Сказочник (СИ) - Серж Олли. Страница 21

— Где-нибудь больно? Что он успел? — спрашивает зло и обеспокоенно.

— Ничего, — мотаю головой. — Как вы здесь оказались? — всхлипываю.

— Это сейчас имеет значение? — пожимает плечами, заглядывая мне в глаза.

— Нет, — отвечаю тихо.

Мимо нас в подворотню проходят мужчины с рациями и в костюмах.

— Что с тем человеком? — оглядываюсь я в темноту.

— Отключил, — жмёт он плечами. — При таком опьянении там немного надо.

— Спасибо большое… — шепчу. — Было очень противно, страшно и…

— Поехали… — Стоцкий решительно тянет меня за руку в сторону парковки. — Не будем ждать ментов.

Я просто иду за ним, потому психика, перегрузившись, абсурдно приняла его, как безопасный объект. И совершенно не хочет расставаться с этим «якорем спокойствия»: с запахом, голосом, силой…

Мы подходим к мотоциклу. Очевидно, что очень дорогому. Не такому, на которых гоняет с треском по улицам дурная молодежь.

Игнат Игоревич достаёт из-под сиденья пачку салфеток и брезгливо вытирает ими руки. Я наблюдаю за ним, как заворожённая. Он предлагал подвести меня домой на мотоцикле? И сейчас мы всё-таки на нем поедем? Мамочки…

Стойкий перехватывает мой, видимо, слишком красноречивый взгляд и всовывает мне в руки шлем.

— Тебе будет даже полезно сейчас хапнуть контролируемого адреналина, иначе дома начнёшь загоняться, — ухмыляется. — Ещё сон страшный приснится.

Сжимаюсь. О, о кошмарах я знаю все. Не нужно напоминать.

— А вы? — сглатываю я. — Без шлема?

— Мы поедем медленно, — Игнат Игоревич уверенно садится на мотоцикл и подаёт мне руку. — Прошу…

Мотаю головой.

— Может быть, лучше такси…

— Садись, Лера, — тяжелеет его голос. — Мне кажется, что сейчас я в полном праве решать, что для тебя будет лучше.

Окончательно дезориентированная его тоном, будто он действительно в праве что-то решать за меня, надеваю шлем, становлюсь на подножку и перекидываю ногу. Короткое платье задирается, оголяя бедра, и от кожаного сиденья меня остаются отделять только трусики. Хорошо, что Стоцкий не может этого видеть, потому что сидит спиной. Коленки целомудренно прижимаются к боковинам мотоцикла.

— Ближе ко мне прижмись и обними за талию, — повелительно бросает Стоцкий мне через плечо.

Помедлив секунду, прикасаюсь пальцами к широкой спине и ныряю руками к животу. Твёрдый, горячий… Шлем насквозь пропитан его запахом, и мою голову начинает от него кружить. Что я делаю? Почему не возвращаюсь в клуб и не прошу помочь охрану? Может быть, Игнат Игоревич ничем не лучше этого мужчины из подворотни. Ну и что, что он спонсор детского лагеря. Маньяки были и учителями, и врачами, и… Сдаваясь, признаюсь сама себе, что мне просто невероятно интересно. Хочу хоть немного понять, чем этот мужчина так привлекает женщин, что ради ночи с ним, готовы на все.

— Готова? — спрашивает он, чуть повышая голос.

Киваю.

— Да…

Стоцкий заводит мотоцикл и срывается с места, заставляя меня сцепить руки ещё сильнее. И только когда мы выезжаем на дорогу, в мою голову осторожненько так, будто совершенно незначимо, закрадывается мысль: «А куда мы едем? Я же не сказала адрес!»

Глава 22. Лишний

Игнат

Специально выбираю самый длинный путь до круглосуточного РеСтора. Петляю улицами, чтобы прийти в себя и не увезти эту девочку в свой дом. Закрыть, спрятать и заставить принять себя и свою жизнь. В конце концов, Ванька будет ей рад. Михаил говорит, что вспоминает часто. Как-то по-особенному Лера умеет рисовать животных, что они теперь стали получаться у Ивана.

Реальности неотвратимо смешиваются, не оставляя мне шанса, избежать последствий в виде болезненных и тягучих чувств, которые каждой ее улыбкой, каждым жестом и взглядом пробивают меня, заставляя раскручивать у себя в голове вариации нашей жизни, где по ночам эта девочка спит в моей постели. Где вот так же доверчиво и открыто, как в подворотне, вжимаются в меня и дышит на груди. Это больше не увлечение, не игра. И я совершенно не представляю, как решать эту проблему. Ее почти недельный игнор знатно подкосил мою выдержку, заставив сделать то, чего не следовало бы. Это как «эффект бабочки». Обычная смена столика повлекла за собой целую череду событий, в которых я из режиссёра превратился в активного участника.

