Звездные самураи - Като Кен. Страница 38

— А там что за корабль?

— Просто старые обломки. Торчат здесь уже много лет. И мы по ошибке направились на его маяк. Экипаж шаттла с самого начала сомневался, что в такую погоду можно совершить удачную посадку. И в самом деле, один человек погиб, потому-то шаттл и остался здесь.

Хайго Годзаэмон выпрямился.

— Шаттл все еще здесь?

— Естественно. Ведь и каньские корабли все еще на орбите. Американцы посчитали за лучшее не садиться в Каное и не возвращаться на свой корабль до тех пор, пока ситуация не прояснится. Они очень сожалеют, что нарушили законы Осуми об ограничении технологии и, чтобы хоть как-то исправить содеянное, решили сохранять радиомолчание. Впрочем, они, конечно, уже сообщили в Каною о нашей посадке.

— Должно быть, госпожа, вы были очень напуганы, — медленно сказал гигант заметно упавшим голосом.

— О, нет! Само собой, пришлось поволноваться, и в какой-то момент я даже подумала, что мы можем погибнуть. Но, как видите, все обошлось. Если хотите, немного позже я покажу вам шаттл. А ваши люди помогут мистеру Стрейкеру снять необходимое оборудование, — разумеется, если он сам еще не справился. А сейчас, прошу вас, присаживайтесь и позвольте мне угостить вас чаем.

— Как вам будет угодно, госпожа, — отозвался Годзаэмон, медленно склонив голову. — Я же говорил: я в полном распоряжении вашего супруга.

— Уверена, мой супруг также посоветовал бы вам прежде всего утолить жажду.

— Да-да, конечно, — подтвердил Синго. — Ча. Принеси нам чаю.

Ясуко удалилась. Чтобы сесть, хатамото пришлось снять с себя оружие. Он отстегнул закрывающий торс могами-до, снял наплечники и защищающую горло пластину. Потом принял ковш с водой, обтер лицо и устало расположился на полу. По его поведению Ясуко пыталась понять, принял ли он какое-нибудь решение и отказался ли наконец от мыслей о предательстве.

— Хорошо. Да. Путь был нелегким. Жажда вконец замучила, господин.

— Значит, ты и вправду считаешь, что по дороге в Мияконодзё мы можем угодить в засаду? — Синго тоже присел.

— Как я уже говорил, господин, гото запросто могут рискнуть и напасть на нас. Если же не гото, то причины и возможности напасть на нас отыщутся только у вашего брата, Садамаса-сана. Впрочем, он сейчас на соколиной охоте у губернатора Кокубу, где-то за Ханаки. То есть, по меньшей мере в четырехстах ри отсюда.

— Отлично…

Ясуко исподволь следила за их разговором. Ее всецело захлестнуло чувство облегчения. Клянусь всеми дьяволами-нараку, мы чуть не погибли, думала она, но и успокаиваться пока преждевременно. Хотя Хайго Годзаэмон, кажется, успокоился, а уверенность Синго-сана в себе вроде бы растет, не думаю, что этот негодяй хатамото принял окончательное решение.

А что будет, если кто-нибудь из его подчиненных найдет шаттл? Или он сам решит проверить подлинность истории и допросить одного из крестьян? Времени почти не осталось. Если Синго-сан совершит хоть одну маленькую ошибку… А ведь надо думать и о гайдзине. Даже не знаю, сколько продержится мой обман. Нужно придумать что-то другое.

15

Когда хатамото потянулся за второй чашкой, Ясуко наконец решилась. Она незаметно выскользнула из дома и направилась к Хайдену Стрейкеру. Тот, кипя отвращением и ненавистью, отошел от тела мертвого крестьянина, вернулся к себе и теперь сидел на крыльце своего дома. Когда Ясуко приблизилась, он не поднял головы и резко отказался от предложенной ему воды.

— Вы, я вижу, огорчены тем, что начальник стражи сотворил с крестьянином, — негромко сказала японка.

Хайден Стрейкер не нашел в себе сил ответить.

— Позвольте спросить, мистер Стрейкер, как вы оцениваете свои шансы отомстить начальнику стражи его собственным мечом, пока он беседует с моим мужем?

— Что-о-о?..

— О, прошу вас, не надо так бурно реагировать. Повторяю, как вы считаете, есть у вас реальные шансы убить начальника стражи?

От этих слов у Хайдена Стрейкера голова пошла кругом.

— Что?.. — повторил он.

