Наивная для мажора (СИ) - Ра Алия. Страница 20

— Эй, героиня посёлка, я предпочитаю мужчин! — по-доброму смеется она, ослабляя мои крепкие объятия.

А меня от эмоций прорывает на откровенные признания:

— Боже, Мами! Огромное спасибо! Ты спасла меня! Как я тебе благодарна! Если бы не ты, не знаю, что бы стало со мной!

— Ну что ты, милая, как я могла поступить иначе? — с легкой улыбкой комментирует. — Одевайся, пойдем в кафе, тебе надо согреться, выпить чай.

Глава 8

Моя жизнь, как комедия с черным юмором, продолжает разыгрываться по нелепому сценарию жестокого режиссера и в этот раз на роль голой униженной девы невзначай была выбрана я. Как смешно и абсурдно повторяется ситуация. Слишком смело шутит судьба: совсем недавно я наблюдала Александра голым, а вчера во всей красе предстала перед ним уже сама. Браво!

"Тот" день прочно отпечатывает в памяти злорадные гримасы жестоких людей. Красавиц, искаженных уродливой злостью. Жестокое триумфально-улыбающееся лицо Камиля, упивающегося превосходством и вседозволенностью.

Теперь каждый день я тону в тяжелых воспоминаниях. Просыпаюсь один на один с ними, переваривая полученный негативный опыт, а ночью забываюсь беспокойным сном. На этот раз я чувствую как что-то надламывается во мне, где-то глубоко внутри раскалывается на кусочки, которые уже вряд ли соберёшь обратно в ту наивную девочку из поселка. Так хочется найти волшебную кнопку и сделать перезагрузку своей жизни, чтобы начать всё заново и уже обновленной просыпаться каждое утро, наслаждаясь этой жизнью на полную мощь.

В результате, произошедшее в тот ужасающий день: перенесенный стресс; длительное пребывание в одном полотенце в холодном помещении спортзала и на крыше в курилке, всё-таки приводит к вполне ожидаемым последствиям — простуде. Признаюсь честно: сама желала этого так сильно, что, возможно, моё обессиленное тело услышало ожидания хозяйки и решило взять отбой.

Следующую неделю после всех событий, которые теперь надолго врезались в память, я провожу в кровати с температурой и головной болью, но все эти симптомы такие незначительные в сравнении с той внутренней болью и разочарованием, которые прочно поселились в сердце. Не хочется уже в который раз расстраивать маму, поэтому помалкиваю о произошедшем. Она же списывает внезапное угнетенное состояние дочери на обыкновенную простуду и временный период адаптации к условиям жизни в большом городе. Желая приободрить, говорит, что некогда болеть (лениво валяться в кровати), и что очень надеется на мою помощь на выходных.

Похоже, в доме Алмазовых готовится званный ужин для особенных гостей и для этого требуется дополнительный персонал. В доме Алмазовых… ужин… Александр… От мысленных картинок, где я обнаженная перед Александром, можно сойти с ума… О, боже, почему это всё случилось со мной?

Тем не менее, невзирая на меланхоличное настроение, я делаю обреченный вздох и смиренно соглашаюсь помочь. Все случившееся лучше забыть и прекратить бестолковый анализ: как так вышло и почему ситуация развернулась подобным образом? Ведь я просто сломаюсь, не выдержу, если вновь и вновь буду воссоздавать в памяти тяжелые моменты. *** В субботу, собираясь на работу, подмечаю: мама как-будто немного нервничает. Или показалось? Неужели заразилась от меня? Поэтому принимаю решение сегодня усиленно оказывать помощь, как бы сложно не пришлось. Морально готовлюсь и настраиваюсь с самого пробуждения на любое развитие событий в доме Алмазовых, на самый беспросветный ад. С золотым мальчиком уж точно спокойно не будет. Делаю тревожный выдох, отстраняюсь от пугающих мыслей и расслабляюсь. Но, когда мама в очередной раз переспрашивает, где оставила свой телефон, я тихонько интересуюсь:

— Ты волнуешься? — обеспокоенным взглядом изучаю ее странное состояние.

— Немного. Сегодня важный ужин, нам надо постараться. Приедет мэр со своей женой.

— Мы справимся, — нежно беру мамину руку в свою.

