Плохие Манеры (СИ) - "Чинара". Страница 34

Пламенно захватывает мои губы, отчего колени начинают подкашиваться. Голова превращается в сахарную вату. В венах разливается вязкий сироп. Сама не понимаю, как прижимаюсь к нему сильнее, запускаю пальцы в его темные волосы, задыхаюсь от сладостных ощущений.

Где-то на краю сознания, там, где мир все еще ходит по одному ему привычному кругу, слышу, как Ветров за моей спиной шуршит пакетиками чая и, судя по звукам, отодвигает все кружки и ложки в сторону.

Прервав наш поцелуй, поднимает меня за талию и усаживает на столешнице.

— Подумал, так нам будет удобнее, — улыбаясь, произносит он чуть севшим голосом, а в меня будто проникает новая волна жара, стоит только встретиться с его помутневшим взглядом. Не успеваю понять, как он оказывается между моих ног, и, кажется, совершенно не отдаю отчета своим действия, сама спешно обнимаю его за шею и глажу руками жесткие волосы. Лишь чувствую огненные вспышки внизу живота, когда он шепчет:

— Иди ко мне, моя пандочка. — и наши губы встречаются вновь.

Ощущение, будто мы целуемся целую вечность, и все никак не можем насытиться. Вначале касаемся нежно и легко. Изучая, дразня и пробуя друг друга на вкус. Волнительно, головокружительно и сладко. А затем жадно, неудержимо, алчно. По телу проходятся электрические заряды. Меня охватывает дрожь, голова не слушается, сердце давно слетело с орбиты.

В какой-то момент Дима берет меня на руки и несет на диван. Сажает на свои колени, и мы снова продолжаем агрессивное знакомство наших губ. Они уже зудят от бесчисленной ласки, но остановиться слишком сложно. Моя кровь внутри полыхает огнем, и мне сложнее сдерживать те звуки, которые пытаются вырваться из горла.

Когда стон все же вылетает из моего рта, горячая мужская рука проникает мне под кофту, нежно скользит по моей спине, а затем подушечками пальцев вырисовывает затейливые узоры на моем животе, вызывая внутри меня настоящее буйство электрических зарядов.

Ладонь начинает ласково подниматься выше, и я смущена собственными противоречивыми мыслями, в которых так умело сплетаются желание и робость. Но несмотря на то, что меня пронзает острое наслаждение, когда его пальцы слегка сжимают мою потяжелевшую грудь, я взволнованно вздрагиваю.

Наш поцелуй прерывается. Мы отстраняемся друг от друга, и оба тяжело дышим, смотрим глаза в глаза. Его рука медленно опускает вниз и оказывается на мой талии. С одной стороны, мне очень хочется почувствовать прикосновение его пальцев снова, но с другой — это кажется слишком быстрым и…

— Не будем торопиться, да? — угадывая мои мысли, тихо спрашивает Ветров, и я смущенно киваю, испытывая двоякие чувства, облегчение и разочарование. Все же надо признать, во мне скрывается порочная натура… — Давай тогда поедим? — он быстро чмокает меня в губы, а затем усаживает на диван рядом с собой, а сам встает с места. — Скорее всего все уже остыло. Давай я заново поставлю чайник? И разогрею пиццу?

— Для меня не надо, — мотаю головой и густо краснею, потому что мои глаза останавливаются на его ширинке, а точнее — на его выпирающей плоти. — Я не люблю горячий чай. И у пиццы сейчас идеальная температура!

Он перехватывает мой взгляд и улыбается. Мне даже кажется, что слегка смущенно.

— Извини за вид, но утихомирить его сразу после поцелуев с тобой я не могу.

Сама не понимаю, что именно невразумительно шепчу, но быстро отворачиваюсь и хватаю кусок первой попавшейся пиццы. Оказывается, я голодна, просто зверски.

Глава 33

— Твой парень идёт со своими друзьями, — шепчет Катя, радостно пихая меня в бок. Эта новость отвлекает мою бдительность, и тело в очередной раз становится жертвой ее садистского прикосновения, — А я побежала. Ты меня совершенно заболтала сегодня! Теперь Стас снова будет ругаться, что меня вечно надо ждать, — она не даёт мне ни единого шанса возмутиться, спешно удаляясь, так как мы обе прекрасно знаем, что в этих словах нет ни единой капли правды. Там один концентрированный раствор ее выдумки, созданный исключительно для успокоения Катиной совести в части опозданий.

