Эмеслам (СИ) - Архипова Анна Александровна. Страница 2

Пожилая месламитка хлопнула в ладони, отчего золотые браслеты на ее руках мелодично зазвенели, и на этот сигнал откуда ни возьмись явились две высокие, мужиковатые женщины, облаченные в одинаковые темно-зеленые платья. Судя по всему, они были кем-то вроде служанок. Головорез убрал свои реки с плеч Валерии и подтолкнул её вперед, а служанки крепко схватили её за предплечья и повели следом за своей госпожой.

Убедившись, что бандит не последовал за ними вглубь дворца, а вышел прочь, Валерия попыталась высвободиться от их хватки — но не тут-то было! — сил у этих мужиковатых женщин оказалось не меньше, чем у бандита. Как ни боролось Валерия с ними, их руки, словно стальные клешни, держали её мертвой хваткой. Валерия не могла закричать из-за кляпа, а только глухо мычала, но служанки не обращали на ее потуги ни малейшего внимания, продолжая тащить вслед за месламиткой.

Пожилая месламитка миновала еще одну дверь, за которой оказались просторные апартаменты, оформленные в восточном стиле: ковры, много дорогих тканей в декоре, низкие диванчики и всюду мрамор и золото. Месламитка взяла с низкого столика шкатулку, села на диван и, достав из шкатулки трубку, принялась неторопливо набивать ее табаком. Пока она набивала трубку, служанки стояли, не шелохнувшись, и не позволяли Валерии сделать лишнее движение. Раскурив трубку, женщина втянула в себя густой дым, после чего смерила Валерию долгим, холодным взглядом.

— Я тебе сейчас скажу что-то важное, а ты слушай внимательно, повторять дважды не буду. Надеюсь, у тебя достаточно ума, чтобы понять меня! — заговорила месламитка на русском языке. — Ты должна перестать кричать и драться, это совершенно бесполезно. Видишь этот дворец? Он находится в горах, далеко от городов и деревень, и за стенами дворца нет ничего, кроме горных пустошей, в которых водятся волки. Сам дворец охраняют множество вооруженных солдат и они будут стрелять на поражение, если ты попытаешься сбежать. Заруби себе на носу: из этого дворца ты сможешь выбраться только двумя способами: либо сардар сам тебя отпустит, либо за ворота вынесут твое мертвое тело, чтобы похоронить его на пустоши.

Валерия зажмурила глаза, ощущая, как от тошнотворного страха её ноги подгибаются.

— Отпустите её, — отдала приказ месламитка служанкам, и обратилась к пленнице: — Можешь сесть и вытащить кляп.

Зеленоглазая женщина, не имея больше сил на бунт, подчинилась и буквально свалилась на диван. Вытащив изо рта промокший от слюны кусок ткани, она закашлялась, пытаясь отдышаться. Пожилая месламитка следила за ее движениями очень внимательно, а потом что-то сказала служанке на месламитском и та поспешно вышла прочь.

— Как твое имя? — спросила она.

— Я… меня… зовут Лера, — с трудом проговорила та, пытаясь волосами прикрыть свою обнаженную грудь.

Месламитка, пожевала и мундштук трубки и выдохнула дым через нос, прежде чем изречь:

— Ты должна обращаться ко мне Гульнара-гашан, уяснила? Гашан — на нашем языке значит «госпожа» или «хозяйка», а ты, Лера, отныне называешься «эре» — что значит «невольница». Я госпожа сераля, принадлежащего нашему сардару. Знаешь, что такое «сераль»?

Та отрицательно качнула головой.

— Это значит то же самое, что и «гарем».

Это, несмотря на все пережитое, поразило Валерию.

— Гарем? Но п-почему?… Почему именно я? — прошептала она.

— Тебя захотел сардар, вот почему.

— Сардар?… Кто такой сардар? Скажите мне! — взмолилась Валерия.

— Сардар — это титул нашего господина. Больше тебе знать не надо, — отрезала месламитка.

В комнату вернулась служанка, в руках она держала серебряный поднос. На нем стояла фарфоровая пиала удивительно тонкой работы и такой же заварочный чайник. Поставив поднос на столик, служанка наполнила пиалу темным, сильнопахнущим напитком и протянула Валерии. Та инстинктивно отшатнулась назад, отвергая предложенный напиток.

— Тебе придется это выпить, — бескомпромиссно заявила Гульнара-гашан. — Этот чай успокоит тебя, поможет расслабиться.

