Болотник 2 (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 7

Я раскрыл планшет и осторожно потянул за край карты. Через пару минут неудачных попыток вытащить намертво прилипший к пожелтевшему, когда-то прозрачному пластику документ в руке у меня оказался только оторванный клочок бумаги, остальная часть карты осталась внутри планшета. Я повертел в руках оторванную бумажку: на обратной стороне с трудом можно было разглядеть какие-то надписи. Та часть, которая была прижата к пластику, — почти чистая, надписи отпечатались на внутренней стороне защитной пленки. Пришлось браться за нож и вырезать карту вместе с защитной плёнкой.

Вроде и зрение у меня нормальное, и написано вроде на русском, а понять ничего я не смог. На обратной стороне карты была нарисована какая-то схема, куча цифр и отдельных слов, многие уже невозможно прочитать, так как записано всё было обычным химическими карандашами. На схеме, состоящей из кружков и линий, цветные графики зеленого, синего и красного цвета, возле которых куча цифр и знаков препинания. Восклицательные знаки перемешивались со знаками вопроса, знаками «больше» и «меньше», скобками и тире — казалось, в хаотичном порядке что-то было стёрто и, видимо, не один раз, а поверх стертых фрагментов нанесены новые записи. Я сплюнул на землю и выматерился. Ну, неужели нельзя было написать по-человечески?! Оставить внятное послание потомкам? Шифр, наверное, какой-то или бред сошедшего от безысходности с ума человека.

Дальнейшее изучение карты принесло новые сюрпризы. Это точно карта нашего района: в углу карты угадывались Каменногорск с Приречным, а вот эта метка, наверное, часть ПВО, в которой мне пришлось погостить в прошлом году. Обозначены некоторые острова. Я ясно видел остров диверсантов и остров с деревней староверов, по всей карте какие-то непонятные метки, оставленные цветными карандашами. Но самое интересное это то, что на карте была нанесена отметка с координатами упавшего вертолёта! Кто же ты такой, сектант-ГРУшник Суслов? То, что ты попал в прошлое из нашего времени, судя по форме, ещё до начала развала СССР, мне уже ясно. Но вот откуда ты, собака, про вертолёт знаешь? Напрашивался только один вывод: или обломки уже нашли, или найдут очень скоро.

Я стоял на кладбище и задумчиво смотрел на огромный каменный крест. Придётся мне стать осквернителем могил — другого выхода я не видел. Осмотр острова и развалин с храмом других существенных находок не принёс. Единственное место, где я ещё, возможно, смогу получить ответы на свои вопросы, сейчас передо мною. Могила Ивана Суслова.

В той своей жизни мне не раз приходилось участвовать в эксгумациях тел, и каждый раз это было по-разному. Эксгумация для опознания, для перезахоронения, для получения образцов и/или направления тел на экспертизу, приходилось вскрывать захоронения преступников, которые пытались избавиться от тела жертвы — чего только не пришлось мне увидеть. Где-то тревожным и скорбным фоном раскопок выступали рыдания и причитания родственников умершего, где-то участвовали только прожжённые профессионалы. Комфортность раскопок обеспечивало время: чем больше его прошло, тем больше у тебя шансов не наблевать себе на туфли или в только что открытый гроб. Я знал сейчас, что меня ждёт — всё зависит от гроба. Да, не от времени, а от гроба, в котором похоронен умерший человек, а ещё от состояния и влажности грунта. Если вскрывать могилу человека, похороненного в те времена, когда на материалах для его последнего пристанища не экономили, даже если прошло несколько десятков лет, то и тело, даже с истлевшей плотью, сохранялось хорошо: обычно почти целый костяк и почти не поврежденная одежда. Когда же в наше время гробы стали делать из чего попало и, тем более, так называемые эко-гробы, то уже через год можно было отрыть только перемешанное с землёй тряпьё и фрагменты частей тела. Я знаю это точно, я видел это сам.

Похоронен коллега по путешествию во времени уже больше ста лет назад: в 1869 году его похоронили, а до этого он прожил до глубокой старости. Что там меня ждет, неизвестно, но судя по тому, с каким усердием, и как тщательно его могилу обустроили прихожане, можно надеяться на положительный результат.

