Хранительница (СИ) - Петрова Лин. Страница 26

— А почему мечи разных размеров?

Он окинул меня взглядом и охотно сказал:

— Оружие делается индивидуально под каждого бойца. Рука то у всех разная. Правильно?

Я кивнула.

— Смотри — он показал мне свой меч, перевернув рукоятку тыльной стороной.

Деревянная рукоятка была разделена вдоль небольшим углублением, поэтому со стороны она казалась обычной. А в этом углублении были отверстия для пальцев. Револьд просунул туда пальцы и обхватил рукоятку. Она уютно легла в его руке.

— Рука должна полностью обхватывать. Если возьмёшь чужой меч, допустим, отверстия для пальцев будут маленькие, а пальцы толстые, то просто они туда не войдут, тогда бойцу конец. В бою ничего не должно отвлекать. Меч — это продолжение руки. От этого зависит наша жизнь. Поэтому они делаются под каждого бойца. Поняла?

Я кивнула и просунула пальцы, они болтались как карандаш в стакане. Это правильно, конечно. И выбить такой меч из рук невозможно, если только с рукой отрезать.

— Почему размеры клинков тоже разные?

— Это просто. По длине руки. Смотри — он встал, глянув на ребят — Ижак, дай-ка своё оружие — он вдел пальцы и размахнулся выкручивая руку — Видишь, он длинный для меня. Пока я буду размахиваться, мне глотку перережут.

Он вернул меч Ижаку, надевая свой и опять размахнулся. Теперь размах меча был короче и удар получился рубящим и коротким.

Я кивнула. Вернусь, Ромке расскажу. Очень полезная вещь, ему пригодится.

— Можно к ребятам подойти посмотреть?

Он кивнул:

— Отчего ж нельзя. Посмотри.

Я подошла к ребятам, с интересом разглядывая. Они снисходительно поглядывали на меня, что, мол, баба может понимать в оружии. Кто-то не желал даже показывать своё детище.

— Ну, дай потрогать. Жалко тебе что ли?

Это понятно, примета говорят такая, чтобы чужая рука даже не прикасалась, поэтому и чистит каждый сам.

У этого бойца были длинные пальцы, поэтому я своей маленькой рукой не смогла даже сомкнуть пальцы на рукоятке.

— Ох ты, толстый какой. Рукой обхватить не могу — такой меч запросто выбьют из моих рук.

Я пошла дальше.

— А у тебя длиннее. А у тебя короткий. Интересно как. Ну дай потрогать — ребята со смехом доверяли мне свои детища. Я села рядом с ними, задавая вопросы.

В это время на поляну влетел разъярённый Чернявый, рыща злым взглядом по нам. Все бойцы вскочили, вытянувшись по струнке, преданно смотря ему в глаза. Он наткнулся взглядом на меня и сжал глаза в узкие щёлочки.

Страшно-то как. У меня побежали мурашки по всему телу. Я недоуменно смотрела на него, пытаясь понять, что опять я не так сделала. Сомнений в том, что он из-за меня такой злой, уже не оставалось. Создавалось впечатление, что передо мной стоит разъяренный огромный бык — еще мгновение и из его ноздрей пойдет дым. Ему бы только кольцо в нос и мне красную тряпку в руки. Торро. Идиотка! Не смей улыбаться, размажет по стеночке.

Он внимательно обвел взглядом нашу компанию, оружие в моих руках, медленно выдохнул и расслабился.

Фу. Пронесло. Ребята тоже начали расслабляться.

Нужно держаться от этого бешеного подальше, на всякий случай. Я окликнула Марка, и мы пошли в дом. Он шёл с мечтательным взглядом, а потом спросил:

— Рита, а можно я ратному делу заниматься буду? Нравится мне очень. Меня отчим за то и бил, хотел меня своему скорняжному делу научить, а у меня не получалось. Он злился. Говорил: «мало того, что приблудыш, еще и руки не из того места растут». Я старался, конечно, чтоб мамка не расстраивалась, но у меня, как назло, не получалось. Однажды всю партию испортил.

Я кивнула. Можно, наверное. Петровича нужно спросить. Или с ребятами поговорить, пошлют, так пошлют.

Наступила преддорожная лихорадка. Люся бегала, доделывая последние дела. Игнат тоже все время отсутствовал дома, передавая своему заместителю заботы. Строго инструктировал, наставляя и подсказывая. Мы с детьми тоже ощущали эту нервную обстановку.

