Умереть, чтобы жить (СИ) - Светлая Сана. Страница 14

Она села рядом и, спустя какое-то время, сказала: «Прости. Я не имела права вот так, при всех говорить это».

Он посмотрел на нее взглядом, которого она не видела раньше, без вызова, без кричащего сарказма, и ответил: «Ты права. И ты меня прости».

Она понимала, что больше не нужно ничего говорить. И просто сидела с ним рядом.

— Пойдем, — вставая, она протянула ему руку, — темно уже. Я обещаю готовить завтра только для тебя.

Он взял ее за руку, поднялся с земли, и они медленно направились назад.

— Вид у тебя, что надо! — улыбнулся Джин Хек, — как у ребенка, вернувшегося с прогулки, на которую его впервые за долгое время отпустили.

— Прости, — и она сложила руки в извиняющемся жесте. Я сейчас приведу себя в порядок. А костер будет? — обратилась она ко всем.

— Иди уже! И оденься потеплее, — все так же с улыбкой на лице ответил Джин Хек.

Хен смотрел на своего друга и понимал: он влюблен. Влюблен в его Катю. А еще он с ужасом ждал эту игру. Игру в «хотел — сделал».

***

Она вернулась, когда все молча сидели у костра.

— А вы такие скучные! В армии что, развлекаться не принято?

— Ну почему же, можем и развлечься, — сказал Джи Соп, доставая бутылку рома, судя по этикетке.

— Да не об этом я! Кстати, Хен Шик, нам можно обзавестись музыкой? — спросила она.

— Твоих заданий становится все больше, — улыбнулся Хен Шик, — но я попробую сделать все, о чем ты просишь, раз для тебя — это важно.

— Спасибо, — ее лицо засияло.

— Ну что, поехали? — сказал Джи Соп, передавая рюмку Ха Нылю.

— Вы будете вот так молча пить? — удивилась Катя, — и все? Тогда игра «хотел — сделал» — это то, что надо!

Паника, опять эта паника… Хен нервно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. «Что еще за игра? Что еще за какая-то дурацкая игра»?

— Правила очень просты, — продолжила Катя. — Сначала вы говорите то, что хотели сделать сегодня, потом отвечаете, сделали ли это. Если да — рюмка передается следующему. Если вы хотели что-то сделать и не смогли — пьете. Если не хотите озвучивать то, чего хотели — тоже пьете. Ну как? Все понятно?

Кажется, Хен знал, кто сегодня будет пьян.

***

— Начнем! — сказала Катя. — Поскольку предложение было моим, я говорю первая. — Я хотела подстричь волосы. Сделано! — И она передала рюмку Ха Нылю.

— Я хотел дочитать книгу. Сделано!

— Я хотел проверить свой талант поэта и написать стих, — сказал Хе Соп, — Сделано!

— Я хотел сделать наушники-переводчики. Но у меня нет нужных деталей. Заказать их я не могу, нигде достать — тоже. Так что, не сделано! — с грустью закончил Хен Шик, взял рюмку и выпил.

— Хорошо, что у каждого из нас язык был в профподготовке.

— Музыканты сейчас учат язык? — удивленно спросил Джи Соп.

— Музыка — это мое второе образование, по первому я — переводчик.

— Что будешь делать, если не сможешь играть, — кивком указывая на ее пальцы, спросил Джи Соп.

— Буду жить на берегу океана, писать или переводить книги, — мечтательно сказала Катя.

— Почему океан? Разве в Москве тебя никто не ждет? — удивленно продолжал диалог Ха Ныль.

— Да некому меня ждать. Мама умерла давно… Папа…, — и она замолчала, — погиб 4 года назад, Смирнов — я не знаю, где он. Но в том, что он будет меня ждать, я очень сомневаюсь.

Повисла неловкая тягучая тишина. Кате почему-то на секунду стало не по себе. Почему она ни разу не подумала о нем? Не задалась вопросом: все ли у него хорошо, где и с кем он сейчас, жив ли он вообще? «Все закончилось в тот день, — сказала она себе, — все закончилось. Я отпустила его. Я не сказала о том, что беременна, чтобы не лишать его свободы, чтобы освободить его от обещания, данного отцу, чтобы любить женщину-фейерверк. Поэтому мне не может быть не по себе. Поэтому мне не может быть стыдно за то, что я ни разу не подумала о нем».

