Правила Золушки - Кауффман (Кауфман) Донна. Страница 60

– Вообще-то не совсем так, – проговорил Шейн, хотя сейчас неудачный момент для такого заявления, добавил он про себя, глянув на пистолет в руках Ландона.

– Чего? – повернулась к нему Дарби. – С каких пор это не совсем...

– С тех пор, как твой отец пригрозил уничтожить то, что строили мои предки на протяжении двух столетий. Один слушок, одна история в прессе – и пиши пропало. Я не позволю так обращаться с моей корпорацией, которая тут вообще ни при чем...

– Твоей корпорацией? Что это значит? Ты не собираешься разделить ее? Хочешь остаться и управлять ею?

Шейн вздохнул. Зачем он это ляпнул – неясно. Не мог чуть-чуть подождать?

– Я не знаю, что это значит. Скажу лишь, что не могу просто отвернуться и позволить разразиться скандалу. Хочу спокойно продать «Морган индастриз». Потому что для очень многих людей это именно то, что нужно. – Он посмотрел на Ландона. – Не из-за какой-то махинации с Бьорнсеном. – Опять перевел взгляд на Дарби. – Я хочу поступить с людьми справедливо. Быть может, Александра вела свои дела не совсем так, как подобает Моргану, но это не значит, что все те, кто делал свою работу для нее, заслуживают только пинка под зад. Я не создан управлять. Я знаю точно. Но сумею найти того, кто сможет. И ты права, деньги для меня ничто. – Шейн снова обернулся к Ландону. – Но мое имя для меня много значит. Потому что я прежде всего Морган. И никому не позволю топтать свое имя.

Он огляделся вокруг и почувствовал, как ответственность ложится на его плечи, только на этот раз вместе с ужасом пришло восхищение. Может, из-за того, как он себя назвал. Раньше его фамилия не вызывала в нем особых чувств. Но сейчас Шейн понял, что наверняка потребуется немало времени, но он будет настоящим Морганом. Разумеется, как он это понимает.

Шейн ухмыльнулся.

– Полагаю, теперь мне предстоят совсем другие приключения. – Он покосился на Ландона. – И со всем уважением предупреждаю, что сделаю все возможное, чтобы вашей старшей дочери было хорошо. Так почему бы нам об этом не поболтать немного. А потом вы сможете заняться собственной семьей.

Казалось, Ландон глядел на него целую вечность, потом поднял свободную руку и произнес, приблизив лицо к предмету, напоминающему золотые часы:

– Выдвигайтесь. – Потом посмотрел на Шейна. – Мистер Морган, мои агенты примут ваше официальное заявление.

– Пап, я думаю...

Ландон резко обернулся к Пеппер.

– Не надо. Поговорю с вами обеими позже, и мы разберемся, что к чему. Если вы соизволите проследовать в свои комнаты, я пришлю за вами кого-нибудь, когда закончу здесь.

Дарби шагнула вперед.

– Извини и, пожалуйста, пойми это правильно, но иди к черту ты, надменная задница!

– Дармилла...

– Никто так не зовет меня. Никто в нашей семье. Только ты. Я – Дарби. Привыкай. Теперь, думаю, Пеппер нужно здесь остаться. И, поскольку этот дом принадлежит не тебе, а я уже взрослая женщина, ты не можешь просто посылать меня в мою комнату, когда тебе заблагорассудится. Я провела там почти все детство, но будь я проклята, если...

– Да, смотрю, ты хорошо пряталась, – решительно произнес он.

Пеппер открыла рот, Дарби выглядела так, будто получила пощечину. Шейн двинулся было вперед, но Ландон направил на него пистолет.

– Стой, – сказала Дарби, хотя было неясно, кому она говорит. – Он прав. – Она посмотрела на отца. – Я действительно пряталась, когда сбежала в Монтану. Пряталась от дома скорби, где не к кому обратиться и не с кем поговорить. Но в Монтане я смогла найти то, что было мне очень близко, как когда мы были вдвоем с мамой. То, что было важно для нее и что я люблю всем сердцем. Сожалею, но ты не можешь ни понять этого, ни даже представить. – Она помолчала, потом глубоко вздохнула и продолжила: – Но мне жаль, что я так и не смогла понять тебя. Ты тоже страдал. Тогда я не знала, чем помочь, потому что была еще ребенком. Но я давно выросла. И теперь оправдываться нельзя. Я так же виновата, как и ты. – Она сухо улыбнулась, одними уголками рта: Шейн помнил эту улыбку еще с их первой поездки в лимузине. – Очевидно, я получила свою долю тупоголового упрямства.

