Эмигрант. Испанская война - Калинин Даниил Сергеевич. Страница 5

Эти слёзы мамы разбудили во мне что-то мужское, они стали последней каплей. По сути, они спасли меня от падения в пропасть скотского существования и духовной деградации. На следующий день я пришёл в класс и прокричал в лицо тех, кто заставил меня пойти на предательство:

– Вы все скоты! Вы ничтожество, вы ничто! Вы не стоите даже пальца Шарли (учительницы), даже её изгаженной юбки-ВЫ НЕ СТОИТЕ!…

Договорить мне не дали. Вожак класса, Дюк Люсье, лишь коротко усмехнувшись, со всей силы ударил меня в живот. Охнув от боли, я согнулся; меня тут же свалили и начали бить ногами, топтать, рвать одежду. Как же меня тогда били… и откуда в тринадцатилетних детях столько ненависти и жестокости? Да, мама сумела разбудить во мне что-то мужское, но для того, чтобы я стал мужчиной, научился себя защищать – нужен был муж и отец, которого у нас не было. Или хотя бы просто другой мужчина…

Какое-то время я просидел дома. Одежду на мне порвали, а другой у меня не имелось. Маме нужно было долго копить те копейки, что она получала дворником. И тут вдруг пришёл ОН. Он – это Владимир Петрович. Дворник, такой же, как и моя мама. Она была ему не безразлична, но зная историю её любви к мужу, и имея к тому же весьма солидный возраст, он ограничивался лишь тем, что иногда помогал лишней (а ведь лишних то не было) монеткой. Да пару раз отвадил слишком уж настырных ухажёров. В возрасте-то в возрасте, да только Владимир Петрович начал свой боевой путь ещё добровольцем на стороне буров; так же добровольцам дрался против японцев. На Балканы в 1912 году поехал уже профессиональным военным, а в Мировую дослужился до полковника. Гражданской и всех переворотов в стране не принял. Не стал ничего для себя выбирать, считая самым ужасным проливать кровь соотечественников. Оба его брака были неудачными, и во Францию он отправился один. Но оказалось, что на чужбине очередной русский офицер никому особенно и не нужен.

Его боевой опыт высоко оценили местные бандиты и довольно долго настаивали на участие в местных криминальных разборках. Но Владимир Петрович сумел отстоять себя (что было невероятной редкостью), свои идеалы и свою мирную жизнь в Марселе.

И вот этот человек запросто пришёл к нам и предложил мне учиться у него боксу:

– Никита, мужчина должен уметь себя защищать. Иначе он никогда не сумеет доказать, что он мужчина. Я знаю хитрую англицкую борьбу, боксом называется…

Я тогда встрепенулся, ведь боксом занимался мой отец! И конечно, я согласился тренироваться.

Начал Петрович, впрочем, не с ударов, а с формирования моего тела. Я стал бегать кроссы; у себя дома он поставил турник, на котором я очень долго висел, прежде чем научился подтягиваться. Чтобы суметь подтянуть свой вес на перекладине, я помногу и часто отжимался. Он немного подкармливал меня, чтобы увеличить интенсивность роста мышц. И вот, наконец, мой первый урок настоящего бокса, который практически целиком отпечатался в моей памяти:

– Смотри внимательно. Чтобы сильно ударить, нужно бить быстро – второй закон Ньютона, небось слышал? Ну так вот, бьём быстро, а это значит, что руку нужно расслабить, а не напрягать – ошибка всех новичков. Далее. Что гласит второй закон?

– Сила равна массе, помноженной на ускорение!

– Правильно, молодец. С ускорением мы всё поняли, теперь с массой. Когда ты бьёшь одной рукой, ты вкладываешь в удар вес только этой руки. Но если во время удара ты переместишь вес тела на противоположную ногу и скрутишься корпусом в удар, ты нанесёшь его всем телом…

…Джэб. Прямой удар левой рукой. Лёгкий удар, в одиночку практически ни на что не годный. Максимум нос разобьёт. Но частые джэбы дезориентируют противника, заставят потеряться. А ещё им маскируют главный удар, кросс.

Кросс – это прямой удар правой руки, у правши он гораздо сильнее джэба, потому что бьётся дальней. А связка джэб-кросс эффективна тем, что джэб позволяет разогнать тело перед правым прямым. Главное здесь – чётко попасть. Твоя цель – попасть костяшками указательного и среднего пальцев в ямочку на подбородке…

…Боковые удары – хуки и свинги. Отличаются тем, что хук бьётся на ближней дистанции, а свинг с дальней. Принцип тот же – перенос веса тела в момент удара, и вкручивание корпуса. Основные ошибки – многие любят бить размашистые, длинные удары. На самом деле гораздо сильнее будет короткий и резкий удар. Кроме того, пока человек замахивается, его легко пробить прямым.