— Спасибо, — полыхая щеками и закусывая губку, Лера крутит в руках новый iPhone и тут же спохватывается. — Но правда, не стоило. Я сама собиралась покупать…

Мне хочется, чтобы она перестала говорить и просто меня поцеловала. Именно так девочки должны благодарить своих мужчин.

Сжимаю губы и втягиваю носом воздух. Надо вести ее домой. Между прочим, Лерочка до сих пор головой ещё чужая женщина, поэтому морозится от моих рук и при любой возможности держит дистанцию. Чужая?

Меня топит жгучей ревностью, когда ее телефон начинает играть мелодией звонка.

— Извините, — лепечет Лера. — Надо ответить.

Отходит на несколько шагов от меня в сторону. Присаживаюсь на мотоцикл и не свожу с неё глаз. Картинка. Статуэточка. Особенно залипательны тонкие запястья и музыкальные пальчики.

— Алло, — слышу, как она понижает голос. — Нет, у меня все хорошо, мам. Да, я понимаю, что ты волнуешься. Телефон разрядился… — покаянно и терпеливо выдерживает паузу. Меня немного отпускает. Мать. — Да не издеваюсь я над тобой! — вскрикивает Лера с обидой в голосе. — Я же не спрашиваю тебя, куда ты ездишь с Георгом, а потом возвращаешься, как… Прикусывет она язык. — Нет, я не с мужчинами. Ладно, не плачь. Извини. Я скоро буду. Да помню я, про завтрашний ужин!

В сердцах сбрасывает звонок и обхватывает себя руками. Плечи вздрагивают. Нервно поправляет волосы и несколько секунд смотрит прямо перед собой в пустоту.

Мне хочется ещё раз надавать себе по голове. Девочка, Стоцкий. Маленькая. Зависимая. Она тебе в дочери годится. Но мое тело совершенно с этим не согласно. И когда Лера подходит к мотоциклу, я резко поддаюсь вперёд. Одна рука притягивает ее ко мне за талию, вторая фиксирует затылок, и я, ничерта не соображая, наконец-то добираюсь до ее губ.

Тихое «Ах» позволяет углубить поцелуй и запускает по моему телу ток.

С возбужденным рычанием целую жёстче, впиваюсь пальцами в выгнутую дугой спину. Сердце гулко и отчаянно лупит в грудь. Мозг вопит сиреной с требованием остановиться, потому что девочка не отвечает. Дрожит. Но и не отталкивает же! Ее ладошки так и замерли, уперевшись мне в грудь.

Наматываю копну ее волос на кулак и тяну вниз, заставляя запрокинуть голову и подставить мне шею. Отрываюсь от ее рта и впечатываюсь губами в нежную кожу над ключицей. Дождь… это действительно запах разреженного воздуха на ее коже.

— Не надо, пожалуйста, заберите! — восклицает Лера, начиная сопротивляться. — Пожалуйста! — с отчаянием.

Рывком отстраняюсь. Пытаюсь дышать ровно, но глаза все равно жадно блуждают по ее лицу, намечая места, куда ещё хочется поцеловать.

— Заберите! Я не буду с вами спать! У меня есть жених! — губы дрожат.

Я с трудом соображаю, с чего она решила, что будет секс. Нет, он будет! Но всего-то поцелуй…

— Заберите, или разобью, — воинственно, — и отпустите меня!

Черт! До меня, наконец-то, доходит.

— Нет, нет, — качаю головой и разжимаю руки. — Ты все не так поняла.

Отлетает в сторону и сверкает на меня глазами. Облизывает горящие губы, и я, залипая на них, сокращаюсь от ударной волны возбуждения в пах. Мой член хочет в ее рот. Смять эти губы и кончить на них. И чтобы так же облизала…

— Я знаю, что вы спите с девушками, — рвётся ее голос на фальцете. Смущённо прокашливается. — А потом дарите дорогие подарки. Со мной так не будет.

Мотаю головой.

— Я так и не планировал. Лера… Правда. Не бойся.

— Нет! — испуганно. — Я никуда с вами больше не поеду. Спасибо большое за телефон. Дождусь такси в магазине.

— Лера… — морщусь я, как от зубной боли.