Серебряный путь (СИ) - Эл Лари. Страница 58

— Ну-ка, черная луна, покажи, на что способна!

Черное облако поглотило очертания человека в белой мантии и через мгновение у окна уже никого не было.

— Ты же собирался стать магом белых мантий… Ты умеешь пользоваться силой черной луны? — прохрипел заметно удивленный Тенебрис.

— Воспользовался твоим советом, гнусная тварь! — Люциан снова смеялся. — Да и создавать собственные заклинания никто не запрещал.

Тенебрис, рыча, метался по залу, хватая воздух щупальцами, но выхватывал из мрака лишь пустоту.

Смех Люциана раздавался теперь из центра зала. При этом он отражался эхом от окон и стен, создавая иллюзию, будто они тоже смеялись.

Мак поймал себя на мысли, что это очень похоже на то, как встретил Тенебрис Люциана в начале Испытания, пытаясь запугать его своим смехом и невидимостью, только теперь они поменялись ролями.

Всё-таки находчивости для начинающего мага-новичка, коим был сейчас Люциан, ему не занимать. Но надолго ли хватит его изобретательности и сил? Вполне возможно, что у Тенебриса в арсенале есть более мощные заклинания, которые он не применил до сих пор.

Словно в ответ на мысли Мака, раздался оглушительный грохот из центра зала, где образовался какой-то фейерверк из бело-желтых искр. Мгновение спустя искры с приглушенным грохотом полетели от центра во все стороны, проникая даже сквозь колонны, и погасли, столкнувшись со стенами.

У окна появился силуэт человека в белой мантии, который пошатнулся и осел на пол.

— Ты не должен был убивать свое тело, — с трудом ворочая языком, прохрипел Люциан.

Мак чувствовал сейчас то же, что и он: привкус крови во рту, головокружение и тяжелым камнем навалившуюся слабость. В конце концов, пол словно притянул его к себе — щека коснулась твердой поверхности, а голос Тенебриса, возвышавшегося над ним черной тенью, донесся словно издалека.

— Эти раны не смертельны, вылечусь позже. Сейчас нет времени на твои капризы, несносный мальчишка!

— Капризы! — Люциан сделал попытку захохотать, но чуть не захлебнулся от крови, заполнившей рот. Повернув голову, он выкашлял кровавую жижу на пол. Крупные капли ещё оставались на губах, но поднять руку, чтобы стереть их не было ни сил, ни возможности из-за навалившейся на него тяжелой Тьмы. Мак видел глазами Люциана полупрозрачное лицо напротив и чувствовал, как от уголка губ по его щеке стекает кровь.

Тенебрис достал и положил ему на грудь непонятно откуда взявшийся красный прозрачный камень размером с большое яблоко. Скорее всего, его заранее принёс и спрятал в условленном месте темный эльф — ученик, который оказался вовсе не бывшим.

Камень мягко мерцал в свете луны, а искусно ограненная поверхность отбрасывала в стороны багряные блики. Маку показалось, что всё помещение залито кровью.

«Как страшно…» — пронеслось у него в голове. — «Можно ли выбраться из этого живым?»

Те же мысли мучили и Люциана. В попытке хоть что-то предпринять, он извернулся и камень съехал на пол.

Тенебрис, выругавшись, грубо приподнял голову Люциана за волосы и надел цепочку, на которой держался камень, тому на шею. Потом он сделал пас рукой и камень намертво закрепился по центру груди на белой мантии. Теперь, как бы не изворачивался Люциан, жуткий артефакт не сдвигался с места ни на миллиметр.

В конце концов, Тенебрису надоели его попытки вырваться и он обездвижил своему несостоявшемуся ученику ноги и руки, оставив лишь возможность двигать головой, а также открывать и закрывать глаза.

Люциан с глухим стоном перевёл глаза на окно, стараясь не смотреть на мерзкий полупрозрачный облик над собой, в котором лишь благодаря свету луны угадывалось лицо. Самой яркой и отчетливо различимой деталью на этом лице были глаза, которые светились каким-то матовым светом, а черные дыры зрачков выделялись на этом светящемся пространстве, как порталы, ведущие в самое сердце Тьмы.

