Нам нельзя (СИ) - Джокер Ольга. Страница 21

— Конечно.

— Тебя кто-то ждёт, что ты так сильно торопишься? — спрашивает она с лукавой улыбкой на губах.

— Ждёт, мам. Девушка.

— Я так и знала! Познакомишь нас, когда меня выпишут?

— Обязательно, — быстро отвечаю я на вопрос, не посвящая её в детали наших с Никой взаимоотношений.

Мама волновалась, когда я долго не женился. Называла меня легкомысленным, ведь, по её мнению, нормальные мужчины моего возраста давно должны состоять в браке. А потом была Жанна. Мама сразу же её полюбила. Априори. Потому что она наконец-то исправила мой холостяцкий статус. Впрочем, остепенился я ненадолго — через несколько лет брака мы подали на развод. Совместно нажитого имущества у нас не было, претензий друг к другу тоже, как и общих детей. Жанна долго лечилась, но после случившихся подряд двух выкидышей, мы отложили планирование на неопределённый срок.

Ника ждёт меня на пороге и бросается обнимать, словно мы не виделись как минимум неделю. Поставив продукты на пол, я поглаживаю её по спине, опускаюсь ниже, к ягодицам, и несдержанно их сжимаю.

— Ай, больно! — возмущается Ника. — Ты творог купил?

— А как же.

— Я хочу приготовить сырники. Надеюсь, ты их любишь.

Ника долго орудует на кухне и готовит первое, второе и десерт. Беспокоится, что, когда она уедет, мне нечего будет есть.

Поужинав, мы включаем фильм. Ника выбирает боевик, чтобы «и тебе было интересно смотреть», забирается с ногами на диван, поближе ко мне прижимается и коротко целует в шею. А я в какой-то момент думаю о том, что эта девочка здорово скрашивает мой скучный отпуск. Без неё было бы слишком пресно.

После просмотра фильма Ника сообщает, что ей пора домой. Я прошу её собираться, спускаюсь во двор и прогреваю автомобиль. В городе пробки, поэтому нам требуется немало времени, чтобы добраться.

Я, как обычно, останавливаю автомобиль у соседнего подъезда, чтобы нас не заметили. На долю секунды я вновь начинаю испытывать чувство вины, но быстро его пресекаю, особенно когда Ника тянется за поцелуем. Я обнимаю её ладонями за щёки, накрываю губы своими и жадно целую. Она охрененно посасывает мой язык, заводя меня с пол-оборота. Сквозь остатки здравого смысла я напоминаю себе, что только сегодня лишил её невинности. Это немного, но отрезвляет.

— Чёрт, я не хочу уходить… —  шепчет мне в губы Ника.

— Останься.

— Я не могу, Глеб. Завтра точно что-нибудь придумаю, но сегодня мне нужно домой.

— Беги, мелкая. Родителям привет.

— Ну и шуточки у тебя, — толкается она кулаком в плечо. — Ты позвонишь мне?

— Днём буду немного занят, а потом я весь твой.

— Боже, у меня сейчас мурашки по коже… — она нетерпеливо ёрзает на месте. — Глеб, последний вопрос: тебе сегодня было со мной хорошо?

— Мне было с тобой охуенно, Ник. Беги.

Она с довольной улыбкой спрыгивает на землю и быстрым шагом направляется к подъезду. Я не уезжаю. Жду. Смотрю, как она достаёт из сумочки ключи, роняет их в снег, смеётся и вновь пытается открыть тяжёлую железную дверь.

Проходит минута или две с тех пор, как она скрывается в подъезде, когда я замечаю парня в рваных джинсах, выходящего из красного «Ауди». Это бывший мальчик Ники. Кажется, его зовут Роман. Невысокий, щуплый и с огромным букетом цветов в руках.

Глава 22

Ника

Не успев снять с себя верхнюю одежду, я слышу звонок в домофон. Внутри всё переворачивается от мысли, что вдруг это он… Глеб?

— Слушаю.

— Ник, это я. Впусти.

Тяжело вздохнув, я открываю подъездную дверь… Как же Ромка не вовремя! Вот совершенно! Явился в тот момент, когда я приехала домой от другого мужчины, вся пропитанная его запахом, зацелованная и счастливая. Уснуть хочется на волшебной ноте, с улыбкой на губах, чтобы Воронцов обязательно приснился.

