Надежда феникса (СИ) - Эльденберт Марина. Страница 20

С утра, видимо, солнце с этой стороны в замок не заглядывало, поэтому вокруг был приятный глазу тенечек и легкая прохлада, покусывающая меня за обнаженные плечи, которые под его взглядом мне немедленно захотелось прикрыть.

Я даже простыню повыше потянула на всякий случай.

— Доброе утро, Надежда, — осознав, что я окончательно проснулась, произнес его императорское величество.

Доброе? Да Лавэю оно доброе! Если не сказать резче.

— Что здесь вчера произошло? Я собиралась уходить…

— А я тебя не пустил.

— Почему?!

— Во-первых, потому что бегать в простыне ты не будешь, — припечатал Феникс. — А во-вторых, потому что для всех между нами все получилось. Сообщать о том, что ты не смогла со мной поделиться силой, мы никому не станем.

Что? Что-о-о?!

— Это нужно для твоей же безопасности, — огорошил меня пернатый.

— Это для какой-такой еще безопасности? — подозрительно прищурилась я. — Или история с Лавэем может повториться?!

— Нет. Нет, история с Лавэем не повторится, но я хочу, чтобы мой народ смотрел на тебя как на победительницу, а не как на никчемную пустышку, которая ничего не может изменить. Так будет спокойнее. Для всех.

Я приоткрыла рот. Закрыла.

Ну и мирок тут у них, если все измеряется через жо… простите, через силу, конечно же! Есть магия, можешь Феникса усилить — ты героиня, нет — все, вали обратно в свою дыру, и отсиживайся там, никчемное ты нечто. Ладно, про дыру это я додумала на эмоциях, но все равно обидно стало, за мой город. За меня, потому что я дожила как-то до своих девятнадцати, но не думала, что алое сиринство будет так влиять на мою ценность в глазах окружающих.

— Нет! — решительно сказала я.

— Что — нет? — нахмурился Феникс.

— Лгать я не стану. Пусть все смотрят на меня, как хотят.

Вот теперь его императорское величество прищурился. Недобро так:

— Не совсем понимаю, Надежда. Ты мне перечишь?

Поразительная догадливость!

— Нет, — дипломатично сказала я. — Я делаю свободный выбор свободной женщины из двадцать первого века. И мой выбор — не накручивать легенды на свою значимость, я как-нибудь переживу разочарование всех ваших придворных.

И свое тоже переживу. Потому что до последнего надеялась, что от меня вам нужна не только сила, а что еще? Ничего! Неважно! Теперь уже совершенно точно неважно!

Феникс весь как-то прямо подсобрался. Того и гляди прыгнет, как хищник из кустов на зазевавшуюся газельку.

— Мне не отказывают, Надежда, — холодно произнес он.

Холодно, высокомерно и властно.

В ответ я дернула простыню на себя, повторно заворачиваясь в нее, как в кокон.

— А мне не приказывают, ваше императорское величество! — парировала, глядя ему в глаза. — Так что с вашего позволения… а вообще, нафиг. Не сдалось мне ваше позволение.

Я резко поднялась с кровати, но, видимо, недостаточно резко: оказалась тут же прижата сильным мужским телом к холодной, между прочим, стене, рядышком с кроватью.

— Ты забываешься, девочка, — холодно произнес он.

Хоть бы штаны надел!

— Я вам не девочка, — вскинула голову, смело глядя в искристые глаза. — Что, снова меня усыпите и повторите историю из «Спящей красавицы» без цензуры? Или воспользуетесь методами Лавэя?

В его глазах сверкнула ярость, а я с силой уперлась ладонями ему в грудь и отодвинула.

— Чудесного дня, ваше императорское величество. А насчет того, что вам не отказывают — все когда-нибудь случается в первый раз!

Воспользовавшись совершенно ошалевшим состоянием Феникса (еще бы, первый раз в жизни отказали, я бы тоже в шоке была), я решительно вышла за дверь в простыне, заставив стражников заалеть, как факелы.

— Проводите меня к себе! — скомандовала стоящим у противоположной стены.

— Приказ императора? — робко осведомился один.

— Нет. Моя просьба.

Стражник опасливо покосился на дверь, видимо, ожидая, что оттуда сейчас выскочит разгневанный Феникс и кого-нибудь заклюет, но что-то пошло не так. В смысле, Феникс не торопился выскакивать — видимо, не хотел утратить свое величие в глазах подчиненных, нарисовавшись в дверном проеме без штанов.

