготовленным из экомолока местного производства.

— По-датски это «маленькие удовольствия», — объяснила Аманда. — Я вызубрила меню, потому что скоро начну подрабатывать у них во время ярмарки.

Себе Аманда заказала «Мешанину по-итонски» — смесь из раскрошенного безе, шоколада и свежих ягод; судя по ее болтовне с официантами, она была здесь частым гостем.

— Я слышала, мама накрыла тебя в «Естис», — сказала Аманда, когда они, каждый со своим мороженым, уселись за столиком под старой раскидистой яблоней.

— М-м.

— Попало тебе?

— Наоборот. Она была само дружелюбие.

— О, вот это плохо. Значит, она уже успела измыслить какое-нибудь наказание.

Винстон вздохнул. Он и сам пришел к тому же выводу.

— Знаю. Да я сам виноват. Обещал ей не вмешиваться в расследование. Отдыхать, общаться с тобой.

— Но мы и общаемся! — запротестовала Аманда. — Про пестики и тычинки поговорили, мороженое вот, а еще решили, что ты начнешь встречаться с какой-нибудь девушкой. — Она подмигнула Винстону. — К тому же мне страшно интересно, как продвигается расследование. Туве Эспинг все еще тебя раздражает?

— Уже не так сильно, — признал Винстон. — Честолюбивая, быстро учится.

Аманда подалась к нему:

— Уже идете по следу убийцы?

Винстон лизнул рожок. Язык защипало от ревеня. Рассказывать о расследовании, конечно, не стоило, но Винстон решил в кои веки закрыть глаза на правила.

— Ты, естественно, не должна никому… — начал он.

— Никому ни звука. Клянусь! — И Аманда изобразила, что застегивает рот на «молнию».

— Отлично. У нас нет ни одного однозначного доказательства, что мы имеем дело с убийством, и это факт. Ждем отчета от криминалистов и кое-чего еще.

— Но свидетелей вы опросили? Тех, кто находился поблизости от места преступления?