Во все Имперские Том 8. Рюрик (СИ) - Беренцев Альберт. Страница 6

— Здравствуйте, — я пожал попу руку, — Какого лешего вас вообще сунули в хлев, отче?

— Не знаю. У слуг своих спроси, Государь!

Вообще этот поп, который исповедовал приговоренных у Петропавловки, был за меня. Во время битвы моя МОЩЬ и аполлоническая форма так поразили его, что он не только стал моим горячим сторонником, но и разглядел во мне Рюриковича по моей ауре.

— Вас как вообще зовут? — поинтересовался я.

— Отец Кирин, — представился священник.

— А я Александр эм… Рюрикович, — представился я в ответ.

— Истину говоришь! — подтвердил поп, — Я узрел твою сущность, потомок Рюрика! И другие узрят. Скоро.

— Эм… Благодарю.

Следом за попом из хлева вылезло восемнадцать оборванных мужиков. Судя по остаткам формы — эти были неодаренными, спецназовцами Охранного Отделения, которые у Петропавловки сторожили место казни.

Руки им, как и попу не вязали, хотя выглядели спецназовцы откровенно жалко. Однако ран ни на ком из них не было — видимо, целители, которых прислал Кабаневич, постарались на славу и честно отработали свой хлеб.

За спецназовцами из хлева вылез насмерть перепуганный парень в синем мундире — единственный взятый в плен живым тюремщик. Вроде этот надевал петлю на шею тому бомжу, который изображал на казни Глеба Словенова.

Последними из хлева извлекли трёх Лейб-Стражниц, этим руки просто примотали к телу тугой веревкой, ноги у девушек тоже были связаны, так обычно стреножат буйных коней или быков. Понятное дело, что веревка помогала лишь вместе с амулетами на дверях хлева. Если бы у Лейб-Стражниц была магия, они бы легко порвали эти веревки, а потом все бы тут разнесли за полминуты.

В плен всех троих барышень вроде взяли в бессознательном состоянии, в сознательном Лейб-Стражницы не сдаются.

Кожаные облегающие одежды стражниц глянцево блестели, на рукавах сияли серебряно-золотые нарукавные повязки в цветах клана Багатур-Булановых. Одежда стражниц, видимо, была зачарованной, так что выглядела, как с иголочки. Даже высокие сапоги без каблуков были как будто только что начищены.

Личики у всех трёх были юными и милыми, но вот глядели на меня барышни с огненной яростью.

Первая была чуть полной блондинкой, её длинная коса до пояса слегка вспушилась, вторая стражница была какой-то японкой, третья — черноглазой красавицей, эта глядела злее всех.

Я ткнул пальцем в тюремщика:

— Я тебя не задерживаю. Можешь идти.

— А? — насмерть перепуганный парень уставился на меня.

— Проваливай, говорю, — пояснил я, — В какой стороне тут вообще город?

— Вицино в часе ходьбы на север, господин, — сельский староста махнул рукой в нужную сторону, — Оттуда катера ходят. В Петрозаводск.

— Замечательно, — констатировал я, — Дайте ему денег на катер и дорогу. И пусть проваливает. И давай реще, пока я не передумал.

Староста вручил тюремщику тридцать рублей, тот, не веря своему счастью, сунул в карман купюры, отвесил мне неуклюжий поклон, а потом побежал в указанную сторону.

— И помни благородство Рюриковича! — взревел ему вслед поп, — Рюриковичи — благородные государи! В них древняя варяжская кровь первых магов…

— Какие Рюриковичи? — раздался голос слева.

Обернувшись, я увидел Павла Павловича. Государь шёл к нам, моя сестра Таня держала его за руку. Ну понятно. Уже ходят за ручку…

Еще с Павлом Павловичем вернулась и Тая Кабаневич, но эта, понятное дело, за ручки ни с кем не держалась, наоборот была мрачнее тучи.

Мда, ну и ситуация.

Итого, мне надо как-то одновременно быть Рюриковичем и претендентом на трон для этого попа, быть сторонником Михаила для Кабаневичей и еще поддерживать Павла Павловича, который на трон не хочет… Так и до шизофрении недалеко. Впрочем, ладно, я выпутывался и не из таких ситуаций.

