Алмазы французского графа - Иванова Татьяна Антоновна. Страница 40

И вот однажды случилось непредвиденное. Они тогда отправились "брать" склад стройматериалов. И чего их туда понесло, спрашивается?! Саша отпросился у родителей на ночевку к бабушке, где у него так и осталась своя комната. Квартира находилась на первом этаже, и Саша, как обычно в таких случаях, дождавшись ночи, вылез в окно. Была зима, и в эту ночь сильно пуржило. Ветер задувал за шиворот и даже под куртку, пронизывая его до самых подмышек. Саша шел на дело, проклиная все на свете и ежась от холода, но, куда было деваться?

Сторожа в эту ночь возле склада не было. Они обошли здание со всех сторон, но так никого и не обнаружили.

— Убери пока в сумку. — Распорядился Подгорный, обращаясь к одному подельников, который держал наготове кляп и веревку, приготовленные для сторожа. — Он, похоже, домой смотался в такую холодину.

— А вдруг он внутри? — спросил кто-то.

— Там разберемся! — решил Коля, и они принялись за работу.

А сторож и правда оказался внутри. Дрых себе на кушетке в каком-то маленьком закутке с включенным обогревателем. Причем обнаружили его члены шайки по звуку работающего приемника, под который старик, видно, и уснул.

— Тихо! — скомандовал Саня Лукин, первым услышав звук. И остальные, пробравшиеся в помещение, замерли.

— Оттуда! — без лишних слов, указал Коля.

— Вы, четверо, за мной, — он махнул рукой близ стоящим, в числе которых находился подельник с кляпом и веревкой. — А остальным пока здесь стоять, никуда не шастать. Да глядите в оба!

Они подошли к каптерке и, заглянув в освещенное мутное оконце, обнаружили спящего сторожа. Рядом с кушеткой стояло его ружье.

— Ну, молодец, дядя, спит себе и в ус не дует! — обрадовался Коля.

— Пока в стране бардак, мы непобедимы…принялся, было, декламировать один из его дружков.

— Заткнись! — оборвал его Коля. — Лучше зайди в каптерку и забери ружье, — приказал он говорившему. — Только, чтоб ни звука! Иди, а мы отсюда понаблюдаем.

— А вязать его не будем?

— Зачем? Ружье заберем, и кого-нибудь на стреме оставим. Радио играет нам на руку. Он все равно ничего не услышит, чего его будить да связывать? Глядишь, и управимся, покуда он проснется.

Они так и сделали. Осторожно открыли каптерку, забрали ружье, и снова прикрыв ее, отправились за добычей. На стреме, возле оконца, остался один человек.

— Свиснешь, если что! — приказал ему Коля.

Караульному через некоторое время надоело стоять и пялиться на спящего сторожа, и он присел, на оказавшийся рядом обшарпанный старый ящик из под пивных бутылок. В сидячем состоянии окошко находилось у него над головой, и он привставая то и дело, снова усаживался на ящик. А потом, потеряв бдительность и сам заклевал носом.

Сторож, тем временем, проснулся и первым делом обнаружил, что его ружьецо умыкнули. Он тихо поднялся с кушетки, убавил звук радио и прислушался к доносящемуся со склада шуму.

— Воруют! — тут же окатила его холодная мысль. — И он, крадучись, вышел из каптерки.

Караульный, услышав его шаги, очнулся от дремы и, вскочив с ящика, крикнул, — стой!

Сторож побежал вперед, ослушавшись приказа.

— Наверное к телефону побежал, зараза! — сообразил караульный, заметивший аппарат, висящий на стене при входе в помещение. Он громко свистнул, и крикнул, — Колька, сюда! Сторож удирает.

Грабители ринулись к караульному. Один из них зачем-то схватил ружье. Они увидели сторожа в тот момент, когда тот уже снял телефонную трубку и принялся набирать номер.

— Стоять, гад! — крикнул ему Колька, почувствовавший, что ни один из них не успеет добежать до того момента, покуда сторож не наберет номер милиции. — Положи трубку, стрелять буду!

Однако сторож никак на это не отреагировал и продолжал набирать номер, а потом и вовсе замер с трубкой возле уха, ожидая приемных гудков.

— Милицию вызывает, сука! — констатировал Колька, и в этот момент раздался выстрел, после которого в долю секунды сторож с выпущенной из рук трубкой, упал навзничь.