Машу ей вслед рукой, а затем поворачиваюсь и встречаюсь с льдинистым взглядом, от которого по телу вмиг проносится электрический заряд.

Мы сегодня не виделись с ним с самого утра из-за пар в разных корпусах, только обменивались сообщениями в мессенджере.

И я успела по нему соскучиться. Так сильно, что готова пренебречь собственными принципами и позволить ему коснуться губами моего рта. Хотя бы на одно короткое мгновение.

Это вообще нормально?

Меня, признаться, до сих пор немного пугают собственные ощущения, когда он рядом. И еще больше смущают чувства, когда долго его не вижу. Вот как, например, сейчас, всего пол дня, а кажется — будто вечность.

А еще — двадцать пять дней. Ровно столько мы встречаемся. Да, я оказалась из тех влюбленных дурочек, которые считают такие глупости. И страшный секрет — для меня теперь это не глупость. К счастью, мои мозги не поплыли уж совсем в желеобразное путешествие и мне удается на лекциях — не занудных — думать об учебе, и дома я продолжаю так же усердно заниматься.

Но вот когда он рядом, или даже только надвигается на меня со своей слепящей глаза и дарящей темным переулкам свет улыбкой, мой пульс изменяет всем принципам спокойствия и предвкушающе пускается в дикий пляс.

Неофициально: ла-ла-ла.

Официально: первый раз в жизни я действительно влюблена.

В парня, которого считала психически неуравновешенным идиотом, но который из лошади возмездия превратился в лучшего скакуна — я, кажется, ужасная девушка, раз сравниваю своего парня с непарнокопытным, но это исключительно в целях комплимента. Потому что он теперь совсем не тот гадский извращенец, который встретился мне в книжном. Он заботливый, нежный, чуткий, умный, правда порой чересчур собственник… Но, если честно, даже эта черта мне в нем тайно нравится.

А ещё он потрясающе целуется. Крышесрывательно.

— Давно ждёшь, пандочка? — обращается ко мне Дима, сплетая наши пальцы в замок, а затем наклоняется и нежно целует в щеку.

В душе я испытываю укол разочарования — а ведь он всего лишь выполняет мою просьбу-условие: никаких поцелуев в губы и прилюдных ласк при посторонних.

— Сегодня Киринов словно с цепи сорвался. Дышал на наш курс огнём, еле ушли.

Ник с Котом останавливаются за его спиной и приветливо со мной здороваются, а потом Аверин доверительно произносит:

— А ещё Киринов хотел твоего пупсика оставить возле себя для более интимных бесед. Но ради тебя я пожертвовал собственным братом.

— Да, его рука не дрогнула, когда он впихнул Кирину Тоху, — ржёт рядом Кот, положив руку на плечо блондина.

— Как агнца на закланье, — серьезно кивает Аверин, хотя в его глазах веселятся бесята.

— Тоха так просто тебя не простит, — улыбается Дима, притягивая меня одной рукой ближе к себе. — Не стоило, Ник. Я бы сам разобрался.

— Я не ради тебя, а ради девушки. — отмахиваясь, отвечает ариец. — И потом сегодня же долгожданный киносеанс. Мы, кстати, к большому сожалению, не сможем пойти с вами, как планировали. Планы резко поменялись. Вы только особо не расстраивайтесь.

— Мне кажется, они даже рады. — чересчур громко шепчет ему Рыжий.

— Вот так значит, да? — драматично негодует Ник. — Жертвуешь собственным братом, а в ответ… Милка, не ожидал от тебя. Хоть бы не улыбалась так очевидно. Ладно этот, — кивает на Ветрова, — Но чтобы … и ты, Брут?

— Она меня ранила в самое мурчало, — Кот смешно надувает губы, прикладывает ладонь к области сердца, а затем протяжно вздыхает.

— Валите уже по своим делам, — командует своим друзьям мой уже не извращенец.

Мы смешно прощаемся с ребятами и расходимся под дружный хохот.

Когда мы оказываемся в его машине, Дима тут же наклоняется ко мне и невинный поцелуй, которым его губы касаются моих, сразу превращается в далеко не невинный. Сознание мгновенно окутывает сахарный туман. Сильные руки ловко поднимают меня и сажают на мужские колени, а губы не перестают жадно целовать. По моим нервным окончаниям будто огненные кометы проносятся.