Возвращение Остапа Крымова - Катунин Василий. Страница 33

«Отличный расклад», — подумал Остап и, подобно Штирлицу, перебирающему шаржи на гитлеровских бонзов, пододвинул к себе пять листиков бумаги и стал рисовать.

На первом он начертал Серп и Молот, подписал «Бойко» и, недовольно поморщившись, вывел цифру10 тысяч долларов. На втором он нарисовал толстого кукрыниксовского буржуя в котелке и полосатых штанах. Внизу листа Крымов, довольно улыбнувшись, вывел: «Петросянц — 35 тыс.». На третьем листке появилась узкоглазая китайская физиономия, под которой было написано: «Нанайцев — 20 тыс.». На четвертом была нарисована статуя Фемиды, на весах которой пятнадцать тысяч долларов перевешивали толстую книгу уголовного кодекса с комментариями. На последнем листке был нарисован кораблик, уплывающий вдаль, с флагом, украшенным шестиконечной звездой. Под корабликом не стояло никакой цифры вообще.

Остап несколько раз переместил листики на столе и затем движением указательного пальца подтащил к себе «буржуя».

— Ну, что ж, начнем с крупной рыбы.

Остап хрустнул фалангами пальцев и стал набирать телефон.

За три месяца до этого…

Он взошел на трибуну. Такое количество народа видел он впервые. В горле мгновенно пересохло. Это была его первая политическая речь, и волнение резиновыми жгутами стянуло челюсти. В зале стало тихо, как перед бурей. Он понял, что его выступления ждали, как ничье другое. Он вдохнул воздух и до боли в суставах сжал деревянную трибунную планку.

— Братья и сестры! Настал неотвратимый и суровый час пожинать плоды на этой истерзанной и истощенной земле, которую мы все называем своей родиной. Настал час собирать осколки нашей национальной гордости, осколки разбитого зеркала, в котором мы, не узнавая себя, видим осколки нашей веры в справедливость и элементарный здравый смысл наших правителей. Эти осколки разрезают сердца стариков острыми краями осознания бесцельности прожитой жизни и смертельного обмана. Наша переименованная земля, как затасканная девка, выхолощенная строем липкоруких пройдох, похотливых демагогов и политических дебилов, забросала народ выкидышами марионеточных вождей, жалких в своей беспомощности и смешных в своем величии свадебных генералов. Чрево нашей сызнова переиначенной земли, изрезанное дилетантским скальпелем доморощенных хирургов во время бесконечных идеологических и экономических абортов, окончательно потеряло способность забеременеть героем-спасителем. Почему время великих перемен и исторических изломов не принесло на эту землю истинного патриота, честное и бескорыстное сердце которого горело бы единственной целью — процветание своего народа? Почему в этой стране уже нет веры ни словам, ни делам, ни мыслям? Почему нас и наших детей, и детей наших детей обрекают жить во второразрядной стране мира, неуклонно катящейся к статусу государства, где будут скапливаться вредные производства и отходы, где женщины будут только мясом, продаваемым за границу, где старики, честно отдавшие все без остатка силы этой державе, обречены вымаливать у казнокрадов свой жалкий паек?

Мы живем в атмосфере владычества глубочайшего непрофессионализма и политической непорядочности. Глубоко аморальная политика тотального обмана и неприкрытого грабежа собственного народа рождает пьяный угар вседозволенности и презрения к стенам своего собственного родного дома, заплеванного и растасканного поколениями временщиков. Неподготовленный поворот к западным этическим ориентирам затаптывает в землю корни нашей общей русско-украинской культуры. Бесплодные зерна вседержавной глупости, посеянные сейчас в души наших детей, взрастут бурьяном и пустоцветом.

Примитивнейшее и только видимое благополучие, которым нас успокаивают сегодня, — это тот камень на шее наших внуков, который утащит их на дно беспросветного долгового омута. Сейчас мы волею наших руководителей живем за счет будущих поколений, наших детей и внуков. Волею наших руководителей за нас думают мозгами клерков международных валютных фондов, единственная цель которых — расчистить мировое пространство для своих транснациональных монополий.

