Земля после (СИ) - Симоненко Юрий. Страница 14

— Топят углем, — заметил Антон.

— Раньше вроде дровами топили, — сказал Илья. — Видать разжились где-то.

— Значит, обосновались капитально… Что дальше, командир?

Слово «командир» прозвучало просто и без подкола. Антон Мельников, как и Лисов, служил в армии, был даже старшим сержантом, Лис же — рядовой запаса. Но Антон не сомневался в уме и мужестве товарища, уступая тому первенство. Если бы не Лис, лежать Антону под снегом в придорожном кювете, а его жене и дочери… Лучше не думать о том, что сделала бы с ними шайка озверевших «гордых сынов Кавказа», остановившая их «Ниву» на ночной дороге тогда, в октябре… Лис появился из темноты и без слов открыл по шайке огонь, убив двоих наповал, и после добив ещё двоих раненых. Он не проронил ни слова, не ответил молившим его о пощаде бандитам. Просто убил всех, как каких-нибудь насекомых-вредителей… Нет, скорее, как бешеных собак. После, когда они познакомились и пожали руки, из темноты появилась Татьяна, подруга Лиса, женщина с обожженным лицом. Оказалось, Лис специально следил за бандой, подозревая горцев в беспределе, но ему нужно было подтверждение. Такой человек, Илья Лисов, справедливый. Фанатично справедливый. Антон старался брать с него пример.

— Давай обойдем с другой стороны, вдоль забора, посмотрим подходы и задний двор вон того дома, — Илья кивнул в сторону четырёхэтажного куба под кургузой четырёхскатной крышей, в окнах которого горел свет. Как раз перед ним в прошлый раз он видел снегоходы. — Потом зайдем через сгоревший КПП и по знакомому мне маршруту, вон через те дворы… — он указал рукой на левую сторону улицы. — А там посмотрим…

Между кирпичными и каменными стенами на границах домовладений и окружавшим посёлок железным забором имелись прямые проходы шириной в пару метров, нечто вроде узких улочек, по которым раньше наверняка прохаживались охранявшие покой и благоденствие обитателей посёлка ЧОПовцы. В прошлый раз ближний к лесу проход был почти доверху завален снегом. Как и дворы. Илья мог легко вперевалку преодолеть любой из заборов, не снимая снегоступов. Теперь же проход этот оказался очищен от сугробов, превратившись в двухметровый «ров». Попасть в этот «ров» снаружи было легко — профиль окружного забора торчал из снега сантиметров на сорок, а вот чтобы выбраться обратно, надо или карабкаться по скользкому металлопрофилю, или идти до сгоревшего КПП в нежилой части посёлка. Центральная улица, в обитаемой её части, была тоже почищена. Как и проход за четырёхэтажным домом, по которому хотел прогуляться Илья.

— Лучше в эту «траншею» не лезть, — сказал Антон. — Смотри, как натоптано… — добавил он, указывая на цепочку припорошенных следов. — Патрулем ходят.

— Да, — согласился Илья. — Ходят. Подождём следующего обхода, а потом ещё пару раз. Узнаем расписание, и откуда ходят.

Антон согласно кивнул.

Засели в сугробе за проходной, так, чтобы видеть центральную улицу, подложив под пятые точки туристические сидушки из вспененного полиэтилена, без которых теперь никуда.

Ждать долго не пришлось. Не прошло и пяти минут, как из дома рядом со «столовой» вышел человек с собакой и пошёл прямо на них. Вернее в сторону КПП. Друзья замерли, стараясь лишний раз не дышать. Хотя ветер дул со стороны посёлка. Тут главное сидеть тихо. Дуй ветер с обратной стороны, собака — по виду здоровенный кавказец или алабай — вполне могла бы их унюхать, как тихо не сиди. Дойдя до проходной, человек свернул в проход направо. Илья достал из-за пазухи электронные часы и засек время, отметив, что вышел собачник ровно в 20:00, плюс-минус минута.

Патрульный появился из противоположного прохода через четырнадцать минут, обойдя посёлок по часовой стрелке, потом вернулся в дом, из которого вышел. Получалось, этот дом был у людоедов чем-то вроде караульного помещения. Дом был по поселковым меркам среднего размера, двухэтажным. Свет в доме горел только на первом этаже, как и в доме «столовой». На следующий обход человек с собакой вышел ровно через час, в 21:00, и обошёл посёлок за тринадцать минут. Друзья решили не дожидаться следующего обхода, небезосновательно предположив, что следующий будет в 22 часа, и двинулись вдоль железного забора, обходя посёлок против часовой.