А за окном, меж тем, красовались те самые три луны в своей полной силе, которые давали сегодня поддержку всем магам. И не только темным.

Там же, за этим окном, лежал целый мир с его бескрайними дорогами, просторными полями, уютными деревеньками и многолюдными городами… и с их жителями, хорошими и не очень.

Мир, которому он так хотел служить силой своей белой магии. Вот только — хочет ли этот мир, чтобы он служил ему?

Когда-то давно его учитель Флавиус говорил, что если маг хочет служить миру, то магия мира откликнется на это силой белой луны. Так принято считать. Так бывает чаще всего.

Но иногда магия мира может откликнуться иначе.

Лициана всегда интересовал вопрос: как?

На это Флавиус отвечал, что если так произойдёт, только один маг и мир будут знать суть этой связи и её ключ. Или ключи.

Пытаясь понять, что стоит за этими словами, Люциан изучил истории жизни таких магов — исключений из общего правила. Из древних манускриптов он узнал, что кто-то из них получал отклик магии мира от ветра, а кто-то — от огня. Были и получавшие отклик и силу от земли или воды. Встретились ему случаи ещё более странные — маги, получавшие силу магии от звездного света. И совсем уж необычными показались истории магов, у которых связь с магией мира происходила от… музыки.

Все эти истории чрезвычайно взволновали Люциана. Поначалу он пытался понять, есть ли у него самого что-нибудь подобное. Но когда белая луна откликнулась и учитель Флавиус это подтвердил, оставил всякие попытки, решив, что теперь всё очевидно — он самый обычный маг.

И вот, сегодня Тенебрис всего одной фразой уничтожил его веру в связь с белой луной.

Но что, если существует другая связь и другой ключ?

Эта мысль подарила надежду. Она заставила поверить в невозможное и чаще задышать.

Меж тем Тенебрис положил руку-щупальце на красный камень и начал выпевать длинное заклинание, каждое слово которого болью отдавалось в голове Люциана.

Из этих слов, которые он повторял мысленно, пытаясь отгородиться от боли, складывались магические фразы. Скоро они завершат свой рисунок и приведут к смерти его личности. Но эти же фразы, произнесённые им самим, могут привести к чему-то другому.

Когда ещё проверить, если не сейчас? У него остался только один шанс!

Люциан перешёл с мысленного повторения фраз на едва слышный шепот.

Он закрыл глаза и представил три луны над огромным миром, которому он снова и снова задавал вопрос: хочешь ли ты, чтобы я служил тебе?

Если да, то откликнись — так, как тебе удобно. Дай мне свою силу через… без разницы, через что! Через шум ветра или свет звезды, через жар огня или прохладу воды, через шелест листьев на земле или нежные переливы музыки… Всё в тебе прекрасно и наделено силой. Дай мне часть этой силы, чтобы я вложил её в заклинание, которое избавит тебя от подступившей Тьмы! Мне нужно столько силы, чтобы это перевесило силу заклинаний Тенебриса, ровно столько и прошу!

Боль в голове, казавшаяся нестерпимой, незаметно отступила. Сам же он, казалось, вовсе не лежит на каменном полу огромного зала Башни, а плывет в звездном потоке, сквозь мерцающую пелену которого говорят с ним своим светом все три луны.

Тенебрис допел последние строчки и сделал паузу для заключительного слова, подтверждающего истинность желания мага применить заклинание.

Три луны перед глазами Люциана слились в один серебряный шар, окруженный звездами. Он открыл глаза и направил силу серебряного потока вперёд.

— Вераментс! — произнёс Тенебрис одновременно с Люцианом.

Едва отзвучал последний слог, как душераздирающий вой оглушил Люциана. Полупрозрачное лицо перед ним и тело из ошметков Тьмы корчились под воздействием серебряного света.

— Ступай в камень! — конкретизировал своё желание Люциан, поднимая артефакт на цепочке вверх.

Темная тень исчезла, а внутри красного камня появилось черное пятно. Теперь уже артефакт не выглядел как прозрачный драгоценный камень, но производил впечатление чего-то загадочного, наполненного неким содержанием.

Люциан поднялся и, держа красно-черный камень на ладони, протянул его к свету всех трёх лун.