Во всем виновата текила (ЛП) - Коул Фиона. Страница 57

― Оу. ― Ее пальцы на мгновение замерли, но затем возобновили свои движения в моих волосах. ― Перед расставанием они очень часто спорили. Думаю, твой отец пытался скрыть это от тебя, чтобы ты мог сосредоточиться на своей мечте.

― А почему ты мне ничего не рассказывала?

― По той же причине. Ты был далеко и ничего не мог изменить.

― Они и раньше часто спорили и справлялись.

Когда тишина затянулась, я приоткрыл глаза и посмотрел на ее нахмуренные брови и сжатые губы, такое ощущение, что она раздумывала над тем, что сказать дальше. Я не подталкивал ее, просто поглаживал большими пальцами ее бедра под водой и ждал, снова наслаждаясь чувственным прикосновением ее пальцев к моей шее.

― После... всего произошедшего, думаю, напряжение возросло, и они снова начали спорить. Знаю, что из-за случившегося мама была в стрессовом состоянии. Твой папа беспокоился обо мне и не знал, что делать. Мне... было нелегко.

― В твои обязанности не входило облегчать кому-то жизнь.

― В любом случае. Не особо помогало то, что я закрылась и не обращала внимания на окружающих. Я могла бы поговорить с ними.

Я нежно поцеловал ее в губы.

― Ты не должна была им ничего объяснять.

― Знаю, и с мамой было нелегко разговаривать. После того, как я вернулась домой из больницы, она слетела с катушек. Складывалось впечатление, что все годы, которые она не тратила на чрезмерную опеку, были втиснуты в эти первые несколько месяцев, и она превратилась в наседку. Казалось, что единственное, в чем она себя обвиняла, ― это в том, что дала мне слишком много свободы.

― Да. Знаю, она винила меня в том, что случилось, но меня не было рядом, чтобы она могла выместить злобу. Так что, уверен, в остальном все было не лучше.

Она отстранилась, морщины между ее бровями углубились.

― Что? Как ты узнал, что она обвиняла тебя?

Мое замешательство отражало ее замешательство, и на мгновение я задумался о том, что ее мама не рассказывала ей о моем визите. И зачем ей это, если все, чего она хотела, это держать меня как можно дальше от нее?

― Я искал тебя.

Нова перестала поглаживать мою шевелюру, скользнула ладонями к моим плечам, отстраняясь.

― Что? ― снова спросила она едва слышным шепотом.

На этот раз в ее словах не было замешательства, только недоверие.

― Конечно же, я искал тебя, Нова. ― Она думала, что я просто сдался? Да, я был занят, но не хотел бросать ее. Даже несмотря на то, что она бросила меня, не дав шанса. ― Когда ты перестала отвечать на мои звонки, а потом позвонил отец и сказал, что они развелись, я вернулся. Но тебя и след простыл. Ты словно исчезла ― никаких социальных сетей, тебя не было в школе. Я не мог найти твой адрес. Ничего. Твоя мама сменила работу и вернула девичью фамилию, на выяснение этого я потратил некоторое время, но это было хоть что-то... начало. Я пошел к ней, почему бы и нет?

Она заглянула мне в глаза, ее грудь вздымалась с каждым откровением, слетавшим с моих губ, ее глаза наполнились слезами.

― Когда я пришел, она набросилась на меня. Сказала, что спрячет тебя от меня, даже если это будет последнее, что она сделает из-за того, что я допустил произошедшее с тобой. Я, эм, я не очень хорошо это воспринял. ― Я поморщился, вспомнив, как напился до беспамятства и разгромил практически пустую репетиционную, которую мы снимали. На следующий день парни приперли меня к стенке, они были в бешенстве, так как я отменил два концерта, чтобы остаться в Нью-Йорке и найти тебя.

― Господи, Паркер.

― Они поставили меня перед выбором, и в тот момент я сделал эмоциональный выбор ― я выбрал путь наименьшего сопротивления. Выбрал более безопасный путь, и мне очень жаль, что я не боролся изо всех сил.

Слеза скатилась по щеке, и я вытер ее, прежде чем она успела докатиться до ее подбородка. Нова изучала меня, сглатывая снова и снова, а я сидел, давая ей возможность все осмыслить. Спустя мгновение она глубоко вздохнула и подняла подбородок, отведя плечи назад.

