Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии - Спенсер-Черчилль Уинстон. Страница 26

Глава XIV

Действия кавалерии

Переговоры с мамундами на этот раз начались при более благоприятных обстоятельствах. Туземцы убедились, когда прибыли новые подкрепления, что правительство шутить не собирается. Возвращение «большого генерала», как они называли сэра Биндона Блада (чтобы отличить его от бригадиров), донесло до них тот факт, что операции будут немедленно возобновлены, если они продолжат упорствовать. У них еще оставалось несколько не сожженных деревень, и им очень не понравился вид длинных топе, полевых пушек, сила которых была им неизвестна. Поэтому они стали гораздо менее притязательны.

С другой стороны, каждый в армии тоже понимал, что от Мамундской долины хорошего ждать нечего. Никто не сомневался, что бригада может захватить и сжечь любую деревню. Но в то же время ясно было, что рано или поздно она столкнется с афганскими племенами или с солдатами регулярной армии эмира и снова будет терять солдат и офицеров во время операций. Дело следовало завершить любой ценой, и чем скорее, тем лучше.

Но, несмотря на знамения мира, по отрядам фуражиров продолжали стрелять, и это дало несколько возможностей для демонстрации пользы кавалерии. Я воспользуюсь случаем, чтобы описать действия кавалерии во время операций. Как только бригады вошли в Баджаур, 11-й Бенгальский уланский полк все больше и больше задействовался при исполнении одной из основных задач кавалерии — рекогносцировке. Майор Битсон совершал каждодневные экспедиции к различным долинам и проходам, о которых необходимо было собрать информацию. На границе такое применение кавалерии является новшеством — прежде считалось, что использовать армию таким образом опасно. Кавалеристам нужна твердая почва, чтобы иметь преимущество в бою, но они могут перемещаться по любой местности, сколь бы неровной она ни была, и там, где их смело используют, они могут собрать всю необходимую информацию.

Задача, которая обычно поручается кавалерии во время боевых действий в горах, — защита флангов. Грунт редко дает им возможность атаковать в строю, и людям приходится полагаться на свои карабины. 30 сентября кавалерия использовалась именно таким образом. Слева от вражеских позиций была широкая долина, поросшая низкорослыми деревьями и перерезанная каменными стенами, занятая большим количеством туземцев. Если бы они могли вырваться из долины, они смогли бы напасть на бригаду с фланга, и ситуация стала бы для нас опасной. Двух небольших эскадронов кавалерии проводников было достаточно, чтобы удерживать врага в течение пяти часов.

Методы, которые они использовали, достойны внимания. 6 октября я наблюдал за действиями эскадрона, прикрывавшего операцию отряда фуражиров. Линия патрулей, которая быстро передвигалась, представляла трудную мишень для вражеских стрелков; остальная часть эскадрона спешилась и укрылась за большой каменной насыпью. Двадцать соваров с карабинами обстреливали противника, который занял морчу — небольшой каменный форт, стоявший ярдах в трехстах оттуда. Некоторое время продолжалась безрезультатная перестрелка; противник стрелял с холмов, высившихся в полумиле, а также из форта. Пули продолжали падать у насыпи, но она давала хорошую защиту, и никто не был ранен. Наконец пришло сообщение, что фуражиры закончили свою работу и что эскадрону надлежит отойти под прикрытием пехоты. Тут началось самое интересное. Командующий эскадроном офицер знал, что, как только его люди оседлают коней, по ним откроют огонь изо всех мест, которые удерживает враг. Он приказал первому отряду садиться верхом, а второму — прикрывать отступление. Люди вскарабкались в седла, растянулись в линию и поскакали к ложбине, находившейся примерно в трехстах ярдах. По ним немедленно открыли огонь. Пыль взлетала фонтанами у ног коней, пули свистели над головами. Никого, однако, не задело. Тем временем оставшийся отряд вел беглый огонь по врагу, прикрывая отступление. Затем настал их черед отходить. Дав прощальный залп, люди побежали к лошадям, вскочили в седла и галопом последовали за первым отрядом, также растянувшись в длинную линию. Враг снова открыл огонь, и снова взметнувшиеся фонтанчики пыли говорили о том, что он вел прицельную стрельбу. Но и на этот раз никто не был ранен, и совары достигли ложбины, смеясь и весело переговариваясь. Утренняя стычка, однако, стоила эскадрону одного человека и одного коня; оба они были тяжело ранены.

