Попробуй догони - Кауффман (Кауфман) Донна. Страница 26

– Да! Да! Да!

Мошонку Таггарта свело спазмом сладострастия, и он с удовлетворенным ржанием исторг в лоно Мойры струю семени. Она обмякла, обхватила руками его шею и разрыдалась от неземного счастья. Он поставил ее на пол, с неохотой вытянув свой жезл из лона, и сам припал к стене спиной, чтобы немного остудить свой пыл и отдышаться. Ноги обоих любовников одновременно подкосились, и они сползли по стенке на пол.

Перед глазами у Таггарта все вертелось и кружилось, он закрыл их и прислонился к стене затылком. Мойра склонила голову ему на плечо. Он обнял ее рукой за плечи и подумал, что вот в таком положении и хотел бы умереть, счастливым и удовлетворенным.

– Пожалуй, мы славно распорядились этим единственным презервативом, – спустя некоторое время хрипло произнесла шотландка, и Таггарт не мог не согласиться с ней.

– Жаль только, что мне вряд ли удастся уговорить вас остаться со мной еще на недельку, чтобы я мог набраться сил для повторения своего подвига, – отозвался он, улыбнувшись.

Тело его вдруг наполнилось тяжестью, глаза не хотели открываться. Колоссальным усилием воли он все-таки поднял веки и, повернув голову, посмотрел на свою спутницу.

Ее глаза светились нежностью. Она дотронулась кончиками пальцев до его колючей щеки, погладила его по губам и коснулась кадыка. Таггарт судорожно сглотнул ком, подкативший к горлу, и глубоко вздохнул.

– Вы опасный мужчина, – прошептала Мойра. – Я не уверена, что решусь еще раз испытать подобный штурм.

Он почувствовал себя бессильным перед этой загадочной женщиной, способной обезоружить его одним лишь своим прикосновением, и сказал, поглаживая ладонью ее шелковистые локоны:

– Не так уж я и опасен. В этом вы легко убедитесь, когда узнаете меня получше.

– Я попытаюсь, – выдохнула она и нежно поцеловала его в губы.

Волна чувственного восторга, окатившая Таггарта, заставила его судорожно вздохнуть и затаить дыхание до конца поцелуя, чтобы не отпугнуть эту доверившуюся ему нимфу. Сердце готово было лопнуть от восторга и волнения, в чреслах снова возникло напряжение. Ему дьявольски хотелось выразить свои чувства словами, но, подумав, он решил, что время для серьезного разговора еще не пришло.

Она положила голову ему на грудь, томно вздохнула и принялась покрывать его поцелуями. Наконец она чмокнула его в сосок, подняла голову и спросила:

– Не пора ли нам оторвать наши задницы от холодного пола и перебраться на кровать?

– Пора, – согласился с ней Таггарт. – Жаль только, что сил на это у меня, кажется, совсем не осталось.

– Мне верится в это с трудом, – сказала она, высвобождаясь из его объятий.

Неохотно выпустив ее, он помог ей встать с пола. Она подошла к тумбочке, взяла из ящичка несколько бумажных салфеток и, протягивая их Таггарту, сказала;

– Ступайте в уборную первым, а я тем временем подберу свои разбросанные по всей комнате вещи. Да, и не забудьте снять с себя использованное гигиеническое изделие!

Стянув презерватив, Таггарт с трудом натянул на себя брюки и, пошатываясь, побрел по длинному коридору в общий санузел. Там он умылся над раковиной, решив отложить удовольствие принятия горячего душа до утра, чтобы попытаться уговорить шотландку разделить его с ним. А потом они будут пить чай и любоваться восходом солнца, лежа в постели.

– Ты неисправимый мечтатель, – сказал он своему отражению в зеркале, пытаясь не думать о неминуемом расставании со своей случайной спутницей, и пошел назад в номер.

Вопреки его предположению она не стала посещать туалет, предпочла забраться в его отсутствие под одеяло, которым укрылась до подбородка. Тусклый свет уличного фонаря ласкал ее голое плечо и распущенные волнистые волосы, рассыпавшиеся по подушке.

Пораженный этим зрелищем, Таггарт застыл в дверях, вдруг пожелав, чтобы эта ночь длилась бесконечно. Он пронзительно ясно понял, что хочет овладевать этой чудесной женщиной снова и снова, познавая ее с разных сторон, и не только в сексуальном плане, но и в духовном. Он хотел познать это неземное создание досконально.