Рому я, конечно же, впускаю только потому, что испытываю перед ним огромное чувство вины. Я бросила его ради Глеба. Нет, это сейчас, попробовав, как хорошо может быть с другим мужчиной, я понимаю, что наши отношения были обречены, но ещё два месяца назад мне казалось, что мой парень идеальный. У Янки разные были: один злоупотреблял алкоголем и лёгкими наркотиками, другой — врал и с другими девчонками погуливал. Ромка был не таким. Заботился обо мне, из универа забирал, на свидания приглашал и никогда не был замечен в измене. Он, правда, терпел и ждал, когда я «созрею».

Открыв входную дверь, я буквально обмираю от неожиданности: передо мной огромный букет красных роз, а самого Ромку за ними я не вижу. Их тут штук сто, не меньше…

— Здравствуй, Ника. Впустишь?

Рома опускает букет и смотрит на меня такими грустными глазами, что я опять терзаю себя за то, что так нехорошо с ним поступила. Но впустить?.. Зачем? Для чего? Это всё равно ничего не изменит.

— Очень красивый букет, — лишь выдавливаю из себя.

— Это тебе!

Он всучивает цветы мне в руки и всё ещё стоит на пороге.

— Ром, ты прости, но я устала после занятий. И цветы эти… они лишние.

— Ничего не лишние, — он мотает головой. — Так… впустишь?

Позади меня раздаются торопливые шаги и вклинивается папа:

— Впустит, впустит! Ты же ко мне приехал? Бумаги привёз? Проходи!

Отец отодвигает меня в сторону, а сам пожимает руку Роману и просит его войти в квартиру. Недоуменно пожав плечами, я иду на кухню, беру вазу и ставлю туда розы. Красивые и пахнут здорово, но от такого подарка внутри ничего — ни трепета, ни радости, ни волнения. Я ставлю их на подоконник и застываю на месте, потому что прямо напротив наших окон вижу автомобиль Глеба. Боже…

Дрожащими пальцами сняв блокировку телефона, я набираю номер Воронцова. Он снимает трубку сразу же, словно давно ждал моего звонка.

— Ты всё ещё здесь, или мне мерещится?

— Здесь. Он не обижает тебя?

— Ромка? Нет конечно! Он не такой.

— Я могу подняться и Ромео твоего выпроводить.

— Нет-нет! Глеб, прошу тебя! — произношу я шёпотом в телефонную трубку. — Он к отцу приехал, не ко мне.

— И цветы отцу? — усмехается Воронцов.

Он не злится, нет. В его тоне звучат насмешливые нотки. Скорее, эта ситуация забавляет Глеба.

— Я сейчас закроюсь у себя в комнате и притворюсь, что сплю. Тебя представлять буду... Но знаешь, твоя ревность прямо сейчас заставляет меня улыбаться.

Глеб желает мне доброй ночи, сверкает фарами и через несколько секунд покидает наш двор. Как бы я хотела провести эту ночь вместе с ним! Обнимать его, нюхать, трогать, чувствовать… Не терять ни минуты! Сколько у нас осталось в запасе? Пара недель? Я должна воспользоваться этим коротким периодом на максимум.

С Ромкой я действительно не пересекаюсь. Закрывшись у себя в комнате, снимаю одежду и заваливаюсь на кровать. На моей страничке в Инстаграм висит несколько новых заявок для добавления в подписчики, которые я тут же принимаю. И сообщения валятся одно за другим! Все эти новенькие — от Яны. Хотят, чтобы я сделала для них профессиональную фотосессию. Кому-то семейную, кому-то для портфолио. Только потом я понимаю, что подруга выложила у себя в профиле фото с папиного дня рождения и отметила меня как лучшего фотографа в городе. Вот подлиза!

Занятия у меня начинаются с одиннадцати, поэтому я принимаю решение с утра пораньше поехать в гости к бабушке. Она, наверное, изводит себя мыслями, что случилось с её послушной и примерной внучкой и почему она начала врать родителям с три короба.

На такси я решаю не тратиться — добираюсь на общественном транспорте. После вчерашнего я чувствую себя совершенно по-новому, как-то особенно, и кажется, что все прохожие тоже это замечают. Внешне я, конечно же, ничуть не изменилась, но то, что происходит у меня внутри, трудно описать простыми словами.

У бабули вкусно пахнет выпечкой. Я заранее предупредила её, что приеду в гости. Чмокаю морщинистую щёку, крепко обнимаю и бегу мыть руки после улицы.

Она угощает меня чаем и ватрушками и садится напротив, подпирая рукой голову и с интересом меня разглядывая.