Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Аллор Ира. Страница 75

Гортхауэр судорожно сглотнул, словно подавившись. «Может, мне теперь и этого… – он кивнул на Курумо, – братом называть?» – подумал он в ответ.

«Придется!» – мысленно отрезал Мелькор.

«Ты им простил?! Один приказал, другой – исполнил?..»

«Думай что хочешь! Простил, не простил – какая сейчас разница?!»

– А чем ты ему помочь сможешь? – спросил Гортхауэр уже вслух.

– Если это то, что я предполагаю, постараюсь помочь не потерять себя. Вытащу как-нибудь. Я ведь через это прошел…

– Один. Вот и он пусть сам справляется.

– Я – старший.

Гортхауэр покачал головой. Эльдин показала ему язык, тот только махнул на нее рукой.

– Знаете что, я все же схожу хотя бы к Намо, он же Видящий, может, знает что-то. – Майэ поднялась с кровати. – А то что попусту догадки строить. Даже если не попусту…

Эльдин накинула плащ и скрылась за дверью.

Намо не знал ничего. Вайрэ – тоже. Ильмарин не просматривался – словно завеса пала на вершину Таникветиль, заставляя встревоженного Владыку Судеб гадать о происходящем там. И ткацкий станок Ткачихи Судеб ничего не показывал и даже примолк – словно все замерло. Поединок уже был, впрочем, запечатлен, и Вайрэ вручила ковер Эльдин, несмотря на ее вялые протесты.

– Куда мы его повесим? Тоже мне, семейный архив.

– На кровать постелите. Кому этот ковер еще дарить, кроме вас, – не каждый день Астальдо из воплощения выбивают… Как Аллор, кстати?

– Терпимо. Борется за право вылезти из постели. Без меня ему там, видите ли, одиноко, даже если с книгой. А рисовать он в ближайшее время вряд ли сможет.

Намо вздохнул – что ожидается в ближайшее время, он не знал. Он видел залитую солнцем площадь, видел сметающий все на своем пути воющий смерч, водопад кристаллов… Все – рывками, картинками, непонятно как связанными. Что? Откуда? Предстояло серьезно подумать… Эльдин направилась восвояси – рядом с Аллором ей думалось веселей…

По дороге к своим чертогам Тулкас вкратце рассказал Ирмо об утренних событиях, приведя Мастера Грез в некоторое замешательство. Впрочем, Ирмо понимал: когда обрушивается лавина событий, проще и разумней чуть выждать – если все совсем серьезно, то мимо не прокатится. Хотя бы та же Варда – будить ее раньше назначенного срока или сделать вид, что ничего не знаешь? Лориэн отвлекся от сторонних мыслей – сейчас есть дело, и его следует исполнить наилучшим образом.

Пройдя внутрь чертогов, они спустились в нижний зал, просторный и темный.

Мятежные майар покоились на лавках в дальнем углу. Ирмо стремительно проследовал туда, опережая Тулкаса, и склонился над ними. Рука Охтариэн, майэ-Воительницы, свесилась с ложа, пальцы судорожно сжимали воздух. Волосы Талиона, ее брата, разлетелись, скрыв наполовину лицо со сдвинутыми бровями и плотно сжатыми губами. Глазные яблоки двигались под прикрытыми веками – он спал, но что за сны видел? Это и интересовало сейчас Мастера Грез. Он посмотрел на Тулкаса.

– Это у нас называется здоровый сон… На забвение не тянет, а вот на мороки – в самый раз. Так было, когда ты явился их поднимать?

– Ну вроде так… Я – будить, а они… не выходят из сна. Не отличают его от действительности.

– Побить попытались, и вполне по-настоящему? – ехидно поинтересовался Ирмо.

Тулкас нехотя кивнул:

– Ну двину я им еще раз – так разве для этого стоит их вообще будить?

– А то у них при ином способе пробуждения подобные желания поубавятся! Ты что хочешь, чтобы я им память вычистил и у них к тебе счетов было не больше, чем в Предначальную эпоху?

– Нет, зачем… – как-то неуверенно протянул Тулкас. – Вот еще – вранье разводить! Что было, то было, – добавил он резче.

