Наследницы - Кауи Вера. Страница 104

Все эти сокровища были скрыты от глаз людских в течение нескольких десятилетий.

«Зато теперь, — с радостью сказала себе Кейт в четверг днем, отправившись на машине в Кортланд Парк за десять дней до открытия аукциона, — они не только выйдут на свет, но сразу попадут под вспышки фотокамер».

Рекламная кампания уже набирала обороты, и цены ожидались соответствующие. Каталог стоимостью пятьдесят фунтов, по слухам, перепродавали за двести. Тираж разошелся мгновенно, и она распорядилась, чтобы в специальной подсобной типографии сделали допечатку — без иллюстраций. Столько народу уже объявило о своем желании принять участие в торгах, что ей пришлось набрать дополнительный штат аукционистов, поскольку охватить одним взглядом все таблички в людском море было бы невозможно; но она потребовала, чтобы ее помощники прошли интенсивную тренировку — промахи здесь были недопустимы. Все зависело от этого аукциона — ее собственное будущее, судьба фирмы и множества людей, работающих на нее.

На карту была поставлена и репутация Кейт. Зная, какой ревнивый интерес проявляют к аукционам музеи, она лично проследила, чтобы каждый экспонат, представляющий особую ценность, был отмечен красной звездочкой. Сюда прибудут телевизионные бригады со всего мира, журналистов набежит еще больше, служба безопасности будет свирепствовать — уже и сейчас были приняты чрезвычайные меры предосторожности, ибо перед лицом публики должны были предстать произведения искусства, оцененные по меньшей мере в двадцать миллионов фунтов.

Комиссионные фирмы «Деспардс» — десять процентов от общей суммы — должным образом увенчают годовой баланс и позволят ей вырваться вперед, если только Доминик не заготовила какой-нибудь ошеломительный сюрприз, что маловероятно. Но она все же пристально изучала финансовые отчеты отделений в Нью-Йорке и Гонконге, равно как и филиалов рангом поменьше, находившихся под контролем сводной сестры. Пока не было никаких оснований для тревоги — ничто даже отдаленно не напоминало грандиозного «Аукциона века» в Гонконге.

Лихорадочная деятельность держала в постоянном напряжении Кейт и ее служащих, но общая атмосфера восторга и возбуждения искупала все — все жили в предвкушении успеха. Кортланд Парк станет высшим достижением года.

Когда Кейт приехала в Парк, там царила привычная суета. Работа кипела: одни что-то приколачивали, другие отмывали; рабочие на стремянках драили канделябры, уборщики протирали до блеска роскошные вазы для свадебного кекса из уотерфордского хрусталя, огромная машина полировала сияющие паркетные полы.

К ней бросились, едва она появилась в холле.

— О, мисс Деспард, хвала небесам, что надо делать с…

— Мисс Деспард, под скажите мне…

— Мисс Деспард, я никак не пойму…

Кейт занималась всеми этими делами до пяти часов, а потом, когда рабочие и уборщики, закончив работу, разошлись по домам, с ней осталась еще дюжина ее личных помощников, разместившихся в гостинице неподалеку.

В шесть она отпустила и их, зная, сколько сил отнял у них этот день, и приказала охранникам включить систему сигнализации, предупредив, что сама еще останется на какое-то время. Ей хотелось побыть в доме одной, побродить по нему, ощутить его атмосферу, в каком-то смысле попробовать на ощупь, чтобы убедиться, как все выглядит в реальности, а не на бумаге.

— , — Уже похоже на дело, а, мисс Деспард? — сказал ей один из охранников.

— Вам нравится?

— Настоящий дворец… В день распродажи мы придем с женой: я — охранять, она — смотреть. Боюсь, купить здесь мы ничего не сможем… нам это не по карману.

Кейт слегка переместила базальтовую египетскую голову.

— Попытайте счастья в нашем отделении в Даунтауне, когда вернетесь в Лондон. Цены там вполне разумные.

— Сюда, наверное, заявятся одни миллионеры?

— Да, им придется раскошелиться, — усмехнулась она.

Он направился в громадную кухню, где отдыхала охрана, а Кейт прошлась по холлу.

