Комсомолец 2 (СИ) - Федин Андрей. Страница 41

Альбина устало вздохнула.

Увидел, как приподнялась и опустилась её грудь — стал немного понимать мотивы того старичка-злодея с конфетами.

— Послушай, Усик, — сказала Королева. — Шёл бы ты… домой. По-хорошему. Не до тебя мне сейчас. И не до твоих вопросов. Я совершенно не настроена сегодня с тобой откровенничать. Поговорим в другой раз. Когда-нибудь. Не теперь. Разве не видишь? Я занята. Мне не до твоих глупостей.

Она кивнула на печатную машинку и на сложенные стопкой на столе уже отпечатанные листы.

Усмехнулся — вспомнил, как точно так же изображал усталость и занятость «важным делом» во время частых домашних разборок.

— Послушай, Нежина, — ответил я. — Обязательно пойду. Но только чуть позже.

Задержал на своём лице улыбку — как мне казалось, открытую и дружелюбную.

Королева не поспешила мне на неё ответить (даже примитивным хмыканьем). Проигнорировала мои старания наладить диалог. Скрестила на груди руки — будто отгородилась ими от меня.

— Ты очень не вовремя пришёл, Усик, — сказала Альбина. — Мешаешь мне работать.

Взглянул на торчавший из печатной машинки лист бумаги. Там пока красовались лишь три строки.

«Море больше не сливалось с небом, — прочёл я. — И звезды теперь не казались самыми яркими огнями. Свой небесный трон вернула избавившаяся от плена облаков луна. Она нависала над различимым теперь горизонтом, отражаясь в барханах волн…»

«Не похоже на подготовку к экзаменам, — промелькнула в голове мысль. — Уж точно это не конспекты по физике или по истории КПСС».

— Я ждал четыре месяца, Нежина, — сказал я. — Терпеливо ждал. Но ты так и не соизволила объясниться. Только воротила от меня лицо. А это несправедливо — обижать человека плохим к нему отношением, и не говорить ему, по какой причине это делаешь. Не находишь?

Альбина не ответила — лишь плотно сжала губы.

Развёл руками.

— Так что можешь звать на помощь, Нежина, — сказал я. — Или сразу вызывай милицию. Иначе я, пока не получу на свой вопрос ответ, не сдвинусь с места. Буду сидеть у тебя в комнате хоть до завтра. А может и до понедельника. Потому что до экзамена я совершенно свободен.

Альбина набрала в лёгкие воздух.

«Неужто действительно завопит?» — подумал я.

Но Королева не закричала — она, скорее, зашипела.

— Ты хочешь знать, почему я тебя ненавижу? — спросила она.

Я кивнул — молча ждал продолжения.

— Потому что ты такой же, как он!

Нежина указала рукой на стену — в сторону кухни, откуда доносились пьяные мужские голоса.

— Ты возненавидела меня за то, что я похож на твоего отца? — переспросил я.

Говорил медленно, тщательно выговаривая каждое слово. Весь тот замок из догадок и предположений, что я успел выстроить в голове, рухнул после странных слов девушки. А ведь сколько всего успел выдумать! Какие чёткие версии выстроил! Почти уговорил себя извиниться и за поступки прежнего Александра Усика. Но все те логические доводы, что приводил сам себе, оказались ненужными. Потому что они не объясняли того, о чём сообщила Альбина Нежина. Я нахмурился — вглядывался в лицо Альбины, пытаясь понять: шутила она, или говорила серьёзно.

— Он не мой отец! — сказала Нежина.

Её глаза гневно сверкнули, губы задрожали — кулаки сжались.

— Хорошо, — сказал я. — Спрошу по-другому. Считаешь, что я похож на твоего отчима?

— Он мне не отчим! — сказала Альбина.

Вздрогнула всем телом, будто от омерзения.

— Он живёт с моей матерью. Но мне он — никто!

Я сделал руками примирительный жест — призвал Королеву успокоиться.

— Замечательно. Великолепно. Но… я-то здесь причём?

Покрутил в воздухе указательным пальцем.

— Не улавливаю связи.

— Ты похож на него! — сказала Альбина.

— Ну… не знаю.

