Код лихорадки (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс. Страница 21
С момента предполагаемой попытки "побега" его учителя и надзиратели казались немного отстраненными. Даже Доктор Пейдж, которая всегда была так мила с ним, ее улыбка не была такой искренней. И в ее глазах всегда было что-то такое, как будто она знала тысячу вещей, которых не знал он, и эта часть ее хотела поделиться.
Но Томас с радостью принял бы боль в желудке и головную боль, если бы только мог снова увидеть своих друзей. Его грудь сжималась каждый раз, когда он думал об их именах. Как же ему было весело в те драгоценные несколько ночей, проведенных вместе, когда одиночество оттого, что он стал жертвой ПОРОКа, отступило, хотя бы ненадолго. Даже встречи с Терезой в последнее время прекратились, и его очень беспокоило, что работа в пещере также была отменена.
Дни, когда они собирались в подвале, давно, очень давно прошли. Несомненно, какая-то космическая катастрофа навсегда изменила нормальное течение времени, растянув его.
В ту ночь Томас лежал в постели, а его недоеденный ужин лежал на столе. Он почти ничего не ел уже несколько часов, и его желудок позаботился о том, чтобы ничего не оставить внутри. Он был пуст во всех отношениях.
Он тоже был измучен, но не мог заснуть. Вместо этого он закрыл глаза и прислушался к собственному дыханию.
Что-то жужжало у него в голове.
Он сел, оглядывая комнату. Он услышал… или скорее… почувствовал… жужжание где-то глубоко внутри пульсирующей боли в черепе, которая мучила его весь день. Он покачал головой и прижал пальцы к вискам. Он встал, чтобы позвонить доктору Пейдж, попросить что-нибудь, чтобы вырубить его на ночь, когда жужжание вернулось, на этот раз сильнее.
Он упал на кровать, свернулся калачиком и обхватил голову руками. На самом деле жужжание не причиняло боли. Это было так странно, так чуждо. Что за нелепое испытание ПОРОК придумал теперь?
Жужжание. Жужжание. Жужжание.
С каждым разом все громче и сильнее. Это было похоже на вторжение в его тело; это пугало его, заставляло думать о шизах. Схожу с ума. Видеть и слышать то, чего там не было.
Может быть, они лгали нам, подумал он. Может быть, у нас нет иммунитета. Они сказали, что у Ньюта его-нет. Возможно ли это?
ЖУЖЖАНИЕ.
Он перекатился на спину и уставился в потолок, все еще прижимая руки к голове, как будто это могло ему помочь. Доктор Пейдж. Он должен был позвонить доктору Пейдж.
«Томас.»
На этот раз это был голос. Но в то же время-ни единого голоса. Вибрация, дребезжание его разума, беспокойство, которое ощущалось как жужжание, сформировавшееся в твердое слово. Он медленно встал, вытянув руки для равновесия.
«Томас, это Тереза.»
Он сходил с ума. Он действительно сходил с ума. Это был самый старый и самый распространенный симптом-слышать голоса в голове.
«Э-э…» произнес он вслух.
«Это работает? Это работает?»
Последнее слово ударило ему в глаза, как молния. От боли у него подкосились ноги, и он рухнул на пол. Никогда еще мир не казался ему таким текучим, словно не существовало ничего твердого, ни формы, ни вещества.
«Тереза?» спросил он вслух, сбитый с толку. «Тереза?»
Нет ответа. Разумеется, ответа не последовало. Он сошел с ума. У него была вспышка, скоро он станет шизом. Его жизнь закончилась.
«Послушай меня,» снова раздался голос, череда слов, словно скачущая лошадь, пронеслась в его голове. «Если ты меня слышишь, постучи в дверь. Я смогу это услышать.»
Томас с трудом поднялся на колени. Он решил, что терять ему больше нечего, и, чувствуя, как мир плывет вокруг него, пополз через комнату к двери. Как бы странно это ни звучало, странный голос в его голове больше походил на чье-то присутствие, и он не знал, как это объяснить, но это было похоже на Терезу.
Он добрался до двери, высокой, как гора, и встал перед ней на колени.
«Томас?» послышался голос. «Томас, пожалуйста. Пожалуйста, скажи мне, что это работает. Мне потребовались месяцы, чтобы понять это. Если ты меня слышишь, постучи в свою дверь!»
