Тропа барса - Катериничев Петр Владимирович. Страница 12

— Я слушаю вас, — еще жестче повторила девушка и сама удивилась собственному самообладанию: что-то подсказывало ей, что вести себя следует именно так.

На том конце провода возникла пауза. Она продолжалась десять секунд, пятнадцать, но нарушать ее Аля не собиралась. Ей почему-то казалось, что скажи она, что у нее нет того, что они ищут, и она не доживет даже до сегодняшнего вечера. Вряд ли у этого Сиплого было желание расшифровывать свою персону в связи с тем, что находилось в ее рюкзачке, а он уже сделал это… Сейчас главное было выиграть время. И дозвониться Жене, Настиному мужу. Когда у тебя за спиной сила, подкрепленная стволами и деньгами, чувствуешь себя куда увереннее.

— Ну что ж… — проговорил Сиплый. — Значит, будем играть на деньги.

— Будем, — подтвердила Аля.

— Вы нам наврали вчера — мои люди обыскали весь дворец, но вашего рюкзачка там не было.

— Да? — удивленно отреагировала девушка, и это удивление было вполне искренним.

И еще — у нее возникла полная уверенность, что разговор она строит правильно.

— Но вы должны отдавать себе отчет в том, что дом блокирован, телефон прослушивается, этаж блокирован также и покинуть свою квартиру вы не сможете. И это означает, что мы сможем встретиться с вами, даже если вы этого не захотите.

— Да? И что?

— В смысле?..

— Чего вы этим добьетесь? Того, что вы ищете, у меня здесь нет, и где это, я вам не скажу…

На мгновение Але самой стало смешно: «Доктор, у меня это…» Но только на мгновение… Что же это за вещь все-таки, если из-за нее убивают? Какой-то страшный государственный секрет? Но как тогда он попал в ее сумку? Ветром занесло? Вот ведь везет как утопленнику!

— Есть разные способы воздействия… — просипело на том конце провода. — И после некоторых из них никто не назовет вас не только очаровательной, но и девочкой даже. Вы превратитесь в старую покалеченную каргу… — Голос был монотонен и равнодушен, и у Али не было никаких сомнений, что это не пустые угрозы.

Девушка покраснела разом; страх, ужас помимо ее воли парализовал, спазм сковал горло; она прикрыла трубку ладонью, глазами указала Насте на стакан. Та поняла все мгновенно, моментально смоталась на кухню. Так же, прикрывая трубку ладонью, Аля сделала глоток, судорога отпустила.

— Чушь, — произнесла она веско и неожиданно даже для самой себя. — Чушь. Тогда вы не получите то, что вам нужно, никогда.

— Да?

— Именно. Я не знаю, где сейчас мой рюкзачок.

— Не знаете?

— Совсем.

— А что же случилось?

— Да ничего особенного…

Аля лихорадочно пыталась сообразить, что же ответить. Может быть, сказать правду? Сумку украл неизвестно кто… И тогда… Тогда весь этот кошмар прекратится разом…

Нет. Не прекратится. И если бы она тогда, в комнате, сказала это, ей просто бы свернули голову, как мороженому цыпленку… Думай, думай! Ведь он почему-то совершенно уверен был сразу, что она знает, что в сумке, и просто не хочет отдавать. Что-то ценное, но не деньги. И не документы. Что?! Драгоценности?

Или…

— Вы же сами понимаете, — произнесла она тихо, чуть дыша, осторожно, — я не сумею реализовать…

— Я рад, что вы это оценили…

— …и не хочу, чтобы мне свернули шею…

— И это правильно…

— Но… — Аля сделала паузу, передохнула. Конечно, что еще могли запихнуть в ее сумку, кроме… Она вспомнила девочку Дину, ее шальные глаза, ее мяуканье…

Вспомнила сиплый голос: «За эту кошечку не переживай особо: конченая была, столько марафета на себя изводила, что… А ты заводная, а? И не волнуйся, маленькая шлюшка: свою дозу ты получишь, ха-а-арошую дозу…» Этот Сиплый, конечно, псих, и по нем плачет и спецбольница, и плаха, но… Он сразу решил, что она наркоманка и именно поэтому не отдала то, что в сумке… Нар-ко-ти-ки.

Какая сволочь?! Какая сволочь подставила ее в такую гнусную бодягу?! Какая сволочь?! Ладно, потом. Надо выпутываться.

— Я вас внимательно слушаю… — почти вкрадчиво напомнил голос.

