Хранительница (СИ) - Петрова Лин. Страница 54

— Ты только не умирай — шептал я, осторожно встряхивая её, в надежде привести в чувство.

— Пожалуйста, не забирайте её у меня — я закрыл глаза, взывая к небу.

Эту сумасбродную, решительную и смелую, добрую и ласковую, красивую и чувственную, отзывчивую и…."

Я влюбился?!

От этой мысли я открыл глаза, смотря на Риту, пытаясь осознать своё открытие. Да, мне хочется заботиться о ней, обнимать и знать, что она моя и только моя. От мысли, что еще кто-нибудь прикоснется к ней, сжимаются ладони.

Я думаю о ней и ловлю её взгляд на себе и мне приятно, как она украдкой смотрит на меня. Без этой женской пошлости и сцен соблазнения, не предлагая себя для постельных утех, как другие. Она не пытается показать, что она лучше. Она такая, какая есть. Она пройдет все испытания с честью и высоко поднятой головой. Мне хочется быть рядом, чтобы пройти этот путь вместе с ней.

С Донарой было не так, она просто была рядом, надежная, как мне тогда казалось, ласковая и родная. Вот именно. Ласковая и родная, но не любимая. Как часто любовь заменяется другими чувствами, но только испытав его на самом деле, понимаешь полноту этого чувства.

Ну почему я понял это только сейчас, держа её бессознательное тело в своих руках. Найти её в своём сердце и тут же потерять. Я застонал в бессилии, прижимая её крепче.

Где-то внутри что-то сжалось, превращаясь в камень. Я перевел взгляд на Силику. Дрянь, неблагодарная дрянь. Я медленно встал, направляясь к ней.

— Ты змея, пригретая на груди. Тебе дали все, о чем могла мечтать сиротка. Дом и кров, образование, нашу любовь и хорошее будущее.

Я подошел к ней, схватил за шею и приподнял над полом.

— Но тебе было мало, правда? Ты захотела стать здесь полноправной хозяйкой, да?

Её лицо покраснело, она судорожно пыталась разжать мои пальцы, молотя ногами по пустому пространству.

Мои пальцы начали сжиматься, но вовремя очнулся, вспомнив слова Мельсина. С сожалением, что не закончил начатое, разжал руку. Силика рухнула на пол, схватившись за горло, судорожно вдыхая воздух и надсадно кашляя.

— Один мой вопрос и один твой правдивый ответ. И, возможно, останешься в живых. Мельсин сказал, что ты виновата, в том, что Донара тогда ушла. Что тогда произошло?

На её лице, на секунду проступил испуг, но она быстро взяла себя в руки:

— Пришла ночью, ухожу, говорит, с любовником — затараторила она, не до конца осознавая представленную возможность.

Я резко оборвал её рассказ, подходя и присаживаясь перед ней на корточки. Взял её лицо, поднял к себе, заглядывая в глаза.

— Девочка, ты знаешь, я ложь чувствую и никому не прощаю враньё. У тебя один единственный шанс выжить — рассказать правду — очень тихим голосом сказал я.

Её взгляд стал растерянным, она только сейчас начала осознавать, в какой переплет попала. Судорожно сглотнула, опустила глаза и облизала губы. И после небольшой паузы начала рассказ:

— Да, я хотела стать хозяйкой этого дома и тебе женой. Донара не любила тебя, так как люблю я. В тот вечер мы сидели в саду, она гладила свой живот и вслух мечтала. Мечтала о большой семье, что даст своим детям всё то, что никогда не было у нее в детстве — родительскую любовь. Я, конечно, любила её как свою сестру, но тогда меня охватила зависть и злость. Все это было бы у меня, если бы ты выбрал меня — она сделала паузу и продолжила — Я рассмеялась, глядя на неё и сказала, что она наивная дура, что мы с тобой давно любовники, а она только на то и годится, чтобы стать покорной женой и не препятствовать нашим любовным утехам. В слезах она побежала в комнату. Не думала, что у неё такой решительный характер. Когда она исчезла, мне пришлось придумать историю про любовника. Не могла же я рассказать правду. Я боялась за неё и её ребенка, но если бы она нашлась, то всплыла бы правда, и тогда уйти бы пришлось мне.

Я скрипнул зубами:

— Дрянь. Молись Хранительнице о пощаде.

В это время Игнат вскрикнул, склонившись над Ритой. Я вскочил и подбежал к ней. Она дышала с закрытыми глазами, судорожно заглатывая воздух открытым ртом, а потом её вырвало.