Моя Нова, думал я, впитывая ее силу, волю и солнце, полностью заходящее за ней, словно огонь. Моя сверхновая.

― Это прошлое, ― заявила она. ― Мы не можем его изменить, но можем жить здесь... сейчас.

― Мне нравится этот план.

― Хорошо.

Решительно кивнув, она потянулась мимо меня, прижимаясь своей грудью к моей, лишая меня дыхания, возбуждая. Я готов был схватить ее, чтобы удержать в своих объятиях, но она отстранилась, держа в руках фотоаппарат.

― Сфотографируй меня, ― приказала Нова, слезая с моих колен.

Она повернулась и приподнялась над поверхностью до тех пор, пока вода не заструилась по ее спине. Ее рыжие волосы ярко блестели в лучах заходящего солнца, бледная кожа обнажена, пытаясь создать идеальную фотографию, она широко раскинула руки. Я залюбовался упругими линиями ее спины и изящным изгибом шеи. В ней сочеталась сила, красота и все, что я когда-либо мог желать от женщины.

Я сделал несколько снимков, соблюдая особую осторожность, чтобы не сместиться и в кадр не попала ее грудь. Но сделав пару фотографий, я послал к черту осторожность и продолжал щелкать затвором, двигаясь вокруг нее. Когда она увидела, что я обхожу ее сбоку, с поднятой камерой и продолжаю фотографировать, то ахнула и резко вскинула руки, чтобы прикрыть грудь.

― Ой, да ладно, Сверхнова, ― воскликнул я. Не отрывая руки от груди, она показала мне средние пальцы и высунула язык. ― Очень зрело.

― Ну, тогда ты должен мне позволить сфотографировать тебя голым.

― Хочешь фотку члена? Буду счастлив попозировать.

― Кто бы сомневался, ― рассмеялась она, закатывая глаза.

― У меня есть идея получше, ― сказал я, сокращая расстояние и притягивая ее в свои объятия. Перевернув экран, расположил фотоаппарат в лучшем ракурсе и сделал снимок, прижавшись губами к ее губам.

Нова убрала ладони со своей груди и обхватила меня руками. Потеряв контроль, я сорвался, набросившись на женщину в своих объятиях. Я толкнул ее назад, прижал к камням, она раскинула руки в разные стороны, пытаясь найти опору. Снова поднеся камеру к глазу, я прижал руку к ее бледной груди, нащупывая пальцами твердый шарик на нежно розовом соске, становящимся еще тверже при каждом ее вздохе, я расположил пальцы таким образом, чтобы прикрыть лишь минимум. Моя загорелая кожа резко выделялась на фоне ее бледной плоти, это сводило меня с ума. Ее подбородок казался темным пятном на изящной линии ее тела, выгнутого назад.

Я делал снимок за снимком, пока мы меняли позы. Мои губы на ее губах, на ее подбородке, шее, соске. Она забрала у меня фотоаппарат в тот момент, когда я приподнял ее и зарылся головой между ее бедер. Нова схватилась рукой за мои волосы, жужжание и щелчки заставили меня погрузить язык внутрь, я возбудился еще сильнее от того, что она запечатлела, как я смакую ее киску.

Когда мы оба были на грани безумия, я подхватил ее на руки и практически побежал в фургон за презервативом. Камера была отброшена в сторону, и до конца ночи ничто не имело значения, кроме нее и меня.

Так, как должно было быть всегда.

И я собирался сделать все возможное, чтобы убедиться, что так будет всегда.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

НОВА

Тепло. Я не ожидала, что утро середины февраля будет настолько теплым.

Но затем накал тепла сменился, раздался скрип дверей фургона, и яркое солнце осветило маленькое пространство.

Тепло снова вернулось, делая меня влажной.

Влажные поцелуи начинались от моего колена и продвигались выше. Если это сон, я не хочу просыпаться.

Большая рука толкнула мое бедро вверх, прижимая его к кровати, широкие плечи устроились между ног. Мозолистый палец прошелся по моим складочкам до клитора. Я задохнулась и выгнулась дугой, когда он отстранился. Прежде чем я успела запротестовать, язык последовал за пальцем, и я застонала, когда он медленно закружил именно там, где мне было необходимо.