Скорее всего, благодаря родительскому чутью, она подсознательно ощущает, что со мной что-то не так и это отражается на ее состоянии.

За организацией ужина время летит стремительно, мы с мамой в компании остального персонала четко выполняем работу, чтобы успеть к приходу важных гостей. Огромный роскошный зал, в котором должна состояться встреча, украшают живыми цветами. Персонал сервирует стол дорогими приборами. Изящная обстановка создает прекрасное настроение. Заранее приезжают музыканты, чтобы подготовиться к прибытию гостей, а живая музыка, несомненно, подарит незабываемые эмоции каждому из них. Всё время, проведенное в ожидании прибытия званных гостей, стараюсь быть как можно незаметней, превратиться в «невидимку», слиться с пространством. Тихо-тихо, как мышка, перемещаюсь по дому, из комнаты в комнату, из кухни в зал. Но в какой-то момент, к своему огорчению, вдруг понимаю, что взглядом украдкой скольжу по огромному пространству зала и напряженно реагирую на каждый звук. На любые шаги раздающиеся из других помещений, которые улавливает чересчур обостренный слух. Сердце на секунду замирает, опасаясь прихода Александра, а затем начинает бешено стучать в висках. В животе тут же рождается холодный страх, сковывающий болезненным спазмом. Тело максимально напрягается в ожидании, когда дверь откроется, и я получу ответ: кому принадлежат эти шаги. После этих страшных секунд, проведенных в буйстве чувств, я выдыхаю всё напряжение и приступаю к работе.

Так продолжается всякий раз, когда двери в зал раскрываются, впуская обслуживающий персонал. Мой страх ужасно выматывает!

***

Мы начинаем подавать ужин, когда Эдуард Константинович приезжает в компании мэра и его супруги. Гости ведут непринуждённую беседу, расслабляются в прекрасной обстановке уютного вечера. А официанты для них выглядит бездушным фоном, который служит лишь для удобства. Я ношусь туда-обратно с подносом, вежливо улыбаюсь, а гости отвечают примерно таким же равнодушием, как и Эдуард Константинович. Меня устраивает такое положение дел, чего не скажешь о матери. Она безумно рассеяна и бледна, практически избегает гостей и хозяев. У меня возникает абсурдное предположение о том, что она впала в немилость Эдуарда Константиновича? Иных причин ее поведению не нахожу.

За внутренними переживаниями я упускаю момент, когда в помещении появляется Он. Совсем чуточку успела помечтать, что Александр не будет присутствовать на званном вечере, но, увы. Он появляется, как и всегда, совершенно «вовремя» и эффектно! Когда, пробегая из зала в направлении кухни, я обнаруживаю на белоснежной рубашке в районе груди грязное пятнышко от еды. Поднос немедленно ставлю на ближайшую тумбу и бегу к висящему на стене зеркалу, чтобы оценить масштаб трагедии.

И в этот самый удачный момент, когда оттираю пятно с груди, потерявшая контроль над ситуацией, совсем не готовая к встрече, я слышу, как за спиной открываются двери и почти сразу в отражении зеркала ловлю Его взгляд на себе. Я как и всегда в неловкой ситуации, а богатый мальчик — безупречен в идеальном сером костюме, на лице — холодное безразличие, в походке — врожденная грация и легкость. Он останавливается за моей спиной, глядя в зеркало, и я замираю с ладонью, лежащей на груди, где расплылось позорное пятно.

Воспоминания прошлой встречи обрушиваются внезапно мощным потоком, сшибая защитные барьеры. Я снова чувствую себя, как тогда на крыше, обнаженной и умоляющей взглядом не смотреть ниже шеи.

Наши взгляды в отражении прочно сплетаются, и я усилием воли стараюсь заглушить нахлынувшие чувства. Спрятать внутри зарождающиеся эмоции. Не хочу проиграть в борьбе взглядов. Однако, мы так близко-близко друг к другу, что от резкого всплеска адреналина закипает кровь, а тело сковывает мощным напряжением. Просто нереально сделать следующий вдох, сердце заходится в бешеном ритме, и я крепче сжимаю задрожавшие пальцы на рубашке, как будто та поможет спасти.

Сумасшедшее волнение поглощает, а тело, физически сжимаясь, реагирует на сильную ауру и подавляющую мощь, исходящую со стороны спины.