Барышня. Нельзя касаться (СИ) - Иванова Ксюша. Страница 45
И эти руки, волшебные руки, которые одинаково хорошо могли писать на доске мелом и драться с её обидчиками, вдруг ослабли, вдруг медленно опустились вниз. А потом он сделал шаг назад, лишая Катю своего тепла, лишая её своего сердца…
Дура! Какая же дура! Снова обидела! Снова оттолкнула!
Она резко обернулась, готовая все-все сейчас сказать ему! Готовая признаться…
Только он почему-то улыбался и никакой обиды в его глазах Катя не замечала!
— А пойдешь ко мне в школу детей учить? — на его высоком лбу дугой выгнулась бровь, как бы подчеркивая заданный вопрос. И эта бровь, и этот озорной взгляд — заставили Катю звонко рассмеяться в ответ!
— Пойду! — с вызовом ответила она.
— Когда? — тут же спросил он.
— Да хоть сейчас! Только вещей у меня нет с собой!
— Вещи? Вещи найдем… Катя? — улыбался он.
— Да? — улыбалась в ответ она.
— А можно я тебя поцелую?
И она готова была прошептать, что согласна, что мечтает об этом с первой секунды их встречи! Но от волнения пересохло во рту и она смогла только робко кивнуть. Но, похоже, этого ему было достаточно! Потому что уже через пару секунд она снова была в объятиях Виктора!
А когда его губы трепетно и ласково прижались в её губам, когда с тихим стоном он притянул её к себе всю, словно желая забрать навсегда и никогда не отпускать, не расставаться, Катя, наконец, поняла, что, кажется, нашла своё счастье…
63 глава. Марк
За высоким забором вдалеке просматривались два двухэтажных дома, больших, крипичных, добротной постройки, виднелись верхушки молодых елей и торчала спица металлического флагштока, на котором, почему-то флага как раз и не было. Конечно, шесть утра — не самое лучшее время для визита, но что-то подсказывало мне, что обитатели этого места уже не спят.
А когда из-за спины, со стороны леса, послышался топот и стали доноситься редкие отрывистые команды, я догадался, что сейчас, наверное, попаду на утреннюю тренировку здешних жителей. Спустя десяток секунд, из леса вынырнул высокий мужик в спортивных штанах и с голым торсом. А за ним, как горох, с двух сторон огибая росший в центре тропы куст с белыми шапками соцветий, посыпались мальчишки разных возрастов — на первый взгляд от десяти и старше. Некоторые держались неплохо и только вспотевшие лбы и раскрасневшиеся лица выдавали тот факт, что пробежка была достаточно длинной и трудной. Другие задыхались, спотыкались и прижимали ручонки к животам.
Мужик смерил меня взглядом на расстоянии и скомандовал громким, хорошо поставленным голосом:
— Не останавливаемся! Два медленных круга по двору и строимся на зарядку возле крыльца! Захар, за старшего!
Державшийся строго за главным, парень с забитыми татуировками шеей и руками, задорно крикнул, принимая бразды правления в свои руки:
— Слу-ушай мою команду! В шеренгу по два бегом марш!
Мальчишки, словно того и ждали, моментально и без путаницы разделились в шеренгу по двое, татуированный парень распахнул ворота, ребята, с любопытством поглядывая на меня, молча пробежали внутрь. И хоть мне было очень интересно посмотреть на их дальнейшие действия, я повернулся к командиру — как мысленно окрестил мускулистого, чисто выбритого мужика с умным, немигающим взглядом.
Навскидку он был совсем немного старше меня — лет около сорока. И хоть я не сумел найти в интернете нормальной фотографии Антона Радулова — только издалека и почти все время на ринге, — почему-то был уверен, что это он и есть.
— Антон Викторович Радулов? — обратился к нему, дождавшись когда подойдет на расстояние пары метров.
— Да, — отрывисто бросил он и вопросительно посмотрел мне в глаза.
— Марк Изотов…
Сказать о том, откуда я и по какому поводу приехал сюда, не успел, Радулов перебил:
— За Гринькой приехал?
— Да, — прямо ответил я.
— Проходи в дом, поговорим, — он протянул руку и я пожал ее, невольно скользнул взглядом к машине, подумав о спящей там Кате. — Ты не один?
— Не один.
