Нарушая запреты (СИ) - Лель Агата. Страница 16

Подношу указательный палец к губам и беззвучно шепчу: "Тихо, пожалуйста. Умоляю тебя — молчи!"

— Ты почему не спишь? — рычит отчим. — Я слышал голоса. Ты с кем там говоришь? — снова удар. — Открыла, кому сказал!

Дамиан рывком подрывается с кровати, но я толкаю парня обратно и закрываю его рот ладонью.

— Уже ложусь. Уходи!

— У тебя там кто-то есть? — прислушивается. — Притащила кого-то? Отвечай!

— Тебе лечиться надо, понятно? Если ты не уйдешь, я открою окно и закричу!

Отчим выплевывает еще пару ругательств и в конце концов все-таки уходит. Подождав еще с минуту и убедившись, что его точно нет у двери, убираю ладонь от лица Дамиана.

— Прости, пожалуйста, но у меня не было другого выбора, — лихорадочно шепчу в свое оправдание. — Если он узнает, что ты здесь, то точно убьет обоих.

— Теперь понятно, почему ты такая зажатая. Почему так спешила домой сегодня вечером…

— Это мой отчим, не отец. И у нас… непростые отношения.

— Почему ты все это терпишь? Он относится к тебе словно к вещи, а не человеку!

— Все очень сложно, Дам, так быстро не рассказать.

— А ты попробуй, я никуда не спешу, — и смотрит так, что я понимаю — без ответов он не уйдет.

И я рассказываю. Рассказываю все как есть. Про отца, который нас бросил, про безвольную мать, сидящую на сильных препаратах, про брата с синдромом Аспергера и постоянную тиранию со стороны отчима...

— Так больше не должно продолжаться. Не должно! Вам нужно уходить от него, и как можно скорее.

Мы сидим на подоконнике, в полной темноте. Почему-то так мне было проще оголить неприглядную сторону своей жизни. Не видя ужаса, шока и может быть даже осуждения на его лице.

— Я бы ушла, но мама… ее не переубедить. Такой она человек.

— Неужели настолько сильная любовь?

— Скорее, привычка. И слишком мягкий характер. А еще она не верит в себя, думает, что без отчима не проживет. Потому что он внушил ей, что царь и бог, и что без него она пустое место.

— Типичная жертва абьюза.

— Она просто — типичная жертва. К счастью, я пошла не в нее, у меня характер отца, что доставляет некие сложности — с отчимом быть непокорной крайне нежелательно. Я держусь из последних сил, но как только мне исполнится восемнадцать…

— И что будет? — его испытующий взгляд я вижу даже в темноте.

И как быть? Рассказать ему о том, что планирую согласиться на предложение Игната, чтобы сбежать из этого кошмара?

Раньше мне не казалось это чем-то из ряда вон, и наша будущая свадьба по-умолчанию представлялась делом правильным и решенным. Но теперь, рядом с ним, глядя в его горящие чувством справедливости глаза, становится дико стыдно.

Я чувствую себя нечестной, фальшивой и мелочной. Я словно… хочу продать себя, пусть даже во имя спасения.

— Так что будет после восемнадцати? — упрямо наседает он.

— Думаю, это во-многом развяжет мне руки, — ухожу от прямого ответа и решаюсь, наконец, задать свой: — Ты не рассказывал, почему приехал сюда. Понятно же, не чтобы полюбоваться красотами типичного приморского городка и не потому что в розыске. Тогда зачем? Только пожалуйста, будь честным со мной, как и я была честной с тобой.

Он кивает. И я понимаю, что вот теперь время правды действительно настало.

— Хорошо, честность за честность. Думаю, ты должна это знать. И после этого решишь.

— Что решу?

— Нужен ли тебе такой "подарок", как я.

Часть 14

— Там, в Лондоне, у меня появились некие проблемы…

— Серьезные?

— Не буду врать — не ерунда. И так сложилось, что мои проблемы могли так или иначе стать проблемой отца, поэтому он решил не мелочиться и избавиться от первоисточника. То есть от меня.

— Так что за проблема? — наседаю, испытывая тревогу. — Если ты боишься, что я кому-то расскажу, то будь уверен…

— Нет, — перебивает он, — об этом я даже не думал.

— А в чем тогда причина такой сверхсекретности? Ты можешь мне доверять, правда, — беру его за руку. — Мне хочется понимать, почему ты здесь. И… надолго ли. Для меня это важно.