Я выловила Игната, выбегающего из дома:

— На чём поедем-то?

Он хлопнул себе по лбу:

— Точно! Совсем забыл — молча развернулся и побежал в другую сторону.

Я недоумённо проводила его взглядом, вот неугомонный.

Сегодня было не до разговоров, быстро поужинали и разошлись по местам. Я провела со своими животными воспитательную беседу, строго наказывая не уходить на ночь в лес. Завтра утром в дорогу.

***

Рано утром, едва начался рассвет, мы собрались на улице. Столичные сосредоточенные, молчаливые.

У меня была непонятная дрожь во всем теле. Старалась унять ее, сжимая ладони в кулаки.

Мы все вышли за пределы селения. Я недоумённо оглядывалась. Ничего не понимаю, пешком пойдем?

Тут все столичные достали что-то из карманов и дружно дунули. Я смотрела на них. Что они делают? Внезапно земля задрожала, как от чего-то тяжелого. Я посмотрела на ребят, они стояли спокойно, значит и мне не нужно волноваться. Со всех сторон стремглав, начали выбегать животные. Они с радостным фырканьем кружились по поляне и подбегали к ребятам.

Один, сильно прихрамывая, подбежал к чернявому. Тот нахмурился. А я с восхищением разглядывала красивых животных, подходя поближе.

Грациозные животные, ростом вдвое выше наших лошадей, густая длинная шерсть по всему телу. Мощная длинная шея, с длинной гривой до земли. Хвостов нет вообще. А это что? Вместо копыт лапы? А что удобно- подковывать не нужно, и ухаживать за мозолями тоже. Сами лапы толстые и мощные, мышцы перекатывались от малейшего движения. Мне захотелось до судорог в руках потрогать, и я как зачарованная двинулась в их сторону, вытянув руку.

В это время животное Чернявого жалобно заскулило, переставляя лапы. Ему ведь больно, и я, не подумав, сменила траекторию и пошла в его направлении. Никто ничего не успел мне сказать.

Я подошла к передней левой лапе и согнула, чтобы посмотреть.

Так, что тут у нас? Попутно рассматривая строение лапы. Размером в две медвежьи лапы, с большими острыми когтями, посередине подушка с очень плотной твердой поверхностью. Я постучала, раздался глухой звук. Тогда почему хромает? И разглядела, что один коготь у основания был практически вырван и держался на небольшой кожице, а его острие глубоко вогнано в подушечку.

Вот это и причиняет ему боль, а ведь ещё предстоит дальняя дорога.

— Ну что, потерпишь? — спросила я зверя, поворачивая голову.

Он смотрел на меня, открыв пасть и часто хлопая глазами.

— Марк, тащи мою сумку.

Достала маникюрный набор. Что же взять? Щипчики или кусачки? Подняла тяжеленную лапу, удобно перехватив ногами, и принялась за дело. Животное заволновалось, начав переступать оставшимися лапами и неловко подпрыгивая.

— И даже не думай! Мне тяжело твою лапу держать. Взрослое ведь животное, понимать должно, что тебе помогают — тихо говорила я, быстро доставая коготь.

— Вот и всё — перевязывая полоской ткани.

Отпустив лапу, выпрямилась, прошлась вдоль его тела, проводя рукой по гибкому мускулистому телу и подошла к голове.

— Какой ты красивый — с восхищением сказала я, заглядывая в его глаза — Больно, да? Ничего, скоро пройдет — протянула руку и погладила между ушей.

Животное от удовольствия зажмурило глаза. А я все приговаривала:

— Красавец. И глазки у тебя красивые, и сам ты сильный.

Животное положило голову на моё плечо — Покатаешь как-нибудь? Снизив голос до шепота:

— Если хозяин не будет против.

Он открыл один глаз, скося его на своего хозяина. Я в последний раз прошлась руками по его голове и отошла. Вокруг стояла звенящая тишина. Все в каком-то тревожном молчании смотрели на меня.

Ко мне подскочил Игнат и, схватив за руку отвел подальше:

— Ну ты даешь! Я чуть не помер со страху. Ты чего совсем сдурела? Чего прешься куда не следует. Он мог запросто убить тебя. Это ж боевое животное. Шавалов с утробы матери учат убивать чужих и защищать своего хозяина» — тараторил он, вытирая пот со лба.