— Приглашаю — заходите, чувствуйте себя, как дома! Прямо в дом идите — на пацанов внимания не обращайте! У меня, всё, как в коммунне — общее и по-простому. Я в душ и выйду к вам!
Спорить я не стал. Он здесь — хозяин, ему и распоряжаться. Пошел к машине, в то время, как Радулов зашагал во двор.
Катя все еще спала. На щеке лежала рыжая пушистая прядь, ладони под моей толстовкой, сложенной под голову, пальчики левой ноги торчат из-под короткого пледа… Как же все-таки здорово, что я взял ее с собой! Как здорово, что она поехала! Одно только жаль… Что нельзя сейчас забраться к ней. Нельзя убрать с лица эту рыжую прядку. Нельзя поцеловать эти пальчики… Несмотря на усталость, возбуждение легкой болью отозвалось в паху — не верилось, что вчера… что это всё не приснилось мне!
— Катюша, просыпайся! — как дурак, ловил каждое движение — вот задрожали ресницы, вот язычок скользнул по губе, пальцы дрогнули, неловко отбросили с лица волосы, зеленые глаза распахнулись. Увидела меня. Улыбнулась. Потом внезапно нахмурилась:
— Я что, всю дорогу проспала? Надо было разбудить!
Хотелось проверить — сегодня она тоже будет шутить и смеяться или начнет мучиться угрызениями совести, переживаниями, посторонними мыслями, поэтому, прощупывая, так сказать, почву, ответил:
— Вчера я получил свой заряд бодрости — мне хватило до самого утра.
Намек был очевиден. И она его поняла — Катин взгляд сполз на уровень моей груди, щеки раскраснелись. Был уверен, что промолчит, но, похоже, вчера мне подменили девушку! Катя внезапно взметнула вверх ресницы и, глядя в мои глаза, сказала:
— Так вот как ЭТО теперь называется!
64 глава. Катя
Джинсы почти чистые! Футболка свежая, куртку пришлось заменить на кофту, длина которой позволила немного скрыть самые грязные места нижней части моего наряда. Кое-как натянув на себя все это в салоне автомобиля, расчесав волосы и протерев лицо влажной салфеткой, я вышла к ожидавшему меня около ворот Марку.
Наверное, выглядела я сейчас не очень — почти сутки в пути, помятая, толком неумытая, с нечищенными зубами! Хотя, если смотреть на Марка, вообще невозможно поверить в то, что он не спал ночью, разве что щетина на скулах стала заметнее… Не к месту вспомнилось вдруг, как его щетина покалывает щеки, когда он целует. А эта мысль сразу же потянула за собой следующую — ах, как же он целует! Какой он высокий… и красивый… Какие у него плечи широкие, взгляд неудержимо полз все ниже и ниже по его телу. И я командовала себе вновь и вновь, что это неприлично, да и не место и не время сейчас, но смотреть на него стало потребностью, соизмеримой с необходимостью дышать! Всё в нем казалось привлекательным — как засовывает руки в карманы штанов, в ожидании меня шагая вдоль забора, как поднимает бровь, раздумывая над чем-то, как оборачивается, ища меня взглядом…
И это, конечно, было невозможно, но в глазах Марка мне почудилось довольство, словно мой внешний вид вполне его устраивает, словно он одобряет то, как я выгляжу! И мне вдруг подумалось, что было бы, если бы я вот прямо сейчас оказалась перед ним одетой в красивое вечернее платье, с прической, с макияжем и на высоких каблуках. Мне вдруг нестерпимо захотелось так выглядеть для него! Внезапно стать красивой для него… чтобы быть Марку под стать…
— Катюша, нас пригласили в дом, — он кивнул в сторону видневшегося в проеме ворот двухэтажного особняка и протянул мне ладонь, и я, вздрогнув в момент нашего контакта, вложила в нее свою руку.
И так, держа за руку, он вел меня следом. И это было как-то странно и удивительно, что по незнакомой территории мы идем не по-отдельности — не он и я, а вместе, вдвоем!
И это было необычно для меня — во дворе было много детей, выполнявших упражнения вслед за командовавшим ими высоким парнем с банданой на голове и с покрытыми татуировками телом, — все смотрели на меня, но я не боялась их взглядов! Да, чувствовала! Да, немного смущалась! Но не боялась совершенно! И даже находила в себе силы, чтобы не опускать взгляд в землю, а наоборот, рассматривать их в ответ!