Вбежал лекарь и нам пришлось отойти, давая ему возможность делать свою работу.

***

Блин, что же так тошнит-то. Все вокруг кружится, как после карусели. Лучше глаза пока не открывать. На лоб положили что-то холодное. Хорошо-то как. Я почувствовала, как меня подняли и понесли. Запах, этот знакомый, приятный запах его кожи, который ни с кем не спутаешь. Я с трудом подняла руки и уцепилась за рубашку, как утопающий за соломинку.

Меня положили на кровать. Я тихонько открыла глаза. Зря я это сделала, комната закружилась и подступила тошнота. Я закрыла глаза, глубоко дыша ртом, пытаясь унять тошноту.

— Рита, выпей это — Реммир аккуратно приподнял мою голову и почувствовала запах трав.

Кисло-сладкий напиток моментально успокоил взбунтовавшийся желудок. Реммир лег рядом, обняв меня. Я вдыхала его запах, пока не уснула.

Утро началось с громкого распахивания двери. В спальню вбежал левир, сразу заполнив все пространство комнаты. Он подошел ко мне, скуля, привлекая мое внимание. Не открывая глаз, я подняла руку, чтобы его погладить. Его скулеж переходил на тихое порыкивание, словно, он что-то говорил мне.

— Не волнуйся, Ме…

Блин, забыла его новое имя. То ли после сна, то ли после отравы, но голова совершенно не хотела работать. Мел, Мики? Да кого я обманываю! Мелкий он в моей душе, таким и останется.

— Мелкий, все хорошо — поглаживая его везде, куда доставала рука.

Он шумно задышал и лизнул меня своим большим мокрым языком.

— Блин, Мелкий, гадость какая — поморщилась я, утирая лицо и открывая глаза. Голова уже не кружилась, но тошнота еще чувствовалась. Я сглотнула.

— Выпей отвара.

Я повернула голову. Реммир полусидя протягивал кружку. С благодарностью приняла кружку и выпила. Тошнота постепенно успокаивалась.

— У него вроде новое имя было?

Реммир улыбался, а я махнула рукой:

— Кого я обманываю? Если честно, не лежит душа к новому имени, вроде и звучное, и более-менее солидное, а вот сейчас вспомнить не смогла. А если в дороге помощь нужна будет, как его звать-то? Эй, как там тебя, помоги? У нас говорят: «Не имя делает человека человеком, а человек — своё имя». Вот и пусть его боятся, как Мелкого, свою репутацию опасного животного он уже подтвердил.

И гладила Мелкого везде, куда рука доставала, а тот щурился от удовольствия. В это время дверь вновь распахнулась и вбежали дети. Лина бросилась в мои объятия, обхватила за шею и крепко сжала своими тонкими ручками. Марк подошел к нам с нахмуренными бровями, пристально разглядывая моё лицо. Я чуть улыбнулась.

— Все хорошо, Марк. Только…

Дверь снова распахнулась и быстрым шагом вошел Игнат, а за ним Люся.

Игнат дохромал до кровати, сел на нее и стал заново приделывать свою деревяшку.

— Ну нельзя же так, дети! Захожу — их и след простыл. А я ведь пожилой человек по нашим меркам, мне волноваться вредно. А тут ни дня покоя, честное слово!

Лина отпустила руки и встала рядом с Марком.

А я слушала гневную речь Игната с улыбкой.

— Ну чего улыбаешься? Улыбается она — он развел руками, поворачиваясь к Люсе.

— Да я из-за тебя седой весь стал — он взлохматил свою шевелюру.

Во заливается соловьем. Он действительно перепугался, это из него стресс таким образом выходит. Пусть выговорится,

— Туда-сюда, туда-сюда. Рита, прекращай!

Я улыбалась все шире. Интересный какой. Как будто это от меня зависит.

— Реммир, можно ей талисман какой, оберег там, заговор что ли приладить? Может капсулу Силы вшить ей куда, а? А чего это вы все улыбаетесь, хотелось бы знать?

Я глянула на всех, действительно, все улыбаются.

Игнат перевел взгляд на Марка

— Ритка, спроси, что твой защитничек учудил вчера. Тебя, когда унесли, он к этой лахудре подошел, намотал её волосья на кулак и давай таскать по всей столовой. Убью, говорит. И откуда только силы взялось? А та и сделать ничего не может, верещит как свинья недорезанная. Еле отцепили. Той и от Линки пару пенделей прилетело.