Аля облизала пересохшие разом губы. Сколько же «дури» могли запихнуть в ее рюкзачок? По самым скромным прикидкам — на пол-лимона баксов… Кто, зачем — это вопросы второстепенные. Нужно придумать, как выпутаться быстро… Ведь если этот Сиплый нагрелся на такую сумму, то он не только сам нагрелся, но и подставил кого-то… Наркотики — бизнес коллективный. А если так, то положение Сиплого немногим лучше ее собственного… Думай, девчонка, думай!

— Я отдала рюкзачок…

— Да? И кому же?

— Одному человеку. Он не станет интересоваться, что там.

— Зато мы сразу поинтересуемся: кто он, где живет, чем занимается…

— Это немолодой человек. И дорожит мной.

— Хм…

— Где он живет, я не знаю.

— Девочка, не вешай лапшу на уши взрослым!

— Я не вешаю. Я объясню. Сами понимаете, мне не нужен целый мешок «дури»…

— Пожалуйста, без комментариев. Давай назовем это… спички.

— Спички так спички. Мне не нужен мешок спичек. Совсем не нужен. Но мне нужны деньги на жизнь.

— Жить стоит хорошо.

— Стоит. Я подстраховалась. Короче, если этот человек не позвонит мне через определенное время, товар…

— Э-э-э…

— Ваши спички сгорят. Синим пламенем. Безвозвратно.

— Барышня, вы отдаете себе отчет…

— Отдаю, — оборвала его Аля. Снова наступила пауза.

— Хорошо. Сколько вы хотите?

— Сущую безделицу. Двадцать тысяч.

— Это хорошие деньги.

— Еще бы.

Трубка помолчала, потом сиплый голос произнес:

— Согласен. Это ваш фарт, за него нужно платить. Давайте обговорим условия. И не по телефону.

— Подождите. Вот что. Я хочу, чтобы вы поняли одно, дядечка…

— Да?

— Я действительно не знаю, где… спички. Вы можете полить меня кислотой и обколоть наркотиками, но сказать этого я вам не смогу. Потому что не знаю. Вы поняли? Это и есть моя страховка.

Трубка помолчала. Потом оттуда послышалось:

— Разумно.

— Я старалась.

— А вам не страшно, барышня?

— Страшно. Но хорошие деньги без риска не бывают. Без серьезного риска. Не так?

— М-да… Какая молодежь выросла… Я хочу спросить…

— Да?

— Девочка… Ты балуешься… со спичками?

— Разве по разговору не ясно, что нет?

— Значит, я ошибся. Старею.

«Да ты полный псих и кретин, по тебе дурдом давно слезами умылся, тебя, козла, вязать нужно к койке накрепко, а еще лучше — шею свернуть, чтобы уж насовсем…» — промелькнуло у Али, но вслух она произнесла:

— Старость — не радость, — и с удивлением подумала, что вышло у нее достаточно насмешливо.

— До старости еще дожить нужно, — жестко просипело в трубке. — Дожить. — Голос стал деловым и жестким. — Итак, как теперь выражаются, забиваем стрелку?

Не гнать! Думай, девочка, думай! Нужно выиграть время! Ну да, ду-май…

— Мне нужно подумать.

— Как долго?

— Пятнадцать — двадцать минут.

— Хорошо. Я перезвоню через пятнадцать.

— Через двадцать.

— Через двадцать. Да, барышня… Мне жаль, что я вас принял за… Действительно, жаль.

— Жалость — сестра любви, — неожиданно вырвалось у Али.

Трубка забулькала сиплым смехом, потом послышались гудки отбоя.

— Уф. — Аля перевела дыхание. — Налей еще воды. А лучше… лучше… Лучше пойдем в ванную…

— Зачем?

— Затем.

Девушка запустила душ, подхватила несколько капель на ладонь, плеснула себе в лицо.

— Ну как, Настя?

— Сильна!

— Что, правда?

— Я вообще удивлена сверх всякой меры… Знаешь, это гены.

— Гены?

— Ну да. Характер.

— Жизнь у меня была спартанская, вот и характер.

— Нет, Алька. Понимаешь… Ты на агрессию отвечаешь еще большей агрессией…

— Да ты что? На самом деле я чуть со страху не уписалась. Это звонил тот дегенерат, что девчонке шею свернул за просто так!

— Ладно. Вот выберемся из этой бодяги, и твоим прошлым я займусь сама, — резюмировала Настя.

— Вот именно. Если выберемся.

— В душ забрались — опасаешься прослушки?