Со стороны рощицы в четырёхэтажном доме не светилось ни одно окно выше первого этажа.

— Умно, — хмыкнув, отметил Антон. — Другие два дома двухэтажные и дальше, а этот с дороги можно заметить… Похоже, твой визит научил их осторожности.

— Не факт, что только мой… — сказал Илья. — Идём, осмотримся…

Они пошли вдоль железного забора, и вскоре выяснилось, что из прохода можно попасть в каждый из дворов через имевшиеся в оградах проемы, в которых раньше, по-видимому, были калитки. Теперь калитки сняли, а в снегу за забором прорубили крутые ступеньки.

— Недурно… — заметил по этому поводу Антон. — Местные так могут оперативно появиться в любом месте… Тут вариант только один: посадить на каждый проход по пулемётчику.

— Это если нападать силами тяжкими, — покивав, сказал на это Илья, — а наше дело маленькое: внезапная диверсия и геноцид.

Они обошли посёлок со стороны рощицы и вошли в него через сгоревшую проходную, тщательно заметя следы. Вьюга усилилась, и через десять минут заметить, что кто-то прошёл извне к крайнему обгоревшему дому не сможет никакой следопыт, даже самый бывалый.

— Интересно получается, — поднявшись на второй этаж провонявшего сажей коттеджа и глядя в сторону слабых огоньков на дальнем краю посёлка, тихо произнёс Илья. — Это место мне напоминает вентерь… Смотри, с этой стороны никаких ворот или заграждений. Даже «окоп» этот между заборами не почищен… — он указал рукой в сторону внешнего забора. Обходя посёлок они отметили, что проход между капитальными ограждениями дворов и внешним металлопрофилем очищен не до конца. За предпоследним двором в утрамбованном до состояния камня сугробе были вырублены длинные ступени, от которых расчищенная дорожка вела через двор на улицу и дальше в ворота двора напротив. — У случайных людей должно складываться впечатление, будто здесь всё разграблено. Заходи, выходи, всё открыто… Ну, живёт кто-то в посёлке этом… Можно заглянуть, попросить ночлега, поторговать, узнать про эти места, что да как… А можно и пограбить… Лохи же наверняка какие-то… Не были бы лохами, забор бы окопали, ворота починили, охрану на входе организовали…

— И лох идет, как судак в вентерь, — закончил мысль Ильи Антон.

— Ага. Именно.

Антон лишь хмыкнул, поправляя шарф на лице.

На разведку посёлка ушло без малого два часа. Они обошли и проверили все дворы по обе стороны улицы до обжитых домов и за ними. Внутрь большей части домов не заходили — двери в них были закрыты, а кто его знает, что там за дверями теми… Там же, куда заходили, всё было как везде: холод, пыль, мусор, следы грабежей. В паре мест на полу и стенах бурые пятна и россыпи стреляных гильз. Ходили осторожно, внимательно смотрели под ноги и по сторонам, закрытые двери не трогали, руководствуясь мудрым принципом «не вижу — не лезу». И, как оказалось, не зря. На входах в дома по соседству с обитаемыми, осмотреть которые следовало обязательно, стояли примитивные — из одной «эфки» — растяжки, какие способен поставить всякий, у кого руки не кривые. В эти дома вошли через окна, выломав оконные рамы с помощью компактных монтировок, без коих из Убежища не выходили, проверили помещения, сняли растяжки, пополнив тем самым своё вооружение четырьмя гранатами Ф-1.

Гараж с костницей оказался заперт снаружи. Илья решил показать его Антону, чтобы товарищ проникся перед боем — чтобы лучше понимал, с кем им предстояло иметь дело. В гараж прошли через дом. Костей там заметно прибавилось. Причем свалены они были вдоль стен без прежней аккуратности.

— Нелюди, блядь… — выдавил сквозь образовавшийся комок в горле Антон, постояв минуту окруженный кучами человеческих останков.

— Здесь я в прошлый раз застрелил ребенка, — произнёс тогда Илья. Про «Илюшу» он до того рассказывал только Татьяне.