Шейн смотрел на них обоих и вдруг заметил, как меняется выражение лица Ландона. «Ты идиот, – хотел закричать Шейн, – неужели ты не понимаешь, какое сокровище стоит перед тобой?»

Дарби кивнула на пистолет.

– Понимаю, что я о тебе многого не знаю. Это мое упущение. Но ты обо мне не знаешь большего. И это твое упущение. Может, Пеппер права и нам нужно было встретиться и обо всем поговорить. – Она поглядела на сестру с таким серьезным выражением, какого Шейн еще не видел. – Спасибо за попытку, знаю, это важно для тебя. Но, похоже, так не получится. Мне жаль. – Она обернулась к отцу, но больше ничего не сказала.

Когда молчание слишком затянулось, Пеппер шагнула вперед.

– Пап?

Ландон кашлянул.

– Как я уже сказал, сейчас не место и не время для этого разговора.

Дарби обреченно вздохнула.

– Точно. Позвонишь, когда надумаешь. Где меня искать, знаешь. – Их взгляды встретились. – Там же, где ты встретил маму.

В дверь резко постучали. Дарби открыла ее, и на пороге появились двое мужчин и женщина, все в костюмах.

– Ага, подкрепление. – Она махнула им, приглашая войти. – Добро пожаловать на вечеринку. – Поглядела на Шейна. – Встретимся, когда все это закончится, ладно?

– Ловлю на слове, – крикнул он ей вслед, боясь, что она будет уже в самолете, когда он освободится. Разумеется, он полетит следом. Но Дарби кивнула, и он облегченно вздохнул. Она держит слово.

Дарби вытащила наушник, сняла камеру и микрофон и отдала все одному из агентов.

– Микрофон, должно быть, чуть-чуть запачкан потом и лаком для волос. На камеру не снимала. К своему стыду. Больше я такое не надену.

Потом она вышла.

– Дарби, постой, – позвала Пеппер, расталкивая агентов. – Да подождите же минуту, черт, – выругалась она, когда в комнату ввалились еще двое, преграждая ей путь. – Она раздраженно обернулась к отцу. – Боже правый, у тебя так много агентов, и ни один из них не видел, куда исчез Бьорнсен? Отличная работа, папа. – Она исчезла за дверью.

Ландон густо покраснел, пара агентов украдкой улыбнулись.

Шейн тоже ухмыльнулся.

– Какие у вас дочери. Будь я на вашем месте, побежал бы за ними следом.

– О, глянь, Аврора! Мы нашли вечеринку в конце концов. – В комнату ворвалась Вивьен, придерживая платье, явно позаимствованное со съемок фильма «Мулен Руж». «Совершенно непристойный видок», – подумал Шейн. Тут она его заметила и пошла сквозь строй агентов, как по пустому месту.

– Вот ты где! Непослушный мальчишка устроил маленький междусобойчик.

– Прошу прощения, – начал было Ландон, пытаясь ее остановить, – но это личное дело, вам нужно подождать снаружи.

У Авроры захватило дух, когда она буквально врезалась в Ландона, позволяя Вивьен миновать его. Аврора была затянута в кружева и дышала так, будто только что пробежала марафон. У нее в руках был огромный веер, она неожиданно захлопнула его и стукнула по руке Ландона.

– Господи, мужчина, уберите этот, – заявила она, указывая на пистолет. – Одно дело настоящие костюмы, но размахивать этим в приличной компании просто невозможно. Так не пойдет. – Тут она замерла и направила на него модный театральный лорнет, который держала в другой руке. Потом отодвинула его и просияла: – Пол? Как же, дорогой, когда ты сюда приехал?

Ландон стоял ошарашенный, пока кабинет наполняли агенты, они взяли ключ со стола и открыли нижний ящик.

Шейн воспользовался неразберихой и отошел назад. Он нагнулся и поцеловал Вивьен в щеку.

– Прости, охотился тут за одной девицей. – Потом повернулся к Авроре: – Милочка, ты очаровательна. Особенно в этой шляпке. – Он выдернул огромное розовое страусиное перо и, помахивая им, направился к двери.

– Буду в комнате Дарби, – крикнул он Ландону.

– Морган, послушай...

– Пол! – взвизгнула Аврора, не давая ему пойти за Шейном. – Ну когда же ты приехал? Выразить не могу, как мне приятно было встретить твою старшую дочь Дарби.