Белая роза - Маке Огюст. Страница 15

После того, как были произнесены первые слова приветствий, герцогиня заметила, что руководители города пребывают в крайнем смятении. Маргарите было понятно, что такое их состояние имеет две причины, и она, как искушенный политик, решила воспользоваться случаем и извлечь для себя пользу из обстоятельств, которые с виду не имели к ней отношения.

В первую очередь, принцесса заявила о том, что она сторонница поддержания всеобщего мира в Европе и придерживается абсолютного нейтралитета в международных делах. Она заявила, что решила отдохнуть от политики и желает, чтобы народ, также уставший от политики, последовал ее примеру. Франция стала ее союзником. Она признает результаты всех французских завоеваний и даже захватов власти. Пусть жители Турне сами оценивают, насколько благосклонен к ним их новый государь, но при этом пусть не забывают, что бывшая государыня всегда готова проявлять к ним благосклонность и оказывать всяческие услуги.

Что касается происшедших этим утром событий, имеется в виду внезапная и мучительная смерть госпожи Уорбек, удивившая и обеспокоившая всех жителей, то Маргарита в деталях рассказала, как все произошло, и назвала причины несчастья, явно представляющие интерес для органов правосудия, которые для того и созданы, чтобы расследовать каждое преступление против личности.

Еще она рассказала, как была ошеломлена госпожа Уорбек после появления в ее доме незнакомого молодого человека, в то время как она ждала своего сына. Она показала письмо, написанное Уорбеком. Пойдя на такой шаг, она, с жестоким эгоизмом, присущим высокопоставленным особам, которых волнуют только государственные интересы, пожертвовала честью и доброй памятью о несчастной женщине, всегда пользовавшейся всеобщим уважением.

Мэр города покачал головой и спросил:

— Если этот молодой человек не ее сын, то кто же он тогда?

— Какой-то авантюрист, — предположил один из членов городского совета.

— Соучастник подмены, затеянной Уорбеком, — заявил другой член совета.

Маргарита промолчала. Она понимала, что эти предположения абсурдны, потому что этот якобы авантюрист первым заявил госпоже Уорбек, что не признает ее своей матерью.

— Однако, — сказал мэр, — ведь имеется завещание Уорбека, согласно которому он оставляет все свое имущество этому молодому человеку. Не исключено, что этот самозваный Уорбек объявился здесь, чтобы завладеть всем имуществом семьи. Кто может поручиться, что письмо отца не фальшивое? Не пора ли допросить попечителей, которые доставили сюда этого молодого человека, а потом и его самого?

— Вы здесь распоряжаетесь, — ответила Маргарита. — Отдайте приказ и приступайте к допросу.

После этих слов Зэбе, Жан и Перкин немедленно предстали перед членами городского совета. Оба попечителя продолжали настаивать на своем. Все их доводы казались абсолютно искренними, и кроме того они со слезами на глазах и, изрыгая проклятья, стали требовать, чтобы этот незнакомец, который приносит всем несчастье, был строго наказан.

— В самом деле, — говорил Зэбе, — в первый раз мы увидели его у постели Уорбека, и Уорбек вскоре умер. Потом он является к нашей хозяйке, и она, едва увидев его, умирает. Пусть свершится правосудие, ведь молодой человек сам утверждает, что он не Перкин Уорбек.

— Но, в конце концов, — обратился к нему мэр, — как получилось, что господин Уорбек, будучи отцом, поручил вашим заботам этого молодого человека, который ему не сын?

Оба попечителя только пожали плечами, и тут на них напала дрожь. В те времена была сильна вера в дьявола, и Зэбе с Жаном страшно перепугались. Судя по их косым взглядам, больше всего им хотелось держаться подальше от Перкина, в которого, как они решили, вселилась нечистая сила.

— Раз они ничего не отвечают, — обратился мэр к молодому человеку, — отвечайте вы, хватит уже играть в молчанку. Вам самому пора выйти из этого летаргического сна. В сложившихся обстоятельствах он представляется слишком глубоким и кажется ненастоящим.

