Случайная свадьба (+ Бонус) (СИ) - Тоцка Тала. Страница 17

И никакой мистики. Просто надо было не списки составлять, а хотя бы немного поинтересоваться о мужчине, за которого собиралась замуж. Пускай и фиктивно.

Сглатываю собравшуюся слюну и сипло говорю:

— Здравствуйте, Давид.

Он разглядывает меня некоторое время, потом едва заметно наклоняет голову.

— Здравствуй, Марта. Я рад, что мы с тобой познакомились.

Пока мы так близко, пользуюсь моментом и выпаливаю:

— Простите меня, мне так стыдно перед вами. Мне так жаль, что я написала все те глупости. Я не знала, правда. Мне очень, очень жаль.

Я даже руки складываю лодочкой, чтобы показать, как мне жалко, и лицо делаю несчастное. И не понимаю, почему он мрачнеет, взгляд становится колючим, а голос звучит холодно и равнодушно.

— Меньше всего я нуждаюсь в твоей жалости, Марта. Надеюсь, ты это запомнишь безо всякого списка.

Глава 9-1

Нас расписывают быстро и без лишней помпы, как я и просила. Без всяких арок и Азата в роли пускающего слезу отца. Они с мамой присутствуют как родители, но я их тоже заранее предупредила, чтобы никаких напутствующих речей на долгую и счастливую жизнь не было.

Сейчас я стою рядом со своим фиктивным мужем — ну как с мужем, скорее, рядом с его передвижным троном, — и мы вместе принимаем поздравления.

Как ни пытаюсь с собой справиться, щеки все равно предательски горят. Губы тоже горят. Можно сказать, пламенеют от сухого и крепкого поцелуя. Им меня наградил супруг после того, как нас объявили мужем и женой.

Это было совсем не обязательно, этого поцелуя никто не ждал, по крайней мере «Горько» никто не кричал. Сам Давид сидел, не шелохнувшись, и слушал сотрудницу ЗАГСа, или как он у них называется.

Я подпись поставила, а тут как раз на подоконник села птичка, красивая. Я засмотрелась, потеряла бдительность, и вдруг меня муж за руку схватил будто клещами, потянул вниз и прижался губами к губам.

У меня до сих пор голова кругом идет, стоит вспомнить. Не потому, что меня так взволновал поцелуй, а потому что неожиданно. Ну и немножко взволновал, если совсем по-честному. Самый обычный невинный поцелуй. Без языка…

Боги, о чем я? Лучше о чем-то другом подумаю, отвлеченном.

Например о том, как горят яркими пятнами следы от рук Давида Данилевского на моей пятой точке. Это когда он меня обратно поставил, развернул и подтолкнул под зад. Я и сама бы отошла, совсем не обязательно было за меня сзади хвататься.

Теперь мне кажется эти следы как огненные знаки — всем видны и понятны.

Ясно, что отвлечься у меня не выходит. Ладно, попробую рассмотреть повнимательнее мужа. Если постараться и скосить глаза под определенным углом, то видно четко очерченный профиль, скульптурные, будто вылепленные черты лица, высокий лоб. На щеках и подбородке — аккуратная небритость. Хочется даже сказать, идеальная.

Волосы кажутся небрежно зачесанными назад, но такая подозрительная небрежность — волосок к волоску — скорее результат кропотливой работы парикмахера.

Приходится признать — мой фиктивный муж, Давид Данилевский красивый мужчина. И совсем он не старый, просто взрослый.

Наверное мне в жизни редко встречались тридцатипятилетние мужчины, раз я его сразу записала в старики. Если бы только не эти сведенные брови на переносице, от которых его лицо делается совсем неприветливым.

Вокруг ладони снова смыкаются клещи, меня тянут вниз, и мое лицо оказывается напротив лица Данилевского. Он снова хочет меня поцеловать? Прикрываю веки, подставляясь…

— Марта, сейчас же перестань, ты так окосеешь. У тебя еще будет возможность меня рассмотреть. А пока сделай одолжение, улыбнись гостям, — шипит Данилевский мне в ухо.

— Откуда вы знаете? — спрашиваю потрясенно, — у вас что, в ухе перископ?

Он не отвечает, лишь указывает глазами вперед. Поворачиваю голову и вижу широкую стеклянную панель, в которой отражаемся мы и огромная люстра за нашими спинами.