Что касается меня, я в сопровождении слегка оторопевшего стражника направилась к себе. Мысленно поставив себе заметку: никогда больше не ходить по замкам босиком, потому что полы слишком холодные.

Что я буду делать дальше, я еще не решила, но я обязательно что-нибудь придумаю. Пока же мне предстояло побыть одной и собраться с мыслями, которых, признаюсь честно, было ну очень много.

Глава 9. Цекцуальный ликбез, или как сложно быть и.о. старшей сестры. А шальной императрицей — еще сложнее

— Все только о тебе и говорят!

Я в этом абсолютно не сомневалась.

— О том, как ты вышла из спальни императора и приказала: ведите меня к себе!

— Не приказала я! — в который раз попыталась возмутиться я, но Люба моего возмущения не услышала.

— Как же я тобой горжусь, Надька! Ничего, мы им тут всем еще покажем, на что способны русские девушки.

Угу. Алые сирин вон уже несколько столетий назад показали, а я теперь все это расхлебывай. Не только я, но и мои сестры. Так, глядишь, мы бы с Верой и Любой жили здесь, и с Верой все было бы хорошо, не пришлось бы искать всякие договоренности со всякими…

При воспоминании об императоре у меня запылали щеки, а еще захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым. У-у-у, птица заморская! Феникс Длинный Пеникс!

И надо же было в момент моего эпичного выхода и просьбы (просьбы!) стражнику за поворотом оказаться какой-то служанке. Она же и разнесла весть, что алая сирин вышла из покоев повелителя, раздавая приказы направо и налево. В простыне. Это наблюдательная особа тоже из виду не упустила, хотя здесь уже сама я виновата.

Надо было позволить пернатому деспоту себя одеть обратно, а то развернуть развернул, а заворачивать кто будет? Впрочем, сейчас я понимала, что заворачивания я могла и не выдержать. Буквально. Слишком уж странно я реагировала на прикосновения этого мужчины. Очень.

Теперь по замку ходили слухи, что пришлая алая сирин строит стражу императорскую, а еще — это мне уже рассказали девушки, выделенные мне в служанки — что по замку ходит мрачный и очень злой император, и что к нему сейчас лучше не подходить.

— Так, а теперь рассказывай, у вас был с…

— Стоп! — я вскинула руки и выразительно посмотрела на сестру. — Люба!

— Что? — та невинно приподняла брови.

Сегодня сестра предпочла завязать два хвоста, где-то нашла местный леденец и изображала Харли Квин в лучшие годы. Ну или не в лучшие, в комиксах я разбиралась смутно, но что-то общее в образе определенно было. Особенно учитывая майку, завернутую аж под самый низ верха белья, и шортики. Помимо которых на сестре наблюдались гетры и куча браслетиков, болтающихся на тонких запястьях. Вот скажите мне, почему моя сестра успела собраться, а у меня из смены — джинсы и футболочка?

— На эту тему мы точно говорить не будем, — отрезала я.

— Ну-у-у… — Люба мгновенно скисла.

— Нет. Даже не думай, — я перебила все ее предстоящие возражения. — Нет. Нет, и еще раз нет.

— А ты, между прочим, сейчас моя старшая сестра…

— Старшая сестра у нас Вера.

— Но пока ты за нее. И.О., так сказать. И ты обязана провести мне цекцуальный ликбез…

Из-за того, что в рот отправился леденец, прозвучало как цокот копыт лошадки по мостовой. К счастью, этот леденец был у Любы, а не у меня, иначе я бы рисковала заглотить его целиком. Вместе с деревянной палочкой.

— Хватит сосать дракона! — строго, стараясь включить свой старшесестринский авторитет на полную, произнесла я. — Это первое.

— А второе? — Люба облизнула губы.

— А второе — цекцуальный ликбез мне скорее ты должна проводить, — я кивнула на ее майку. — Приведи ее в порядок, пожалуйста.

— Скучная ты, — фыркнула сестра.

Но майку все-таки выпустила. Из-за всех этих подворотов она выглядела так, будто ее пожевал дракон. Или поклевал феникс. Или они вообще все тянули ее друг на друга в разные стороны, потому что на майке обнаружились еще и разрезы с бахромой. Между всеми этими разрезами красовалась рыбина и такая же помятая, но гордая надпись: «Вы уху ели»?