…Апперкот. Этот удар наносится вблизи, снизу вверх. Он хорош тем, что его плохо видят и от него труднее защититься. Есть ещё корпусные апперкоты – их желательно наносить в печень, солнечное сплетение и по селезёнке. Корпусные апперкоты порой эффективнее ударов в голову. Ещё есть диагональный хук. Этот удар вообще-то справедливей назвать апперкотом, но бьётся он не снизу вверх под прямым углом, а наискось, по диагонали. Отсюда и название. Такой удар обычно получается гораздо сильнее. Кстати, ты знаешь, что такое диагонали?…

…Удар должен наноситься на выдохе, когда ты выстреливаешь рукой. Именно выстреливаешь, понял? Только таким быстрым должно быть твоё движение. Если бьёшь на выдохе, руку возвращаешь на вдохе. Тогда ты не задохнёшься и будешь «работать» на протяжении всей схватки в полную силу. Кроме того, в момент выдоха напрягаются брюшные мышцы, и тогда противнику нелегко будет пробить твой корпус…

…Никогда не забывай о защите. Руки у головы – это закон. Двигайся, учись бить с шагом вперёд и назад – неподвижный боксёр является мишенью. Наноси удар правильно, чуть завернув кулак внутрь, чтобы бить костяшками…

Да, я как сегодня помню этот урок и этот день. Владимир Петрович сшил для меня настоящий мешок из свиной кожи, набив древесными опилками, сумел смастерить перчатки и лапы. В начале я бил по лапам, учась наносить удары правильно; ориентиром становился звук. Глухой и тусклый – значит, ударил слабо или не попал. Звонкий, хлёсткий – такой удар нанесёт урон. Как только я научился чуть-чуть бить, мы сразу начали отрабатывать защиту: нырки, уклоны, контратаки и конечно, блоки. Чуть позже, на мешке, я начал отрабатывать силу ударов. И каждый день, каждая тренировка что-то во мне меняла. Я становился всё более спокойным и уверенным в себе. Я перестал бояться, вспоминая школу. У меня была цель, и я упорно к ней шёл.

Занимались мы несколько месяцев. В это время я не ходил на учёбу, моё образование взяла на себя мама. Я даже немного помогал ей, работая летом грузчиком в порту на полставки. Было мне тогда четырнадцать лет… Но вот начался ещё один учебный год. Несмотря на продолжительное отсутствие, моего багажа знаний оказалось достаточно, чтобы продолжить учёбу в «родном» классе. И вот я вернулся, невозмутимо смотря на глумливые усмешки одноклассников.

Но сразу стая Дюка ко мне не полезла. Во-первых, они давно меня не видели, а за прошедшее время я крепко подрос, раздался в плечах и подвёрнутые рукава не скрывали жилистых, мускулистых рук. Смущало их и моё независимое поведение. Потому, чтобы докопаться до меня, им нужен был кто-то на затравку. Кто-то, над кем можно вдоволь поглумиться, потешиться, и кто гарантированно не сможет себя защитить. Этой жертвой стала Зои.

…Она была не просто дочерью шлюхи; она была дочери шлюхи, родившей от негра. Это был низ падения даже для проститутки – родить от негра. Кроме того, ходили слухи, что несмотря на профессию, родительница Зои хотела лучшей жизни для дочери, хотела когда-нибудь забрать её с собой и уехать, защитив от своей участи. Она даже умудрялась как-то участвовать в её жизни, сыто кормить и один раз купила ей эклеры. Франция, эклеры… А в Марселе дети бедняков их никогда не ели. И эти пирожные, которые когда-то попробовала дочь самой бесправной из нас, больше всего задевали одноклассников.

Сама Зоя к 14 годам оформилась в довольно милую и зрелую девушку с европейскими чертами лица и кожей цвета молочного шоколада. Её никак нельзя было назвать страшной и отталкивающей. И девушка, с пронзительными карими глазами и волной вьющихся волос до пояса это уже осознавала. Ко мне она относилась терпимее многих; я же издевался над ней в своё время, когда изо всех сил прогибался под негодяев. Но теперь всё это было в прошлом.