Стая Воронов (ЛП) - Маккензи Джо. Страница 42

— Ты превратилась в красивую молодую женщину, как мы и предполагали, маленький ворон. — Мужчина наклонил голову и моргнул тёмными Иными глазами. Запах густо поросшей лесом долины исходил от его тела. Не только его лицо нажало кнопку "знакомство" в её мозгу, но и его запах тоже. Но как? Он должен был подойти достаточно близко, чтобы она уловила его запах.

— Ты наблюдал за мной, — сказала она.

У неё закружилась голова. Что это означало? Один был её дедушкой? Две мифические птицы, объединившиеся в одного гигантского воина, были её отцом? Как это вообще было возможно?

— Ты наблюдал за нами.

Он кивнул.

— Лёгкая задача, учитывая твои способности и способности твоего брата.

Ещё два ворона, сидящих на дереве? Его объяснение имело смысл. Должна ли она испугаться? Шпионы Одина, ну, шпионили за ней. Странно, но её кожа не зудела и не покалывала. Вместо этого ей стало тепло, и ей пришлось подавить желание броситься вперёд и обнять своего биологического отца. Потом она вспомнила, как они были одиноки до того как мама встретила папу.

— Ты шпионил за моей матерью тоже?

Вопрос прозвучал более обвиняюще, чем она намеревалась.

Хугинн Мунинн наклонил голову, совсем как птица.

— Иногда.

— У тебя было много женщин, — проревел Один откуда-то из-за спины Хугинна Мунинна. — Что сделало этот случай таким особенным?

— Она была дикой, — сказал Хугинн Мунинн. — Она была непримирима.

На этот раз Хугинн Мунинн заговорил немного более низким голосом.

— Она была самым красивым существом, которое мы когда-либо видели, — двухтоновый голос вырвался из уст её биологического отца, как будто два человека говорили одновременно.

Хугинн Мунинн кивнул сам себе.

Рейвен потёрла руки. Ладно, теперь она была немного напугана. Вместо того чтобы один индивидуум разделял единое сознание на множество птиц, Хугинн Мунинн, казалось, обладал двумя различными личностями, которые слились в одно существо. Был ли её биологический отец двумя птицами, которые превратились в человека, или человеком с множественными личностями, который превратился в двух птиц?

Действительно ли это имело значение?

Один зарычал со своего трона.

— Я приказал тебе покончить с твоей женщиной, когда…

Он закрыл рот, и его взгляд скользнул к Рейвен.

Ему не нужно было заканчивать предложение, но она всё равно сделала это за него.

— Когда ты обнаружил, что она беременна.

Мудак.

Один что-то проворчал, но не отвёл взгляда. Вместо этого он откинулся на спинку трона и скрестил руки на своей внушительной груди, выражение лица вызывающее, язык тела вызывающий. Право, как будто она выкрикнет боевой клич и бросится на отца всех воинов. Ей нравилась её голова там, где она была, спасибо.

Хугинн Мунинн повернулся к своему, их, отцу.

— Ты приказал нам убить её, если она когда-нибудь снова ступит в Тёмный мир. Она этого не сделала.

Взгляд Одина стал холодным.

— Только не говори мне, что ты не смог придумать способ заманить её в Иные миры.

Огонёк сверкнул во взгляде Хугинна Мунинна, когда он снова посмотрел на Рейвен. Этот взгляд сказал ей всё, что ей нужно было знать. Если он и не был способен любить её мать, то, по крайней мере, искренне заботился о ней.

— Это был не твой приказ, — сказал Хугинн Мунинн.

Причина ненависти её матери к Иным мирам теперь обрела смысл. Она совсем не ненавидела Иных. Она боялась их. Как будто она знала, какая судьба ждёт её в тот момент, когда она выйдет из портала в Тёмный мир. Как будто Хугинн Мунинн предупредил её.

Мама запретила Беару и Рейвен входить в Иные Царства тоже. Может быть, она боялась, что её детей постигнет та же участь.

Холод покалывал кожу Рейвен.

Вот почему мама убеждала их скрывать свою натуру. Кусочки её прошлого встали на свои места, как сумасшедшая головоломка. Многие странные вещи из её детства внезапно обрели смысл.

— Ты бросил мне вызов? — зарычал Один.

— Формально нет.

Губы Хугинна Мунинна сложились в короткую улыбку. Он слегка подвинулся, чтобы встать перед Рейвен, частично загораживая тепло и свет от костровых ям. Их треск нарушал напряжённую тишину в зале.