Я повертел головой в поисках зеркала. Не нашёл его. Заподозрил, что зеркало спрятали внутри шкафа (не может быть, чтобы его не было в комнате девочки). Воскресил в памяти облик татуированного мужика, что впустил меня в квартиру. Невысокий, не красавец. Но и без пивного животика. Мысленно сверил его с изображением Комсомольца. Не близнецы — точно. Тем более что я уже не носил эти дурацкие майки — прикупил себе нормальные футболки. Но… признал, что отдалённое сходство между нами всё же было. Сам себе мысленно возразил: «Все люди друг на друга похожи: две руки, две ноги, два глаза…»

— Ты возненавидела меня за мнимую схожесть с этим… товарищем? — спросил я.

Повторил жест Королевы — показал на стену.

— Ты не просто похож на него внешне, — заявила Альбина. — У вас даже одинаковые имена! И он тоже детдомовский, как и ты. И такой же… такой…

— Какой? — спросил я.

Едва сдержался — не выругался вслух. И даже не закатил глаза. Продолжал смотреть Альбине Нежиной в лицо. Силился понять: сказала ли девушка правду, или пыталась сейчас от меня отделаться наспех придуманной отговоркой — как я от неё тогда, в институте. Отметил, что вот теперь моя улыбка точно выглядела глупой. Но ничего не мог с этим поделать. Заявление Нежиной не просто сбило меня с толку. Оно мне вновь напомнило о «загадочной женской натуре», над пониманием которой я бился и в прошлой жизни, но мало в этом преуспел. Мне вдруг действительно стало смешно.

Я со второго сентября гадал, чем именно Комсомолец насолил Королеве. Устроил настоящее расследование. Засыпал наводящими вопросами всех, кто мог что-либо знать об их взаимоотношениях в прошлом. Вывернул себе наизнанку мозг, стараясь вообразить тяжесть проступка Александра Усика и те последствия, к каким мог тот проступок привести в будущем. Прикидывал, как именно должен был поступить, чтобы загладить перед Королевой вину Усика. Хотел выровнять отношения с Нежиной не только потому, что она мне нравилась — привык гасить даже скрытые конфликты в коллективе.

— Такой же мерзкий! — сказала Королева.

— Я?

— Да, ты!

Но вот такого поворота я точно не ожидал.

«Это уже попахивает дискриминацией», — подумал я.

Популярное словечко из будущего даже в моих мыслях прозвучало странно — не по-советски.

— Да что ты вообще обо мне знаешь? — спросил я. — Ведь мы с тобой никогда не общались.

Всё же сумел прогнать со своего лица улыбку.

Спросил:

— Ты решила, что раз мне повезло вырасти в интернате, и меня назвали Александром, то я… «мерзкий»? Серьёзно? Только поэтому?

— Только поэтому, — повторила мои слова Королева.

Стояла, скрестив на груди руки. Смотрела на меня, не мигая. Мне очень захотелось обозвать её «дурой». Но я сдержался. Не в последнюю очередь потому, что сам себя мерзким не считал. Я бывал наглым, грубым… даже подлым — отдавал себе в этом отчёт. Мерзкие — это змеи и слизни. Даже Каннибала и Гастролёра я бы таким словом не назвал, потому что всегда правильно использовал определения. И хорошо понимал, что называть меня «мерзким» у Нежиной не было никаких оснований. С удивлением отметил, что обиделся — будто действительно был семнадцатилетним. Отголоски эмоций настоящего Саши Усика?

Встал со стула.

— Спасибо, — сказал я. — Узнал, что хотел.

Усмехнулся, покачал головой.

— Рад, что ты мне всё объяснила. Правда, рад. С Новым годом… Альбина.

Дернулся, чтобы похлопать Королеву по плечу — как любил поступать Паша Могильный (перенял у него эту раздражавшую меня самого привычку). Но заметил, что Альбина вздрогнула. Сделала она это точно не от испуга: понял по её взгляду. Из брезгливости? «Вот такие пирожки с капустой, — мысленно произнёс я. — Мерзкий ты тип, Димочка. Вот так вот: получай. Это то единственное, о чём умолчала твоя бывшая жена при расставании. Хотя мне казалось, что выплеснула она на меня даже больше, чем хотела». Жестом велел Нежиной оставаться на месте (хотя та и не собиралась никуда идти).

— Не провожай меня, — сказал я. — Сам найду выход.