Пока я был с Малакандской действующей армией, я постоянно видел, как используется кавалерия, и старшие офицеры несколько раз говорили мне, что они не отказались бы иметь в своем распоряжении большее ее количество. Читатель может вспомнить несколько из тех многочисленных случаев, когда на этих страницах описывались действия кавалерии. Утром 15 сентября именно кавалерия смогла перехватить противника прежде, чем он добрался до холмов, и отомстить за потери той ночи. В сражении 16 сентября атака эскадрона капитана Коула задержала все наступление противника и позволила пехоте своим огнем превратить замешательство туземцев в бегство. Действительно, в каждом сражении в Мамундской долине кавалерия первой вступала в бой и последней из него выходила.

Бои, описанные в последней главе, и бесконечная череда болезней вновь наполнили полевые госпитали, и, чтобы сохранить мобильность войск, решено было отослать на базу сразу всех больных и раненых. Этот путь длиной более ста миль по плохим дорогам занимает больше двух недель, а тряска и жара делают его крайне мучительным и утомительным для раненого солдата. Но в суровых условиях войны такие вещи неизбежны, а надежда людей вернуться домой отчасти облегчает их страдания. Конвой больных и раненых должны были сопровождать до Панджкоры солдаты Западного Кентского полка, которые сами нуждались в отдыхе. Кампания в Индии без палаток — всегда испытание для британского полка. Когда он двигается на фронт из таких нездоровых мест, как Пешавар, Дели или Миан Мир, людей поражает лихорадка, а летняя жара вызывает слабость, и число больных угрожающе растет. Тиф, вызванный тем, что они пили стоячую воду, а также многие другие болезни, обусловленные перегревом на солнце или переохлаждением в ночное время, делает небоеспособными сотни людей, и генерал на индийской границе должен с одинаковым вниманием следить как за действиями врага, так и за колебаниями графика выписки из полевого госпиталя. Поэтому, как только сэр Биндон Блад понял, что мамунды действительно готовы просить мира и что дальнейших операций против них не предвидится, он отослал один из британских полков к палаткам около Панджкоры.

Около шестидесяти раненых в сражениях 30 сентября и 3 октября и такое же количество больных составляли ядро конвоя.

Легкораненых везли на верблюдах, в носилках, сделанных из разрезанного пополам остова местной кровати, которая называется каколай. Раненых более серьезно перемещали в носилках или корзинах, укрытых от солнца белыми занавесками. Каждые носилки несли четверо туземцев. Те, кто чувствовал себя получше, ехали на мулах. Пехотный эскорт был распределен вдоль линии со всеми возможными предосторожностями, поскольку атака на длинный, медленно двигающийся караван носилок и вьючных животных на неровной местности может привести к ужасным последствиям.

Выступив в шесть утра, колонна достигла Джара около десяти, проделав путь в восемь миль. Здесь к нам присоединилось отделение 24-го Пенджабского пехотного полка, которое пришло на смену солдатам Королевского Западного Кентского полка. Лагерь в Джаре имел тот недостаток, что над ним господствовал высившийся к северу от него холм, и саларзаи, другое назойливое племя, само имя которого уже наказание, любили демонстрировать свою доблесть, стреляя оттуда по ночам в расположение лагеря. Конечно, можно было предотвратить это, перенеся лагерь подальше от холма. Но тогда, к сожалению, над ним бы господствовал другой холм, стоящий южнее, и это дало бы повод шамозаям, одному из утманхельских племен, к которым также относится только что сделанное замечание, развлечь себя подобным же образом. Поэтому приходилось мириться с таким неудобством.