Тихонько сняв брюки, он нырнул под одеяло, борясь с желанием обнять ее и поцеловать. Но глаза у него слипались от усталости, изнуренный долгим путешествием и бурным коитусом организм нуждался в отдыхе. Он подпер щеку кулаком и стал молча любоваться своей сказочной принцессой, выдумывая различные предлоги для того, чтобы подольше остаться с ней вместе. В его первоначальные планы не входило близкое знакомство с прекрасной аборигенкой, а уж тем более продолжительный любовный роман с ней. Он намеревался в первую очередь разобраться с делами в замке Баллантре, что требовало значительных затрат умственной и физической энергии. Вдобавок ему надлежало вернуться к месту раскопок в Чаккобене через две недели, чтобы не потерять работу. Поэтому привязываться к этой таинственной незнакомке было не только нецелесообразно с логической точки зрения, но и опасно для его же собственного душевного здоровья.

– Зачем продлевать эти сладкие мучения? – пробормотал он, зевнув. Однако же погладил ее по голой руке, лежащей поверх одеяла, касаясь бархатистой кожи лишь кончиками пальцев. Поднимая один шелковистый локон волос за другим, он терся о них щеками, целовал их и шептал: – Я даже имени твоего не знаю, моя таинственная незнакомка! Но обожаю тебя.

Она пошевелилась во сне и, нащупав его руку, подложила ее себе под щеку. Это навело его на подозрение, что она привыкла спать с мужчиной. В общем-то в этом не было ничего предосудительного, она имела на это полное право. Однако неприятный осадок в душе Таггарта все же остался, ведь она говорила ему, что не замужем и живет одна. Впрочем, подумал он, разве можно в наше время слепо доверять женщине? Он укрылся с головой одеялом, уткнувшись носом в ее волосы, и постарался не думать больше о том, с кем эта особа проводила ночи, пока не встретилась на заснеженном горном перевале с ним, Таггартом Морганом-младшим, и не отдалась ему, движимая страстью, сначала в малолитражке, а потом в дешевом номере придорожной гостиницы. «Какое, в конце концов, это теперь имеет значение?» – бормотал, засыпая, он. Главное, что вдвоем им спать гораздо теплее. Он обнял ее за талию и захрапел, отдавшись в объятия Морфея.

Когда Таггарт много часов спустя проснулся, комната была освещена тусклым дневным светом, льющимся из крохотного заиндевелого окошка, расположенного под наклонным потолком. Он растерянно похлопал ладонью по пустому месту на кровати рядом с собой, тяжело вздохнул и поскреб пальцами колючий подбородок, пытаясь примириться с постигшим его разочарованием.

В маленьком номере, стены которого были обклеены дешевыми бумажными обоями в бело-розовую полоску, а дощатый пол застлан выцветшим зеленовато-розовым ковром, было прохладно. Одежда Таггарта, аккуратно сложенная, ожидала своего владельца на кедровом комоде, втиснутом под окошком между старым платяным шкафом и торшером. На сиротливо притулившемся к нему стульчике с набивным сиденьем он увидел початый флакон шампуня, стакан с зубной щеткой и распакованный брусочек туалетного мыла.

Иного имущества, принадлежащего поспешно покинувшей его незнакомке, не наблюдалось. Таггарт понял, что ее давно уже и след простыл, и не стал обманываться надеждой, что она болтает о разных пустяках с Хелен в гостиной, угощаясь горячим чаем с ячменными лепешками.

– Хорошенького понемножку, не нужно жадничать, – пробурчал он, спуская с кровати ноги. В голове немедленно возникла тупая боль – расплата за чрезмерную физическую нагрузку накануне. Таггарт чертыхнулся и резко встал, его желудок отозвался на это громким урчанием. Подумав, что одним только чаем успокоить его вряд ли удастся, Таггарт погладил живот ладонью и потянулся. Дел у него было впереди невпроворот, и пора было настраиваться на серьезный лад, а не забивать себе голову бесплодными предположениями.

В общих чертах план его дальнейших действий выглядел так: он быстренько примет душ, затем узнает у Хелен, где именно находится кафе, о котором она вчера упомянула, потом, за плотным завтраком, прикинет, как ему лучше вызволить из снежного плена свою малолитражку. В худшем случае придется купить несколько лопат и уговорить кого-то из местных жителей подвезти его до завязшей в сугробе машины и помочь ему раскидать снег. Несколько часов тяжелой физической работы пошли бы ему только на пользу, наверняка после этого уже не лезли бы в голову разные глупые фантазии о том, как он мог провести это утро, если бы шотландка не упорхнула ни свет ни заря.