Если будет убита вера и честный труд, если и дальше эта земля будет передаваться, как эстафета, из рук в руки от одной бездарности к другому ничтожеству, то этой стране никогда не подняться с колен, никогда не поменять позу нищего с протянутой рукой. Бездействие наших современных политиков — это пагубнейшее воровство, ибо они воруют у нас драгоценное время, которого уже почти не осталось, чтобы не оказаться на обочине мирового прогресса.

Я умоляю и заклинаю вас, соотечественники, братья и сестры, голосуйте за совесть. Не слушайте и не читайте ваших депутатов. Посмотрите просто в глаза своему кандидату, и пусть он ничего не говорит. Пусть ваш депутат, ваш премьер и ваш президент клянутся не на Конституции, которую они ежедневно попирают, не на флаге, который они унижают нищенством своего народа, не на Библии, ибо нет Бога в их сердцах, а на собственной крови, на здоровье своих близких и памяти своих умерших предков. Может, тогда они поймут, как опасно играть судьбами народа, вырастившего их и давшего им власть не для превращения ее в продажную девку, а для каждодневного честного исполнения своего долга. Может, тогда поймут они, что политика — это не игра, где переставляются фигуры, а ежедневная жизнь, смерть и борьба за существование тех пешек, на плечах которых зиждется их благополучие. Вместо штампованных программ и пустых слов пусть клянутся они вам самым святым, что у них есть. Бог услышит! И покарает жестоко лжецов, и возвеличит честных тружеников, как героев своего народа, взявших в тяжелую годину бремя ответственности за его вековую судьбу!

В зале повисла звенящая тишина. Минутная пауза взорвалась шквалом аплодисментов. Председатель долго успокаивал слушателей. Восстановив тишину, он потянулся к микрофону.

Товарищи, перед вами выступал представитель Партии Любителей Пива. Слово предоставляется коммунистам. Социал-демократам подготовиться.

КОГДА ТОРГ УМЕСТЕН

Сергей Ашотович Петросянц своей щетинкой седых усов, короткой шеей и ежиком волос был бы похож на простого базарного барыгу, если бы не скрытая угроза, исходившая от его черных глаз с полуопущенными веками и вместительными мешками под ними, слегка морщинистыми и дряблыми, как будто в них имелись профессиональные пустоты, вызванные недовыплаченными кредитами. Он с неохотой согласился принять Остапа в своем затемненном прохладном кабинете, собираясь отвести на беседу не более десяти минут. По телефонному разговору ему показалось, что он может выведать из собеседника кое-какую полезную информацию.

С первого взгляда поняв, что с Петросянцем не надо заходить издалека, Крымов сразу решил начать по существу.

Как показывает опыт, даже тайное голосование может обнаружить явную глупость. Особенно в общенациональном масштабе. Как известно, вы проиграли своему сопернику всего пятьсот голосов.

Это сейчас оспаривается, — не мигая, сказал Петросянц.

Я не думаю, что со второй попытки вы сможете сломить тенденцию. У коммунистов большинство по всей стране, — четко расставляя слова, продолжил Остап.

Что вы предлагаете? — спросил Петросянц без малейшего интереса в голосе.

Учитывая эти несчастные пятьсот голосов, я могу вам дать десятерную фору.

А вы совсем не выглядите на мелкого жулика, — спокойно сказал Петросянц. — Да, первое впечатление обманчиво.

Вы слишком большой человек, поэтому все остальные жулики для вас кажутся мелкими, — парировал Крымов.

Я прикажу сейчас вышвырнуть вас вон, — устало сказал Петросянц.

Я работал в команде Гугиля, — как ни в чем небывало, продолжал Остап подходить ближе к теме.

Плохо работали. Где сейчас ваш Гугиль? Остался с кукишем.