Саша оглянулся. Ружье держал в руках Санька Лукин. Все, стоящие рядом со стрелявшим, отпрянули от него в тот же миг, а карауливший сторожа, подбежавший тем временем, к телефонному аппарату, хладнокровно перешагнул через него и нажал на рычаг.

Сторож оказался мертв. Колька, нагнувшийся над ним первым, определил это.

— На хера же ты стрелял?! — гаркнул он, грозно взглянув на Саньку.

— Да я…. Я и сам не знаю. — Растерянно ответил тот. — Как — то само вышло.

— Само, само! — продолжал негодовать Колька. — Ты понимаешь, дурная башка, что если до сих пор на наши шалости милиция по серьезному не смотрела, то теперь спуску не будет!

— А, что надо было делать по твоему? Позволить ему дозвониться? И потом, я же не собирался его убивать! Я и целился-то в ногу.

— В ногу, в ногу! А попал в живот. Стрелять сначала надо было научиться, а потом за ружье браться!

Санька совсем растерялся, и молча уставился на Кольку.

— Что делать-то, Колян?

— Что, что! Надо сообразить!

— А вы не думаете, что он милицию вызвать успел? — спросил кто-то из толпы. — Трубку-то возле уха держал, так может менты уже вызов приняли?

— Все разом напряглись, — а ведь и правда! Такое вполне могло произойти.

— Ладно, без паники! Отсюда пока надо смотаться, — решил Коля. — Застрять где-нибудь в сугробах и подождать. Если милиция не нагрянет, тогда вернемся и решим, что делать.

После этого сообщения он подошел к Саньке, выхватил у него ружье, и, сняв с головы понурого друга вязаную шапку, протер ею ствол и курок. Потом надел шапку на руку, и обхватил импровизированной варежкой ружье.

— Айда на выход! — скомандовал он, и шайка повалила вперед.

Саша шел почти последним, и не видел за высокими спинами взрослых, как Колька удалял с ружья отпечатки пальцев Сани Лукина, а если б даже и видел, то все равно сразу не догадался бы из-за страха после случившегося. И потому без возражений принял ружье из рук Подгорного.

— На-ка, подержи! — сказал ему тот, — мне с собой кое что захватить надо, — и указал рукой вглубь склада.

— Зачем? Мы что, его с собой возьмем? — спросил Саша, принимая ружье из рук командира.

— Может, и возьмем, я еще не решил, как будет лучше. — Сказал Колька и, всучив страшную ношу малолетке, отошел в сторону.

Потом, через минуту вернулся, комкая в руке какую-то безделушку.

— Знаешь, Санек, брось-ка ты ружье. Я подумал, подумал и решил, что нам все-таки не следует его с собой брать.

Саша осторожно положил ружье на пол и налегке побежал к выходу, догоняя остальных.

Убежать они не успели. Милицию сторож все-таки успел вызвать. И лишь только они вышли за ворота склада, как невдалеке раздалась милицейская сирена.

— Бежать врассыпную! — громко до хрипоты закричал Колька. — Кого поймают, нипочем не сознаваться! Никто ничего не видел и не слышал!

После этих слов он схватил за руку стоящего возле него Сашу и поволок к большому сугробу.

— Лука, сбавь ход, подожди! — крикнул Колька на ходу бежавшему впереди них Лукину.

Тот приостановился, подождал их, и они втроем побежали дальше.

Затаившись в сугробе, они отдышались первым делом, а потом Подгорный повел странный разговор.

— Малыш! — впервые за все время, ласково обратился он к Саше, и тот сперва, даже не понял, что такое обращение адресовано ему.

— Тут такой расклад. Если нас все же застукают, тот Луке за убийство сторожа пятнашка корячится, понимаешь?

— Ну? — сказал Саша, предчувствуя нехорошее.

— А если б это, к примеру, сделал ты, несовершеннолетний, то кроме воспитательного процесса в детской комнате милиции, ничего бы не получил.

Саша почувствовал, как среди окружившего его холодного снега, липкий, потный жар пробирается к нему под куртку, охватывая все тело.

— Ну я же не стрелял! — воскликнул он. — И не стал бы никогда.

— Да, это понятно, Сашок. Ясное дело, что не стал бы. И я, знаешь, тоже не стал бы! И Лука не стал, если б подумал вовремя. Но он сделал это машинально, спонтанно, правда ведь, Лука?