Хорошо ли смотрится автопортрет Рембрандта на этой стене, или лучше будет заменить его картиной Рубенса, великолепной по композиции? Возможно, Рембрандт чуть темноват… Она сделала пометку в блокноте. Ковер, очищенный от многолетней грязи, просто радовал взор, а новую шелковую обивку нельзя было отличить от старой — настолько тщательно были подобраны тона. Члены правления «Деспардс» полагали, что она сошла с ума, вкладывая такую уйму денег в чужой дом, но Кейт знала, как могут взлететь цены, если создать нужную обстановку, нужный фон для вещей, выставленных на продажу.

Кроме того, она пока не стала говорить им, что собирается превратить этот дом в постоянный филиал «Деспардс» для аукционов за пределами Лондона. Решающим фактором будет размер предполагаемых комиссионных. Она сможет приобрести Кортланд Парк лишь в том случае, если воплотятся в жизнь все ее планы и надежды.

Фламандский гобелен очень удачно вписался в этот угол — днем на него будет падать мягкий свет из окна, а вечером он заблестит в лучах лампы — бронзовой нимфы с горящим факелом в руках, изготовленной в Германии примерно в 1600 году. Кейт неторопливо и с наслаждением обошла три большие комнаты, любовно все оглядывая и поглаживая, вновь и вновь делая пометки в блокноте относительно тех улучшений, которые еще можно было сделать. Всего лишь через два дня дом откроется для предварительного просмотра, и она стремилась добиться полного совершенства. Телевизионные камеры, искусно скрытые под потолком, ловили каждое ее движение — они сумеют уследить за толпой во время смотровых дней; четверо охранников, сидевших за мониторами на кухне, вели наблюдение, готовясь к встрече с нечистыми на руку и откровенно завистливыми вандалами. Здесь были спрятаны также и микрофоны — любой звук передавался при помощи стереосистемы в помещение охраны.

Кейт услышала щелчок, а затем чей-то голос произнес:

— Чашку чая, мисс Деспард? Мы только что заварили.

— Дайте мне еще пять минут…

Тяжелая форма ветрянки, подхваченной у младшей дочери, стала причиной того, что Бенни Фон лишь через десять дней прослушал последнюю кассету из магнитофона, спрятанного в комнате Доминик, и получил представление о ее разговоре с Чжао Ли, в котором решалась судьба Кортланд Парка.

Миниатюрный магнитофон, включавшийся на звук человеческого голоса, был искусно вмонтирован в переносной транзистор мажордома Чанга, работающий весь день, — лучшего места нельзя было и придумать. Чангу было приказано проверять кассету каждый день и заменять новой, когда старая закончится. Записанную пленку прятали в пустой пачке роскошных длинных сигарет с фильтром, которые курила Доминик, а затем выносили вместе с другими отходами в мусорном ведре. Каждое утро содержимое ведра тщательно проверял еще один из родственников Бенни и, обнаружив пачку, передавал ее одному из уличных торговцев, а тот — доверенному человеку Бенни. Но на следующий день после визита Чжао Ли Доминик уехала с друзьями в Макао, чтобы развлечься там карточной игрой, и магнитофон оставался в бездействии. Проверив его, Чанг увидел, что для записи еще есть место, и не стал менять кассету. Доминик вернулась через два дня, и магнитофон вновь заработал, однако пленка лежала без движения на письменном столе в офисе Бенни, пока тот не оправился после болезни.

Приехав в Париж, Блэз Чандлер решил обязательно проведать Кейт на пути домой, раз уж оказался так близко. Он много слышал о Кортланд Парке, и самые разные люди спрашивали, собирается ли он присутствовать на аукционе.

— Это будет что-то грандиозное, — говорили все в один голос. — Если в каталоге нет преувеличений, то схватка предстоит нешуточная. Дойдет до рукопашной…

Он позвонил в парижский филиал «Деспардс» и убедился, что здесь царит не меньший энтузиазм.

— Просто потрясающе, — сказал ему директор-француз. — Жаль, что сокровища Франции продаются не там, где должны были бы, но в любом случае распоряжается ими наша фирма.