– Хорошо, – махнул рукой Ирмо, присаживаясь рядом с Талионом. Мастер Грез предполагал, что морок у майар общий. Он коснулся лба майа, проникая в глубь его видений. В очередной раз чужая память обожгла его, наотмашь хлестнув отчаянием, болью, безнадежностью бессилия… Опять. Собственно, уже которую эпоху, соприкасаясь с чьим-то сознанием, он не ожидал ничего доброго – грязь, мука, беспросветная тоска. Ирмо привык внутренне сжиматься, ожидая удара, – но прекратить возиться с чужими мороками не мог. Это то, что он умеет лучше всех, – а значит, надо продолжать. Только вот усталость, тяжелая, тупая, все больше поглощала Лориэиа, вынужденного по живому, наскоро сшивать клочки душ. Изредка накатывали раздражение и равнодушие, хотелось выгнать всех из сада, запереться там и уйти в грезы, созданные любовно и основательно, – навсегда. И пропади все пропадом. Правда, в такие моменты он становился противен самому себе и, прекращая поток паскудных мыслей, снова брался за дело.

Теперь вот опять. Морок, тяжелый, болезненный, хуже тех, что терзали сон Эонвэ. Хотя как знать? Память – она и есть память. Ирмо, напрягши волю, постарался углубиться в морок, завладевший ощущениями Талиона.

…Лязг оружия, крики, залитые кровью ступени – Ирмо узнал место, это были чертоги Астальдо. Наваждение было настолько ярким и определенным, что Валу чуть оторопь не взяла. Он стоял рядом с мятежными майар на последней ступеньке, ведущей в дом, а снизу их атаковал Тулкас, заливаясь недобрым смехом. Взяв себя в руки, Ирмо вспомнил, что это лишь морок, что Астальдо сидит рядом с ним в зале, но все же ему стало не по себе.

В этот момент Талион с криком «Уйди!» отшвырнул его в сторону, продолжая парировать атаки Тулкаса. Видно было, впрочем, что силы его и Охтариэн на исходе, – кровь, запятнавшая ступени, принадлежала им. Ирмо кинулся к двери – уволочь их туда, а потом, получив передышку, потихоньку вывести… Мастер Грез налег на массивный засов, дверь тяжело отошла в глубь чертога, он подивился реальности затраченного усилия. Вернувшись, резким движением рванул майар за плечи, отшвырнув их себе за спину, в открывшийся проем, и отступил вслед за ними, еле уклонившись от меча, явно намеренного проникнуть в дом призрачного Астальдо. Захлопнул дверь перед носом Валы-Воителя. Из-за нее раздалась площадная брань, ничего общего с высоким наречием не имеющая. Привалившись к двери, Ирмо взглянул на Талиона, приготовившегося к новой атаке. Левая рука его неподвижно висела, одежда была пропитана кровью и разрезана в нескольких местах – там, куда достал меч. Майа был бледен, темно-рыжие, ставшие бурыми от крови и пыли волосы облепили лицо, и он безуспешно пытался, тряхнув головой, убрать их.

– Говорю тебе, Лориэн, уходи! Какого балрога тебе здесь надо?

– Я пришел за тобой. За тобой и Охтариэн. Пойдем со мной.

– Куда? К тебе в сады? А приговор? Ты что, Манвэ уговорил, – не верю! Или он приказал память стереть – в великой милости своей?! – Майа зло усмехнулся. – Спасибо, не надо мне такой милости!

– Нет, не так, – продолжая налегать на равномерно сотрясающуюся от ударов дверь, Ирмо протянул руку к Талиону. – Пойми, поверь, это морок, я хочу вывести тебя.

– Куда? Зачем? – повторил упрямо Воитель.

– Отсюда, туда, где вас не тронут.

– Да-а-а? Но как отсюда выйти? А Астальдо куда подевался?

Ирмо спешно разгребал морок, продолжая удерживать внимание Талиона. Грохот и ругань за дверью прекратились.

Майа внезапно бросился к окну.

– Куда ты? – крикнул Ирмо.

– А вдруг туда полезет?

– Да никуда он не полезет, нет его здесь, и ты не здесь, это наваждение!

– Ничего себе наваждение, – мрачно покачал головой Воитель, косясь на перебитую руку и заляпанную кровью куртку. – Хорошо бы, если бы так.

– Правда, поверь мне, – прошептал Ирмо, чувствуя, что погряз в чужом саморазвивающемся мороке, что скоро и ему эта прихожая шеститысячелетней давности будет казаться единственной подлинно существующей реальностью. Проклятое наваждение жило по своим законам, в своем стиле. Вспомнилась Бездна, из которой он еле вытащил Аллора, а что выбрался сам, – спасибо Айо и Мелиан. Вполне похоже по паскудной навязчивости, но – то-то радости – не она… Не погружаться!