Она выкрикнула последнюю часть, еще один удар в его череп, от которого стало больно, как от ледоруба.
Он выпрямился, поднял руки, чтобы опереться на дверь, и сжал пальцы в кулаки. «То, что ты собираешься сделать,» сказал он себе, «может оказаться последним гвоздем в гробу твоей Вспышки. Если ты ошибаешься, ты будешь знать, что ты действительно сумасшедший.»
Снова голос. Тереза.
«Томас? Томас? Сделай звук.»
Он это сделал. Он попятился назад с кулаками, затем ударил ими по двери, как будто это могло быть последним препятствием для его свободы. В обмен на пенни, в обмен на фунт. Он читал это в одной из классических работы, которые ему давали. В течение целых десяти секунд он бил кулаками по твердой поверхности, пока не заболели костяшки пальцев и боль не охватила обе руки.
Затем он снова рухнул на пол, пытаясь отдышаться. Он услышал крики в коридоре, шаги, кто-то шел проверить его. Но прежде чем кто-то появился, в его голове всплыла последняя фраза.
«Хорошо, поняла,» сказала Тереза, и в ее голосе послышалось волнение. «Я научу тебя делать это позже.»
А потом она исчезла. Не только ее голос, но и ее присутствие. Ушла. Как гаснет свет.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась доктор Пейдж.
«Что в этом мире нашло на тебя?» спросила она.
ГЛАВА 21
225.05.12 | 19:44
Следующий день прошел для Томаса мучительно. Ему не терпелось увидеть Терезу во плоти—всего десять минут. Пять минут. Все, что ему было нужно, это достаточно времени, чтобы посмотреть ей в глаза и спросить. Это была ты? Он узнает это в одно мгновение, и ему отчаянно нужно подтверждение. Пока он завтракал, проходил обследование, переходил из класса в класс, в голове у него вертелся один и тот же вопрос.
Я сумасшедший?
Он даже пытался расспросить доктора Пейдж о своих страхах, когда она забирала его утром.
«Откуда вы знаете, что у меня иммунитет?» спросил он, внимательно наблюдая за выражением ее лица, когда она ответила.
«Это довольно просто,» легко ответила она, идя рядом с ним по коридору. «В твоей крови, ДНК и спинномозговой жидкости есть очень специфические маркеры, которые согласуются между всеми теми, кто обладает иммунитетом. Эти маркеры отсутствуют у тех, кто не обладает иммунитетом. Потребовалось много исследований, чтобы добраться до этой точки, но теперь она прочна.»
Он обдумал это. Похоже, она говорила правду.
«Кроме того,» добавила она, «это вдвойне подтверждается у кого-то вроде тебя и других иммунных субъектов, которых мы собрали.»
«Что вы имеете в виду?»
«Ну, мы можем проверить с помощью сканирования мозга, что вирус сам проник в тебя, что ты сдал для него домом. И все же это никак не влияет на твою физическую материю, умственные способности или телесные функции. И у тебя был вирус в течение многих лет, без каких-либо изменений. Если только это не какая-то массовая мутация вируса, о которой наши исследования не показали никаких доказательств, тогда мы можем сказать с почти определенной научной и медицинской точностью, что у тебя иммунитет.»
Он кивнул, вполне уверенный, что она была честна с ним. «Итак, если я начну показывать симптомы Вспышки, скажем, завтра, насколько вы будете шокированы? По шкале от одного до десяти?»
Она посмотрела на него. «Десять, Томас. Я была бы вне себя от шока. Так потрясена, словно у тебя выросло третье ухо. Что все это значит?»
Он остановился в коридоре и повернулся к ней. «Доктор Пейдж. Ты клянешься, клянешься своей жизнью, что у меня иммунитет? Что это не какой-то… я не знаю, какой-то тест? Я знаю, что вы, ребята, очень любите тесты. Откуда мне знать, что я не такой, как Ньют? Без иммунитета?»
Доктор Пейдж улыбнулась ему той самой улыбкой, от которой ему всегда становилось немного легче. «Клянусь тебе, Томас. Клянусь могилами бесчисленных близких, которые умерли… клянусь, что я никогда не лгала тебе. Ты настолько невосприимчив, насколько это возможно для науки и медицины. И если бы была хоть малейшая возможность подвергнуть твою жизнь опасности, я бы этого не допустила.»