Один прищурил глаза.

— Ты будешь драться со мной сейчас?

— Нет, отец. — Хугинн Мунинн склонил голову.

— Но ты хочешь защитить свою дочь, как защитил бы своего сына?

— Да, — прошипел он двойственным тоном. — Мы никогда ни о чём не просили, отец. У нас нет ничего своего. Кроме этого. Кроме неё. И его.

Сердце Рейвен сжалось. Хугинн Мунинн никогда не заменил бы папу, но покровительственный взгляд в её сторону и его вызов перед лицом Всеотца означали, что она не найдёт врага в своём биологическом отце, или, скорее, отцах.

Как это вообще могло сработать? Какое местоимение было правильным для этой ситуации?

— Очень хорошо, — Один хмыкнул. — Их смертные жизни незначительны, но в них течёт моя кровь, и у них есть потенциал передать её дальше.

Поза Коула расслабилась, и тени, собравшиеся у его ног, отступили.

Один встал одним плавным движением, бросая вызов своему иссохшему виду. Красный плащ упал, обнажив его изодранное и изорванное состояние тела, а также помятые доспехи, скрывавшие следы ожогов, которые он носил под ними. В предыдущей битве, вероятно, за много поколений до её существования, что-то свирепое с длинными когтями ударило Одина в живот, пытаясь выпотрошить его. Очевидно, противник бога потерпел неудачу, но на доспехах остались довольно зловещие следы когтей на память. Трогал ли Один пальцем зазубренные края, когда вспоминал старые добрые времена? Вызывал ли порезанный металл мягкую улыбку на его лице или хмурый взгляд?

Один спустился по лестнице перед ней. Его доспехи скрипели при каждом шаге, а плащ шуршал по каменному полу.

Хугинн Мунинн и Коул напряглись.

— Если ей суждено нести мою кровь и имя, она должна хорошо их нести, — Один сократил дистанцию. — В моей линии нет слабости, и в ней не должно быть слабости.

Хугинн Мунинн немного поколебался, прежде чем отойти в сторону. Один остановился перед ней. Вблизи глубокие шрамы, идущие по его лицу, стали более заметными. Называть его дедушкой прямо сейчас было бы ошибкой. Она закрыла рот и прикусила язык.

— Твой брат известен как бессовестный вор, у которого мало положительных качеств. Я планировал избавиться от него, когда он ответит на мой вызов, — сказал Один. — Оказывается, у него есть одно качество, которое стоит того, чтобы сохранить ему жизнь. К счастью, ты оказалась на его месте.

Голова Хугинна Мунинна откинулась назад, и он нахмурился. Он сжал руки в кулаки за спиной своего создателя.

С какой стати ему щадить Беара из-за неё? Как бы ей ни хотелось верить, что у неё была обаятельная личность, которая открывала двери, опыт подсказывал ей, что это неправда. Её жизнь была далека от радуг и какашек единорога.

— Значит, ты послал Беара не для того, чтобы он что-то украл?

— Я — бог войны, в моём распоряжении легионы бойцов. Я не ворую.

Он наклонился, его тяжелое дыхание коснулось её лица.

— Я беру.

У Рейвен задрожали ноги.

— Принято к сведению.

С быстротой бойца он потянулся и схватил её лицо мозолистой рукой. Его большой палец впился в одну щёку, в то время как остальные погрузились в другую. Его рука пахла железом, кожей и бифштексом. Хорошо прожаренный стейк.

Тени поднялись и окружили их в безмолвной угрозе.

— Спокойно, Лорд Теней, — пробормотал Один.

У Рейвен перехватило дыхание. Её сердце заколотилось, и она сосредоточилась на его здоровом глазу. Её сознание сжималось до тех пор, пока только образ Одина не поглотил её зрение. Его ледяной голубой глаз впился в неё — напряжённый и властный. Она попыталась отвести взгляд, но не смогла. Он сказал, что она в безопасности, верно? Она прикусила язык и почувствовала вкус крови. Синева от его взгляда расширилась и погрузилась в её кожу. Ей стало холодно, а кожа стала липкой. Её сердце замедлилось, а кровь застыла. Как и вода на её любимом пляже, холод продолжал проникать внутрь, пока что-то не вспыхнуло. Глубоко в её сердцевине вспыхнул свет, зашипел, а затем вспыхнул раскалённым пламенем. Подобно внутреннему взрыву, жар вырвался наружу, разбивая сосульки, образовавшиеся на её душе от прикосновения Одина.