— Твоя очередь, Хен, — решил разбавить нависшую тишину Джин Хек.

«А что я могу сказать? — думал он, — что? Что я, лежа на траве, как мальчишка, до беспамятства хотел целовать ее? И чтобы не сделать этого, мне пришлось приложить еще больше усилий, чем если б я осуществил задуманное?» — он молча взял рюмку у Хен Шика и выпил.

***

Наверное, было уже очень поздно, потому что заметно похолодало. Но они все так же сидели у костра и увлеченно говорили. Все, кроме Хена. Казалось, что под своим капюшоном, опять появившемся на его голове, он от чего-то прятался. Прятался и в конце каждого круга пил. Катя смотрела на него, но ни о чем не спрашивала, понимая, что любой шаг он должен совершить сам.

— Катя, что за игра такая? Откуда? — вырвал ее из задумчивости вопрос Джи Сопа.

— Мой отец был военным. Он любил повторять, что четкие действия есть за четко поставленными целями. Поэтому, наверное, я всю жизнь живу, как в этой игре, каждое утро спрашивая себя, чего я хочу. Мне нравится слышать себя и достигать результата. Если этого не происходит, я анализирую причины. Все это позволяет мне как бы следовать за истинной собой, наполняться и чувствовать себя счастливой. По крайней мере, я так считала до недавнего времени.

— Ты о том, что случилось с тобой? — спросил Джин Хек.

— Я просто не понимаю, — ответила она, — как все это вообще могло со мной произойти. Единственное, чего я не сделала из запланированного, — не поступила в военную академию после педагогического. Но я обещала маме, что не повторю судьбу отца. Обещала в тот момент, когда она умирала…

Так, как из вроде разумного человека я превратилась в ту, кто не управляет своей жизнью? Кому годами можно врать, и она не заметит, за чьей спиной можно любить другую, а она и не поймет? Кого пригласили на эту выставку играть в составе труппы, а потом, потом чуть не убили, втянув в какую — то непонятную игру.

— Чего ты хочешь от себя сейчас, Катя? — задал следующий вопрос Джин Хек.

— Я хочу научиться доверять людям и доверять себе. Я хочу не выдавать желаемое за действительное. Я хочу правильно читать этот мир, Джин Хек. Я хочу выпить! — и она захохотала, запрокинув голову назад.

— Ээээй, еще нельзя, — улыбаясь и грозя пальцем, ответил он, — лекарства еще пьешь!

— А чего хочешь ты, Хен? — вот так невзначай обратился к нему Хен Шик.

— По — моему, он хочет напиться, — улыбаясь, сказал Джи Соп, — весь мой ром почти один приговорил.

— Я? — Хен потряс головой — «похоже, я действительно напился», — я тоже хочу доверять людям и себе. Я тоже хочу правильно читать это мир.

— Ты не доверяешь себе, и считаешь, что неправильно читаешь этот мир, друг? — спросил Джин Хек.

— Ну, судя по тому, что я один здесь пью, я самый большой неудачник из всех, — сказал он, усмехнувшись. — Видимо, у меня нет осуществленных желаний. Катя, — обратился он к ней, — если ты мне не поможешь, я упаду прямо в костер.

Она смотрела на него внимательным изучающим взглядом.

Ответь мне на один вопрос, — с трудом продолжал он, не смотря на нее, — и, если ты сделаешь это, я смогу сказать «сделано».

— Да, — решительно сказала она.

— Как должен вести себя мужчина, чтобы женщина смогла ему доверять?

— Должен быть искренним, надежным настолько, чтобы рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. То же, Хен, что и женщина, желающая, чтобы мужчина доверял ей.

— Искренним? Но если искренность этого мужчины проявится в желании быть с ней?

— Ты сейчас говоришь о сексе?

«Господи, хорошо, что я пьян» — думал он.

— Или о близости? — продолжила она.

— Ребята, я пойду, — сказал Джи Соп.

— А я останусь, — Хе Соп наклонился вперед.

— Никто никуда не пойдет, — встав с места и снова сев на него, сказала Катя. — Думаю, что семь взрослых людей могут поговорить об этом.

— Ну так ты не ответил на вопрос, Хен.

— А что, есть разница?

— Я не могу отвечать за всех женщин. Но раз ты спросил об этом меня, скажу то, что думаю я. Мне не интересен секс. У меня нет потребности утолять голод своего тела простым чередованием действий и движений.