Ясуку продолжала:

— Этот человек — хатамото. Притом убийца и вор. Ему известно об амигдале. Ему и только ему известно, что мы здесь. И мне кажется, если его не убить до того, как он допьет свой ча, он убьет всех нас.

Наконец до Хайдена дошло. Дым деревенских очагов вдруг показался необычайно едким.

— То есть вы хотите, чтобы я убил его?

— Да, пожалуйста. Если это возможно. Пока он не убил нас.

— Госпожа, по-моему, вы не в себе. Ведь еще пятьдесят таких же как он сейчас поят своих лошадей. Или вы думаете, я совсем рехнулся?

— Я думаю, что если хатамото умрет, остальные нам хлопот не доставят. — Ясуко как могла старалась успокоить его. — Если б я не наврала ему про вас, мы все уже давно были бы мертвы.

— Про меня? — с ужасом переспросил Хайден Стрейкер. — И что же вы наврали?

— Прошу вас, тише. Я всего лишь сказала, что вы меткий стрелок и легко выбьете ему последний глаз, если он не будет вести себя подобающе.

— Боже милостивый! Неужели вы действительно такое сказали? Этому… этому циклопу?

— Его зовут Хайго Годзаэмон, и я вынуждена была сказать это. Я ведь знаю, что вы отважный и ловкий человек. — Ясуко мельком смерила взглядом его широкую грудь и снова посмотрела прямо в глаза. — А еще я думаю, что вы человек благородный.

Голос Хайдена стал жалобным:

— Госпожа, вы заблуждаетесь! Я почти не умею обращаться с бластером. К тому же «вессоны» полностью разряжены. Да и, в любом случае, профессиональный фехтовальщик изрубит меня в мелкую капусту, если я даже…

— Однако хатамото теперь тоже считает, что вы профессионал. И думает, что бластеры заряжены. Это самое главное.

— А когда он поймет, что все ложь? Что тогда?

— Через две минуты после этого либо он будет мертв, либо мы. Именно поэтому нам нужно первыми нанести удар.

Напуганный спокойствием ее голоса, Хайден Стрейкер в отчаянии оглянулся.

— А ваш супруг? Э… А он не может взять это на себя? У него есть меч, и он знает как им пользоваться.

— Меч есть, и некоторое умение тоже. Но, к сожалению, он не слишком-то отважен.

— О, нет! Нет. Даже слушать не хочу! — Лицо американца застыло от переполнявших мозг дурных мыслей. — По-моему, вы пытаетесь меня спровоцировать. И все это лишь предлог, чтобы убить меня, не нарушая ваши идиотские законы. Потом всплывут пятьдесят свидетелей того, что я, разумеется, заслужил смерти, и ваш супруг завладеет амигдалой. Почему я должен вам доверять?

— Прошу прощения, но вы говорите невозможные вещи. Ведь мы понятия не имеем, куда вы спрятали амигдалу.

— Верно… И все равно, я вам не верю. Как только запахнет жареным, я отсюда ноги сделаю!

Глаза женщины сердито сверкнули.

— Я сказала, что вы показались мне благородным человеком. И я, похоже, ошиблась. Вы именно то, чем назвал вас отец. Трус. Мальчишка. И, если вы не верите мне, я вынуждена предоставить вам доказательство.

Она вежливо поклонилась, развернулась и пошла прочь. Хайден смотрел ей вслед. Ясуко медленно, маленькими шажками преодолела пространство, разделяющее их дома, и наконец оказалась у веранды, где ее супруг все еще беседовал с Хайго Годзаэмоном. Она чуть развернулась и, так, чтобы не попасться на глаза хатамото, принялась застенчиво поправлять шелковый оби, удерживающий ее кимоно.

Хайден Стрейкер видел, что хатамото обернулся, но, заметив Ясуко, снова обратился к собеседнику, дабы не смущать ее. Женщина в этот момент разворачивала оби — как бы для того, чтобы затянуть потуже. Стоило Хайго Годзаэмону повернуться к ней спиной, как пояс оказался у нее в руках, и Ясуко принялась быстро превращать его в петлю.

Хайден завороженно наблюдал за японкой, уже зная, что сейчас должно произойти. Не может быть! — думал он. Она не решится! Безумие! Однако — ведь он сам вынудил женщину предоставить доказательство… вот она и предоставляет. Хайден мысленно взмолился, чтобы она остановилась, пока не слишком поздно, но Ясуко уже приняла решение. Одним движением женщина накинула пояс на голову Хайго Годзаэмону, уперлась ногами ему в спину, скрестила руки и изо всех сил затянула шарф на горле хатамото.