Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Аллор Ира. Страница 53

– Ваш вопрос несколько пространен для приветствия; впрочем, зовут меня – Аллор. Позволите узнать ваше имя?

– Действительно, вы правы. – Майа, смутившись, перешел на почтительный тон: – Я просто не ожидал встретить тут кого-то живого, тем более майа, да еще незнакомого. Мое имя – Курумо.

«Курумо! – вот так встреча…» О ком о ком, а об ученике Ауле Аллор слышал немало. Великий Кузнец часто вспоминал его – с теплом и грустью. Собственно, он и о Гортхауэре худого слова не сказал, но Курумо – Ауле явно тосковал по нему, ушедшему вершить волю Валар в Средиземье.

Показывая новым майар работы Искуснейшего, Кузнец рассказывал об ученике, впрочем, довольно скупо и без явной охоты, если дело не касалось искусства. Аллор без труда понял, что Курумо в Средиземье знали как Сарумана, а о владетеле Ортханка он был наслышан – от того же Саурона, который, судя по всему, люто ненавидел главу Белого Совета. Впрочем, тогда причины подобного отношения мало интересовали девятого назгула. Черная Книга добавила несколько сочных штрихов к портрету ученика Ауле, бывшего, как оказалось, творением Черного Валы. В голосе Кузнеца, когда тот говорил о Курумо, читались горечь вместе с какой-то затаенной нежностью и – ощущение вины… Сопоставив все, что им было известно, майар поняли: Саруман сделал выбор – нелегкий и страшный. Между сотворившим и воспитавшим. Правда, обстоятельства, повлиявшие на решение, были неясны, но, собственно, какое им дело до него – искуснейшего и верноподданнейшего? Расспрашивать Кузнеца в любом случае не хотелось: запуганный, казалось, навсегда, боящийся что-то не так сказать или сделать, он внушал жалость. Способный творить красоту, имеющий власть надо всем, что хранила в своих недрах Арда, он лишь исполнял – от и до. Что сломило могучего Валу, они не знали, хотя чувствовалось: какое-то потрясение, некогда им пережитое, наложило печать на дальнейшее его существование. Навсегда. Это случилось с ним очень давно, еще до того, как он сковал Ангайнор; то, что он создал – цепь, было лишь следствием. Так или иначе, творцом он быть перестал, и сам так считал в первую очередь, хотя изделия, выходящие из его рук, отмеченные печатью высокого мастерства, отличались изысканностью цвета и совершенством формы… Но все же что-то незавершенное было в них, и не та недосказанность, сообщающая произведению манящую, чарующую тайну, но ощущение надлома, срыва, недопетой, прерванной на полувздохе песни.

И вот теперь эта встреча в Залах. Наверное, если бы не знакомство с Мелькором, бывшему назгулу было бы до Курумо, хоть он Гортхауэру и брат родной, не больше дела, чем до многих других, с кем случалось беседовать, но сейчас… Захотелось понять, как смог майа сделать это – привести в исполнение подобный приговор. Знакомый с жестокостью не понаслышке и сам не являющийся образчиком милосердия, Аллор все же не понимал, как Курумо смог совершить подобное. Страх? Угодливость? Месть? Если последнее, то что сделал с ним Мелькор – со своим майа?

Сейчас перед Аллором стояло создание, в глазах которого… нуменорцу доводилось видеть достаточно самоубийц, чтобы узнать такой взгляд. «Ауле только подобную физиономию наблюдать не хватало, – подумал он. – Надо с этим сокровищем что-то сделать, хоть чаем напоить, что ли. Заодно посмотрю, что за тварь такая. Не больно-то и хотелось, конечно, но нельзя же его таким наверх выпускать». Общение с Ирмо, похоже, не прошло даром. «С кем поведешься, так тебе и надо…» – мысленно показав себе язык, Аллор решил все же поболтать с «возвращенцем».

– Я наслышан о тебе, Курумо, – произнес он. Курумо внимательно посмотрел на незнакомого ему прежде майа. Чей он? Цвета, в которые был облачен Аллор, могли сбить с толку кого угодно – серебристо-полынного цвета рубашка и пурпурно-фиолетовые, почти черные штаны, заправленные в темно-серые мягкие сапоги, вызывали в памяти по меньшей мере двух Валар – братьев Феантури. Он что, обоим служит? Но ни внешне, ни манерой держаться собеседник Курумо на них не походил – скорее, холодный, чуть насмешливый взгляд и легкая ирония напоминали Манвэ. Впрочем, выглядел незнакомец вполне доброжелательным. А облик… Курумо наконец понял, где встречал такой тип – дун-эдайн, даже, если точнее, – эльфиниты из королевского рода, потомки Лютиэни… Уж на Арагорна он в свое время насмотрелся, а собеседник Курумо походил на короля Элессара – фамильное, можно сказать, сходство. И откуда такое чудо в Залах? Видимо, последние слова Курумо произнес вслух, задумавшись, потому что ему ответили:

– Живу я здесь. То есть мы.