Как в одиночку поднять камень весом в несколько сотен килограмм? Довольно просто на самом деле, если ты не пропускал в школе физику, у тебя прямые руки и есть необходимый инструмент. У человека советской закалки, пережившего девяностые годы, смекалка развита необычайно. Я хорошо помню случай, когда в своей старой жизни отправился по заброшенным советским рудникам и карьерам с главным геологом нашей компании. Нашей задачей было посмотреть состояние этих объектов, узнать собственников земли и провести с ними переговоры на предмет доразведкой. Вроде ничего сложного: все они были обозначены на картах, преодоление каких-либо участков бездорожья не предполагалось, поэтому выехали на одной машине. Служебный УАЗик почти справился с задачей, но мы забыли о человеческом факторе. В густой траве заброшенного карьера, напоровшись на ржавую, колючую проволоку, УАЗ пробил себе все четыре колеса, да так, что дыр на каждом было с десяток. Запаски только две, возимого ремкомплекта для ремонта колёс не хватит на все отверстия, связи тоже нет. Что делать? Мы уехали оттуда уже через час и на своих родных колёсах. Поменяв две запаски, остальные колёса мы разбортировали и набили сухой травой под завязку. Я до сих пор помню ошарашенный взгляд работника шиномонтажа, когда он их разбирал.

Ручная лебёдка, система блоков, настил и каркас из брёвен — вот и всё, что мне понадобилось, чтобы поднять и сдвинуть крест в сторону. Не скажу, что это было легко, но справился я за несколько часов. Заглублен крест в грунт был основательно, почти на два метра, и в конце имел что-то типа фундамента — большое прямоугольное расширение. Осмотрев основание креста, я про себя хмыкнул: видимо, набить нужную надпись на кресте у крестьян получилось не сразу, вся нижняя часть была покрыта выбитыми надписями, да причем так непонятно и коряво, что даже глазам на это смотреть больно.

Покончив с тяжёлой работой по подъему и кантованию креста, я приступил к раскопкам.

Крепкая домовина у покойничка была. Доска почти сороковка, основание и стены могилы когда-то были выложены из камней. На удивление подземные воды до останков не добрались, кладбище располагалось примерно на два метра выше уровня болота.Очевидно: тот факт, что покойника хоронили зимой, дополнительно повлиял на сохранность гроба и тела. Для столетнего захоронения сохранность просто отличная. Почерневший скелет в истлевшей рясе, на груди огромный серебряный погребальный крест и икона Спасителя. Вроде бы больше и нет ничего!

Что я тут вообще рассчитывал найти? Ругал я себя, вновь и вновь осматривая могилу. Ведь жители посёлка были хоть и староверами, но православными, а по обычаю класть в гроб какие-либо предметы, деньги, продукты нельзя, так как подобные обычаи — суть пережитки язычества!

Сидя на краю разрытой могилы, я с отсутствующим взглядом смотрел на небо, крутя в руках икону, взятую у покойника. Облом, товарищ Кирюха, ничего нет. А ведь просто надо было головой подумать, а не жопой! Целый день коту под хвост, теперь это всё надо снова закопать и крест на место вернуть! Я с досадой сжал старинную икону сильнее, и она треснула под моими пальцами.

Ну вот, теперь и это — сломал хорошую вещь. Себе я её брать не собирался, пусть и дальше лежит на груди хозяина. Я посмотрел на икону: может, получится склеить как-то? Треснула напополам, края задней стенки разошлись в разные стороны, но почему-то лик остался целым. Это как так? Я внимательнее осмотрел повреждения, разведя сломанные края в стороны ещё сильнее, ломая икону практически пополам, и моё лицо расплылось в довольной улыбке. Сквозь разлом трухлявой тонкой дощечки на меня смотрела синяя обложка маленького блокнота с нарисованной на лицевой стороне «Александровской колонной», стоящей на надписи: «Ленинград», под рисунком, в самом низу, был указан год — 1967.

Глава 4