А Маргарита в это время жадно рассматривала лицо молодого человека. Перламутровая бледность лица, взгляд, который явно оставался невыразительным лишь благодаря огромному усилию воли, полное безразличие ко всему, не свойственное умным людям, все это вызывало в ней столь сильный интерес, что она чувствовала себя буквально завороженной.

— Ваше упорное молчание, — продолжил тем временем мэр, — не только вам не помогает, но, наоборот, крайне вредно для вас. Вы подозреваетесь в том, что присвоили себе чужое имя. Вам понятны мои подозрения и подозрения моих коллег? Так почему же вы не защищаетесь?

Но Перкин даже рта не раскрыл, даже не повернул в его сторону свою благородную голову. Глаза его внимательно смотрели и все видели, но в них не отразилось ни единой мысли, которые, как это чувствовала герцогиня, роились под этим мраморным лбом, напоминающим лоб прекрасной статуи.

— Последний раз спрашиваю, вы будете говорить? — произнес мэр, предварительно обменявшись взглядами с членами городского совета, которых оскорбило такое пренебрежение. — Подумайте, ведь иначе вас отведут в тюрьму и будут судить. А приговор может быть строгим.

— То ли это неслыханная испорченность, то ли неслыханная тупость, — воскликнул член городского совета.

— С вами, — пробормотал Зэбе, — он молчит всего десять минут. А мы иной раз по десять дней подряд не видели ни одного его жеста. Даже не слышали, как он дышит. У нормальных людей, по крайней мере, бьется сердце, прощупывается пульс. А ну-ка, проверьте его сердце и пульс, я уверен, что ни того, ни другого вы у него не обнаружите. Этот человек не от мира сего.

Эти слова ужаснули собравшихся. Многих трясло от одного вида Перкина. Он стоял со спокойным, вызывающим и презрительным видом и словно дожидался, чтобы предстать в своем истинном обличье. Некоторые члены городского совета с ужасом ожидали, что на их глазах на ноге юноши вырастет дьявольский коготь, а за плечами у него появятся крылья, как у летучей мыши.

В этот момент Маргарита, обратившись к мэру, тихо произнесла:

— Не торопитесь с выводами относительно этого несчастного юноши. Говорят, он болен, а лично мне он кажется идиотом. Если хотите, его осмотрит ученый доктор, который сопровождает меня в путешествии. После осмотра он представит вашим превосходительствам подробный отчет. А пока что мои охранники будут стеречь его в этом помещении.

— Мы будем вам очень благодарны, ваша светлость, — ответил мэр.

И он вместе со своими коллегами покинул помещение, причем все они вздохнули с облегчением, освободившись от этой тяжкой обузы.

Маргарита отвела Фриона в сторону и сказала:

— Сделайте так, чтобы этот чудак заговорил. Пусть говорит все, что угодно, но только не молчит. Он может сколько угодно морочить головы членам городского совета, но мое терпение не беспредельно. Пусть начнет говорить, иначе я велю его повесить еще до того, как стрелки часов дойдут до полудня.

И она удалилась, оставив Фриона, в полном замешательстве. Он явно не представлял себе, с какого бока подойти к выполнению поручения герцогини, тогда как Перкин по-прежнему сохранял полное спокойствие.

Первые же слова, с которыми Фрион обратился к молодому человеку, несмотря на всю их убедительность не возымели никакого эффекта, отскочив от юноши, как от камня. Перкин жестом показал оратору, чтобы тот не тратил понапрасну свое красноречие. Этот жест был настолько убедителен, что Фриону стало ясно, что молодой человек будет упорно стоять на своем.

— Подумайте, речь идет о вашей жизни, — заметил Фрион, — она может оборваться очень скоро, так что на размышления у вас не много времени.

Перкин посмотрел на часы. Они показывали без четверти двенадцать, и юноша, улыбнувшись, ясно дал понять Фриону, что он готов пожертвовать этими пятнадцатью минутами бессмысленных страданий.

— Ну ладно, тем хуже для вас, — сказал Фрион, поняв, что за мягким выражением лица молодого человека скрывается железная воля. — Похоже, ваша болезнь неизлечима, пусть госпожа герцогиня поступает, как ей будет угодно.