Ярко вспыхиваю и с возмущением выдергиваю руку. Мог бы сразу сказать, а не стебаться.

Но Давид держит крепко, широко улыбается окружающим и прикладывается губами к кончикам моих пальцев. Я оставляю свои попытки отобрать руку и выдыхаю.

Зачитывают поздравление Давиду и Марте Данилевским, и пока я шокировано пытаюсь осознать, что речь идет обо мне, что Марта Данилевская — это я, меня уводят в отдельную комнату. Здесь накрыт небольшой столик, есть мягкие диваны, а следом за мной входит мама.

Вот и прекрасно, все как я хотела.

И только где-то совсем глубоко внутри плачет девочка, которая мечтала, как она в красивом свадебном платье выйдет замуж за любимого мужчину. Не сейчас. Не в этой жизни точно.

Моя отдельная комната не совсем комната, это часть зала, отделенная загородкой и полупрозрачными панелями. Я вижу гостей, вижу радостного Азата, незнакомые мужчины подходят к Данилевскому с поздравлениями. И время от времени я ловлю его странные взгляды.

Мы с мамой молчим. Говорить не о чем, уже все сказано. Ее благополучной жизни больше ничего не угрожает, а я неожиданно чувствую облегчение. Как будто я выплатила старый долг, который тяготил и мешал дышать полной грудью. А теперь не мешает.

Снова поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Данилевским. Он смотрит на меня, склонив голову и уперевшись подбородком в согнутую в локте руку. Вообще непонятный взгляд, и чувствую я себя под ним неуютно.

Опускаю голову и рассматриваю колечко, которое Давид надел мне на безымянный палец правой руки. Красивое, с бриллиантами по всему ободку и гравировкой внутри с нашими инициалами. У него такое же только крупнее. Кольца парные, вот только зачем так заморачиваться, если у нас фиктивный брак? И обязательно ли мне его носить?

— Марта, нам пора, — слышу негромкое.

Поднимаю голову — передо мной Давид.

— Как вы так тихо подъехали? — вырывается у меня.

— Я тебя уже дважды окликнул, ты о чем-то слишком задумалась, — говорит он, разворачивается и трогается с места, давая понять, чтобы я следовала за ним.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​А я думала, он спросит, о чем я задумалась, по крайней мере, у него был такой вид, как будто он хочет спросить.

И спросил бы, если бы был настоящим мужем. А фиктивным мужьям безразлично, о чем думают их ненастоящие жены. И я сама не знаю, почему мне от этого так грустно.

Давид въезжает в лифт, я вхожу следом. Едем на самый верхний этаж.

— А почему вверх? — спрашиваю Давида, но он не отвечает. Молча указывает на дверь, ведущую… куда?

— Мы идем на крышу?

Данилевский утвердительно кивает, я в полной растерянности следую за ним. Плечи окутывает прохладный ночной воздух, и я обхватываю себя ладонями. Давид поворачивает голову и резко тормозит.

— Подожди.

Я тоже останавливаюсь. Он стаскивает с себя пиджак и набрасывает мне на плечи.

— Ты замерзла, Марта. Оденься.

Замираю, сама не пойму почему. От пиджака пахнет дорогим мужским парфюмом, который кажется мне знакомым. Откуда, если я совсем не разбираюсь в мужских ароматах? Но я даже носом веду, торопливо вдыхая терпкий мужской запах.

— Марта, ты собираешься проводить брачную ночь на крыше? — звучит насмешливое, и я распахиваю глаза.

— Какую брачную ночь? — спрашиваю возмущенно. — У нас с вами фиктивный брак!

Он смотрит оценивающе, хочет что-то сказать, но его слова заглушает приближающийся рокочущий гул. И когда я вижу зависающую над крышей тень, не сдерживаюсь и ахаю, прижав к щекам ладони.

Глава 10

— Звезда Смерти! — вырывается у меня непроизвольно.

— Что? — Данилевский выглядит сбитым с толку, но вертолет уже приземляется на крышу, и он подталкивает меня к открывшейся двери.

Возмущенно отпихиваю его руки. Обязательно опять хватать меня за задницу? У меня еще с прошлого раза пятна не прогорели.

— Марта, прекрати, ты сейчас оторвешь мне пальцы, — перекрикивая рокот винтов, ругается муж. — Я пытаюсь тебя подсадить.