Сказочник (СИ) - Серж Олли. Страница 19

— Да, Лер, — соглашается Данияр. — Нужно за стол вернуться. Развлекайся там. Люблю тебя. Подарок завтра подарю.

— Мне… — я хочу сказать «достаточно подарков», но вовремя прикусываю язык. Веду себя, действительно, как дикарка. — Спасибо. Тебе тоже хорошего вечера. Я тоже тебя люблю, — заставляю себя выпулить правильную тираду и отключаю вызов.

Кладу телефон в сумочку, подхожу к раковинам и, опираясь руками на фаянс, смотрю на себя в зеркало. Я люблю? А точно?

Дверь туалета распахивается, и в неё заваливаются две девушки. Первая вся в слезах. Вторая бежит за ней, неся сумочку. Слёзы, сопли, потекшая тушь, матерная брань.

— Сука! — рыдает первая, вцепляясь в платье второй. — Просто бабок дал на аборт, прикинь!

— Ты что? — встряхивает ее подруга. — От бармена собралась рожать? Совсем дура? Предохраняться надо!

— Да мы с ним первый раз прямо здесь в туалете, — кивает она головой на кабинку у меня за спиной.

Я перевожу взгляд на неё и передёргиваю плечами. Фу! Как вообще можно здесь? Данияр никогда бы мне такого не предложил. Честное слово, уж лучше скучно и в постели. Да и беременность для него — это осознанный этап. Мы решили не поднимать эту тему, пока я не закончу институт.

Как можно себя так не уважать?

Включаю воду и мою руки, переставая слушать женскую истерику. Я точно зажралась. И мама права. Такими мужчинами, как Данияр, не разбрасываются.

Высушиваю руки под сушкой, выхожу из туалета и возвращаюсь за столик.

— О, вернулась! Мы уже думали тебя спасать, — ржут парни.

Надя с расслабленной улыбкой лежит на плече у Митрофанова. Очевидно, что он ей действительно нравится, и вся ирония ситуации в том, что никакой Денис не мажор и не сын богатых родителей. Просто работает в компании у отца Соболева. Но зарабатывает, конечно, хорошо, и дружат парни с самого детства.

— Эй, Соболь, давай, — смеясь, толкает Денис его в бок. — Дари.

Соболев шуршит под столом и выуживает оттуда маленький букетик Тюльпанов, скрученных из салфеток.

— От сердца и почек… — шутливо заводит он присказку.

Я, смеясь, качаю головой.

— Дураки…

Но приятно.

Соболев достаёт телефон и подносит его к уху, отвечая на звонок.

— Алло, — отвечает вальяжно, откидываясь на спинку дивана и прикрывая рукой второе ухо, чтобы лучше слышать собеседника. Несколько секунд молчит, а потом подлетает на ноги. — Как? А, черт! Нет! Не ломайте! Сейчас буду! — орет в трубку.

— Что такое? — напрягается Денис.

— Соседи по квартире матери звонили, — говорит он, собирая и рассовывая по карманам вещи, — гонят, что по стенам кипяток течёт.

— Как так — тоже подхватывается Денис, — млять… — оглядывается на Надю. — С тобой поехать?

— Да не надо, — понимающе отвечает тот, — оставайся. Отцу сейчас наберу. Заодно и повод поговорить будет. Что-то волнуюсь, как он…

— Понял, — подаёт ему руку Денис. — Позвони тогда, что-как.

— Конечно, — кивает Соболев.

Мы остаёмся за столиком втроём. Денис с Надей пьяные и тихо тискаются, все никак не решаясь перейти к поцелуям.

Чувствую себя среди них третьей лишней. Да и время уже почти два часа ночи.

— Я тоже, наверное, поеду, — говорю, доставая телефон. — А вы ещё побудьте.

Надя отлипает от Митрофанова и прижимается к моему уху губами. — Лер, ты обиделась да? Я больше не буду. Не уезжай.

— Нет, — целую ее в щеку. — Все хорошо, правда. Побудь. Денис классный. Я уже устала.

— Ты такси вызвала, — спрашивает она.

— Связь плохо ловит, — показываю ей букву «Е» вместо «антенн».

— Тебе нужен просто новый телефон, — качает головой Надя. — Давай я вызову.

— Нет, не надо. Я на улице вызову.

Прощаюсь с ребятами и выхожу из клуба.