Я не стал отвечать на вопрос Павла Павловича по поводу Рюриковичей, а просто обратился к оставшимся пленникам:

— Вот. Полюбуйтесь, господа и прекрасные дамы. Вот этот человек — Павел Павлович Багатур-Буланов, законный наследник Павла Вечного. Можете сами взглянуть на его лицо и убедиться, что он похож на своего прославленного предка. Но тут у вас может возникнуть вопрос — а кто же тогда сейчас сидит на престоле? И я на него вам отвечу. На престоле узурпатор, двойник, алхимическое поделие, созданное колдунами-чернокнижниками. Павел Стальной — самозванец. Он еще и откровенно паршивый стратег.

Вы же видели, как я разбил все ваши силы в битве у Петропавловки? А ваш командир тем временем не нашёл ничего лучше, чем разбомбить Петропавловскую крепость солярис-бомбами. Петропавловскую крепость! Древнюю усыпальницу Багатур-Булановых! Центральный символ Петербурга, столь дорогой сердцу каждого жителя Империи! Вот и решайте, кому вы хотите служить — самозванцу, трусу, растяпе и отморозку Павлу Стальному или…

Я сделал театральную паузу, но поп тут же раскатистым басом продолжил:

— ИЛИ ИСТИННОМУ РЮРИКОВИЧУ АЛЕКСАНДРУ! Решайте, грешники, да-да! Вот ваш шанс на покаяние! А вот ваш законный Государь!

Поп ткнул в мою сторону своим громадным пальцем, но я быстро сделал шаг назад, так чтобы палец попа указывал на Павла Павловича. В результате этих моих действий и жест батюшки, и вся моя речь вышли довольно двусмысленными, так что никто так и не понял, кто тут настоящий Император — я или Павел Павлович.

Меня это более чем устраивало.

На несколько секунд повисло молчание, пленники пялились на Павла Павловича, тот рассеянно улыбался. Таня прижалась поближе к Императору и что-то прошептала ему на ухо.

Ну всё, похоже, мои обнимашки с сестрицей теперь закончились. Таня явно нашла себе парня. Я в общем-то был не против, вот только никак не ожидал, что её парень окажется наследником русского престола… Это создавало свои проблемы, но с другой стороны, никто не посмел бы сказать, что парень моей сестры из плохой семьи.

Самый старший из спецназовцев тем временем не слишком уверенно выступил вперед:

— Скажите, Павел Павлович… Когда Михаил уезжал из страны — что вы ему сказали?

Все уставились на Павла Павловича, вопрос был, как минимум, странным.

Павел Павлович снова заулыбался:

— Ну… Насколько я помню, я сказал — «до встречи, дядя». Я тогда был еще совсем маленьким. Так что не понимал, что Михаила изгоняют из страны навсегда. А мой другой дядя… Александр-Николай, тот который Чудовище — он меня за это отругал.

Старый спецназовец нервно сглотнул:

— Это он. Это он, господа! Я помню, я в тот день стоял в оцеплении у самолёта Михаила! Это настоящий Павел Павлович.

И спецназовец рухнул на колени, остальные последовали за ним, один за другим. На колени пал даже один из магов-офицеров. Но двое других так и остались стоять, как и все Лейб-Стражницы. Эти вообще даже не шелохнулись.

— Мы готовы присягнуть истинному Императору, — заявил старый спецназовец.

— Если нам хорошо заплатят и гарантируют безопасность нашим семьям, — добавил другой, помоложе.

— Я буду платить вам вдвое больше, чем вам платили в Охранке, — заверил я мужиков, — А что касается безопасности — то Павел Стальной никого из вас или вашей родни и пальцем не тронет. Я плотно взял ублюдка за яйца. Так что безопасность гарантирую. Вы теперь мои люди… Ну и Павла Павловича тоже. А моих людей никто не трогает, никакая Охранка. Вон, гляньте — даже ваш Шеф Соколов на моей стороне!

О том, что Соколов с сегодняшнего дня уже не Шеф Охранки, я, естественно, счел разумным умолчать. Соколов кивнул спецназовцам, подтверждая мои слова.

Вот теперь на колени повалились и оставшиеся двое офицеров из Летучего Полка.

— Разумное решение, господа! — одобрил я, — Развяжите их всех. А вы, спецназ, идите к моему брату Пете. Он теперь ваш командир. Вот ты — проводи их.

Последний мой приказ относился к финскому наёмнику, тот тут же погнал перебежчиков к Пете.

Что касается магов-офицеров, то им я счел необходимым лично пожать руки, каждому. Все трое оказались баронами — первый Парниковым, второй Железновым, третий — Световичем.