– Кто – мы?

– Я и моя подруга.

– А-а… – понимающе протянул Курумо, хотя не понял абсолютно ничего. Странный майа чуть заметно ухмыльнулся.

– А ты – майа Намо? Или – ученик?

– Нет, просто живу в его Залах. Я ничей майа. Курумо недоуменно вскинул брови:

– А кому же ты служишь?

– Никому. Еще не выбрал. Великой милостью Манвэ мне дозволено осмотреться, прежде чем выбирать служение. Вот и осматриваемся.

Аллор присел на ступеньку и закурил. Курумо жадно уставился на дымящуюся палочку. Майа протянул ему портсигар, тот взял самокрутку, прикурил и с наслаждением затянулся. Вот это табак так табак, получше несчастного хоббичьего зелья… В глазах «благодетеля» блеснула усмешка.

– А откуда тебе такая милость, позволь полюбопытствовать?

Аллор отметил, что глаза пришельца ожили, застывшие черты лица слегка оттаяли.

– Возможно, за мой скромный вклад в победу Света над Тьмой.

– Вот как? А что ты сделал? Ты… тоже был в Средиземье?

– Разумеется.

– И мы не встречались там? А где же ты был?

– В Мордоре.

Аллор не отказал себе в удовольствии наблюдать выражение лица бывшего главы Белого Совета. Основные вехи его биографии был и известны в Валиноре, а вот некоторые перипетии жизненного пути вполне могли быть общепроходной темой для разговора. Все равно, видимо, в дальнейшем у Ауле встречаться будут – если Курумо за его деятельность, буде она откроется, не влетит как следует…

– Там?! Как ты попал туда? – Глаза Курумо, и без того не маленькие, заняли чуть ли не половину лица.

– Из Нуменора.

Слова Аллора на какой-то момент сбили Сарумана с толку. Его собеседник был майа – так при чем тут Западное королевство? С ума он сошел, что ли? Так ведь майа же… А вдруг и впрямь все же умудрился спятить, и его держат в Залах, чтобы не пугал народ? Так ведь на то Сады Лориэна есть. В смысле лечить, а не психов держать. Курумо опасливо покосился на Аллора. Тот рассмеялся:

– Не бойся, не укушу. Майар с ума не сходят. Я действительно оттуда – разве по мне не заметно? Ты же видел дун-эдайн.

– Но ты же майа… А в Мордоре… Кем же ты там был?

– Назгулом. – Озадаченный вид бывшего главы Белого Совета забавлял Аллора. Курумо чуть не поперхнулся дымом и невольно слегка отшатнулся: воспоминание о визите кольценосцев в Ортханк было не из приятных.

– Кольценосцы… Да уж, я даже имел несколько сомнительное удовольствие наблюдать парочку вблизи… – Майа подозрительно разглядывал нового знакомого, никак на черный ужас Средиземья не похожего.

– Но ты – был одним из них? Уж не ты ли тогда у меня был? – Ненормальность ситуации выбила его из ступора и даже, как ни странно, развеселила – несколько нервно, впрочем.

– Нет, не я. Я было вызвался, а Саурон мне и говорит: мол, тебе бы только потрепаться, и у этого типа бело-радужного язык без костей, потом тебя до Второго Хора ждать придется…

Курумо расхохотался – некая доля правды в словах Черного Властелина имелась. Они уже не меньше четверти часа болтали, сидя на ступенях одной из бесчисленных лестниц, опутывающих Залы. Аллор усмехнулся в ответ:

– Хотя сам-то Господин-Учитель с тобой по палантиру долго ругался.

Курумо нахмурился. Потом спросил:

– Так чем же ты, будучи назгулом, помог Светлым? – Вопрос о том, как вообще майа мог стать кольценосцем, он решил оставить на потом: и так голова кругом идет.

– Так, немного: там предупредил, сям пугнул, где-то внимание отвлек. Не мог же я сам Кольцо истребить.