Ночной ветерок треплет волосы и заставляет зябко вести плечами. Все-таки чувствуется конец августа. На стоянку продолжают подтягиваться дорогие машины. Я рассматриваю ярких парней и девушек и периодически поглядываю на экран на экран телефона, ожидая, когда назначат водителя.

Немного отхожу в сторону от входа, чтобы пропустить внутрь здания большую компанию и совершенно неожиданно получаю толчок в спину такой силы, что роняю телефон на каменную плитку. Экран разлетается вдребезги.

Шокировано застываю, смотря на уничтоженный аппарат и присаживаюсь, чтобы собрать частички корпуса. Ну что за…

— Извините, — вдруг слышу за спиной голос от которого мгновенно и неосознанно начинаю дрожать. Просто реагирует тело.

Оборачиваюсь и хлопаю глазами, видя перед собой самого Стоцкого Игната Игоревича.

Язык просто не поворачивается предьявить ему претензию по поводу разбитого телефона. Это также не возможно, как высказать президенту за то, что он наступил тебе на ногу.

— Здравствуйте, — выдыхаю, стискивая в руках остатки стёкла и пластика.

Стоцкий стоит слишком близко. Мой нос щекочет запахом хвои и никотина.

— Хм… — он бесцеремонно перехватывает мое запястье и как-то так нажимает на сустав, что ладонь раскрывается. — Плохой был телефон. Но мне жаль. Готов возместить ущерб.

— Да нет, — смущаясь, лепечу. — Ничего не нужно. Мне… Я сама уронила.

— Валерия, правильно? — мягко уточняет он.

Я понимаю, что вижу его лицо вживую первый раз. В интернете все фотографии сделаны издалека. И нет никакой личной информации. Только благотворительность и бизнес.

И ОН… красивый. По-мужски. Волевой квадратный подбородок, высокие скулы в щетине, правильный прямой нос, пухлые губы, длинные ресницы (зачем они такие мужчинам) и совершенно чёрные глаза. На голове накинут капюшон от безрукавки. Мышцы рук обтянуты чёрной футболкой…

— Вы будто приведение увидели, Лера… — хмурится он, немного повышая голос.

Сглатываю, прочищая пересохшее горло, а ещё, кажется, моментально трезвею от скачка адреналина.

— Нет, нет! — отступаю я назад, специально увеличивая расстояние. — У меня сейчас такси приедет. Я — домой.

Дверь клуба снова открывается и выпускает на улицу очередную шумную компанию парней и девушек.

Игнат, делает широкий шаг ко мне, пропуская их. Я вжимаюсь спиной в столб козырька.

— А вы уверены, что машина приедет? — выдыхает он мне в щеку вопрос.

Как заворожённая, мотаю головой, глядя ему в ключицу, и не могу ни поднять голову, ни говорить.

Да что со мной такое?

Глава 20. К лучшему

Игнат

Хочется впиться в эти нервно подрагивающие, чуть приоткрытые губы поцелуем и заклеймить их, как собственность.

Чувствую себя псом, которого от желанной миски с лакомством отделяет всего несколько сантиметров, но попробовать не пускает натянутая цепь. Парфорс вдавливается шипами внутрь, сжимая горло и напоминая, где мое место. Что нужно отойти от «лакомства», и тогда наступит облегчение. Но нет…

Делаю глубокий мучительный вдох, с усилием проталкивая его глубже в лёгкие. Присвоил. Крыша просто улетела. Взрослый мужик… втрескался в собственную сексуальную фантазию. Но одно, млять, дело трахать фетиш без доступа к объекту, совершенно другое — реальная девушка. Совсем молоденькая… Которая понятия не имеет о моих шизанутых играх и согласия на них не давала.

До сегодняшнего вечера я не подозревал, что умею ревновать. Так сильно, чтобы прям отключалась самокритика и хотелось устранить соперника не долгим расчётливыми методом, как в случае с Данияром, а тупым и по-пацански открытым, просто подойдя и дав в морду. А после закинуть понравившуюся девушку на плечо и увезти туда, где можно долго целоваться, и никто не побеспокоит. Чтобы прям губы в кровь и ночь напролет.

Перед глазами яркими картинками вспыхивают кадры мягких и жадных поцелуев. Но не моих, нет. Брат очень любил Нину. А я дико раздражался, потому что для своих нежностей они обычно оккупировали кабинет отца, в котором стоял компьютер. Я надевал наушники и старался не обращать на парочку внимания, но взгляд невольно все равно уплывал на них. Мне всегда хотелось влюбиться также.