— Я же говорил, что немного разбираюсь в компьютерных программах?

— Да, говорил…

— Я соврал, — и улыбается. — Разбираюсь я в них довольно хорошо. Настолько, что смог взломать один паршивый интернет-магазин со всякой дрянью. Взломать и поменять код. Наутро там, вместо прежнего дерьма, висел прайс луковиц тюльпанов из самой Голландии.

Позвоночник сковывает холодом.

— Что продавалось в том магазине? — хотя ответ уже лежит на поверхности, я хочу услышать ответ.

— То, что убило моего лучшего друга, — и в его голосе, всегда таком уверенном, впервые звучит боль. — Эти уроды поставили свой бизнес на поток, сбывая запрещенку даже школьникам! Они настолько чувствовали себя безнаказанными и неуловимыми, что даже не особо парились с шифром. С этим нужно было что-то делать. Я смог, и я это сделал. Потому что всем остальным было наплевать.

— Они вычислили тебя, да?

— На почту отца пришло электронное письмо с угрозами. В этот же день он по поддельному документу вывез меня из страны и спрятал здесь. Просто пересидеть, пока он отыщет того, кому я перешел дорогу. И решит с ним все вопросы уже очно. Конечно, решит не сам лично…

— Подожди, я ничего не понимаю, — сжимаю пальцами разболевшиеся вдруг виски. — Ты же их УЖЕ вычислил, зачем тогда…

— Я вычислил только магазин, но не того, кто его создал. Я понятия не имею, кто за всем этим стоит и в этом кроется главная проблема.

— Господи, Дам, ты точно псих! Ты хоть понимаешь, в какое дело влез? Наверняка эти люди не остановятся ни перед чем! А вдруг… — меня парализует ужасом. — А вдруг сейчас это они тебя…

— Не нагнетай, — беспечно улыбается он и, пусть шипя от боли, но все равно ловит мою ладонь поврежденной рукой. — Это не они.

— Вот откуда ты знаешь? Откуда?!

— Если бы это были они, вряд ли бы я сейчас здесь сидел.

— Это не смешно! Совершенно! Не смей так наплевательски реагировать на происходящее, понял?! — раздраженно избавляюсь от его ладони. — Тебя вообще-то убить могут за то, что ты влез куда не следовало! Этим должны были заниматься специально обученные люди: полиция, спецназ, ОМОН, или кто там еще, но никак не ты!

— Ты говоришь как мой отец, и это капец как неприятно, — красивые глаза обиженно щурятся. — По-твоему я, понимая, что могу хоть чуть-чуть очистить мир от мразоты, должен был сидеть сложа руки? Нет, не будет такого! Друга я не смог спасти, но могу спасти кого-то еще. Им придется заново раскачивать свой бизнес, создавать новый домен, восстанавливать базу клиентов — ведь ее я тоже удалил, а на это уйдет много времени. Это десятки, если не сотни спасенных жизней! На счету буквально каждый день.

— Получается, ты рискуешь собственной безопасностью ради совершенно незнакомых тебе людей?

— Получается так. И знаешь, я ни о чем не жалею.

Я долго молчу, а потом порывисто обнимаю его, крепко-крепко, не в силах совладать с противоречивыми эмоциями.

— Ты самый сумасшедший псих из всех, кого я когда-либо встречала.

— Осуждаешь все-таки? — гладит меня ладонью по спине.

— Нет, я просто за тебя боюсь. Боюсь, что рано или поздно они на тебя выйдут!

— Ну вот когда выйдут, тогда и будем бояться, зачем обламываться заранее?

— Но ты же все-таки уехал, значит, понимал, что угроза есть.

— Я бы не за что не согласился прятаться, если бы не понимал, что мои близкие в зоне риска. Пусть с отцом у меня напряженные отношения, но он все-таки отец, не хочу, чтобы какие-нибудь уроды подкараулили его возле дома. Его или брата. На себя мне плевать, ведь я знал, куда лезу. А еще понимаю, что от мертвого меня толку точно никакого не будет, а вот от живого…

— Пожалуйста, не говори этого! Молчи!

— Таких магазинов полно по миру в даркнете — работы непочатый край. И главное — этим можно заниматься из любой клоаки вселенной. Например, типа этой. Нужен только компьютер, пара хороших шифр-программ и доступ в интернет, — подмигивает он, и я убеждаюсь, что точно связалась с ненормальным.