— Я не хочу!

— Тогда нам придется успокоить тебя по-другому. Поставим тебе укол, — пожала плечами пожилая женщина. — Сделаем инъекцию между пальцев твоей ноги, так, чтобы не осталось следов. Мой господин не любит, когда на теле его «эре» есть какие-то повреждения. Но лучше выпей чай, в знак доброй воли. Или ты еще не поняла, что со мной тебе не следует спорить? Если ты постараешься заслужить мое одобрение, я постараюсь облегчить твою участь — но если будешь упрямиться как глупая ослица, я сделаю все, чтобы твое пребывание в серале оказалось как можно более мучительным… Кроме того, не забывай о судьбе своего несчастного супруга…

Валерия молниеносно вскинула взгляд на нее, охваченная тревогой:

— Артур? Вы знаете, где он? Что с ним?..

— Пей свой чай! — вместо ответа произнесла Гульнара-гашан.

Валерия приняла из рук служанки пиалу и пригубила её. Вкус у напитка был крепкий и пряной, горячая жидкость быстро достигла желудка и разлилась внутри Валерии приятной теплотой. Губы месламитки дрогнули в одобрительной улыбке:

— Вот и умница, Лера-эре. Не нужно противится мне! Потому что я твоя единственная покровительница в этих стенах. Тебе надо дорожить моим добрым к тебе отношением, а не злить меня, — пожилая женщина вновь примолкла и глубоко затянулась дымом. — Что до твоего мужа, то он был похищен вместе с тобой. И теперь его судьба в руках нашего сардара…

Зеленоглазая женщина едва не выронила пиалу из рук.

— О чем вы говорите?!

— Я говорю о том, что от того, насколько хорошо ты послужишь моему господину в постели и как сильно ты сможешь ему понравиться, зависит и твоя жизнь и жизнь твоего мужа. Если как следует ублажишь господина, то он сохранит жизнь и твоему мужу и тебе. И, когда ты наскучишь сардару, то он отпустит вас на свободу, позволит покинуть Эмеслам. Да ты ты не переживай, Лера-эре! Поверь мне, наскучишь ты ему быстро — ты слишком стара для него… Кстати, сколько тебе лет?

Валерия, оглушенная услышанным, не сразу смогла заставить себя ответить:

— Мне… Мне двадцать восемь, — горло пересохло и голос едва слушался её.

Гульнара-гашан издала презрительный смешок:

— Твой срок годности уже лет десять, как истек!

Валерия почувствовала, как чай начал одурманивающе действовать на нее: голова стала легкой, а по телу разлился приятный жар, снимающий напряжение с мышц. Стресс от похищения не исчез полностью, но притупился, как бы отодвинувшись на задний план. Наверное, напиток содержал в себе наркотическое вещество. Разум женщины, доселе парализованный страхом, сейчас стал оживать, возвращая ей способность связно мыслить:

«Надо убедить их в том, что я смирилась и на все согласна… Надо выиграть время и… И возможно я придумаю что-нибудь! Но как мне пережить это всё? Как взять себя под контроль, как остаться спокойной? Как сохранить разум в этом безумии?»

Зеленоглазая женщина допила остатки чая и поставила пиалу на поднос.

— Могу я повидать мужа? — она умоляюще посмотрела на месламитку.

Гульнара-гашан отрицательно покачала головой:

— Когда ты увидишь мужа зависит не от меня, а от сардара.

Валерия, не в силах сдержать эмоций, уронила лицо на ладони и всхлипнула.

— Не плачь, Лера-эре, если будешь продолжать в том же духе, то быстро воссоединишься со своим супругом, — заметила с издевкой пожилая месламитка, нисколько не тронутая её горем. — После того, как сардар велит казнить тебя и твоего мужа, я прослежу, чтобы вас похоронили рядом с друг другом.

Сжав руки в кулаки, Валерия призвала на помощь всю свою волю:

— Простите меня… Я не должна плакать… — пробормотала она, торопливым движением вытирая слезы. — Простите меня, Гульнара-гашан!

Ухмыльнувшись, месламитка отложила курительную трубку на стол.

— Хм, вижу, ты не такая уж дура. Это хорошо! И запомни крепко — не смей плакать при сардаре! Он женских слез не любит и может прогневиться на тебя, — проговорила она наставительно. — Сейчас тебя отмоют и приведут в надлежащий вид: прическа, макияж, маникюр и все остальное. Господин прибудет вечером и ты должна быть готова.