Сваха для дракона (СИ) - Лисовская Лилия. Страница 75

– Не могу себя перебороть. Приношу свои извинения.

Лоркан улыбнулся, протягивая мне руку:

– У вас есть сколько угодно времени. Не переживайте.

Под прицелом темных глаз Лоркана я ощутила острый укол совести.

– Желаете поделиться впечатлениями? – Лоркан потянулся, разминая мышцы. Длительная беседа у очага утомила его, под глазами залегли призрачные тени.

– Про властителей севера? – я переспросила, в надежде выгадать несколько секунд. У меня было смутное предчувствие о теме разговора, но Лоркан имел ввиду нечто иное. Он усмехнулся, стреляя по сторонам глазами, как будто надеялся увидеть притаившегося за бассейном шпиона.

– О предложении княжича Агне. Сгораю от любопытства, что же он вам предложил? Когда я вошел, у вас был чрезвычайно рассерженный вид. Будь вы драконьих кровей, от Агне осталась лишь кучка пепла и обугленных костей. И для этого вам даже не пришлось бы перевоплощаться.

– Откуда вы знаете, что он мне что-то предложил? – я смерила князя подозрительным взглядом. Когда он вошел, мы с Агне молчали. Ему неоткуда было узнать. Мои подозрения ничуть не обидели Лоркана. Он пожал плечами, мягко произнеся:

– Как вы думаете, почему я оказался здесь? Точно не ради того, чтобы составить вам компанию. Княжна Аста обмолвилась, что ее брат любит назначать свидания в купальнях, а сама княжна уж слишком сильно настаивала на том, чтобы вы приняли ванну.

Дуэт интриганов-близнецов мне нравился все меньше. Я прикусила губу, не позволяя словам сорваться с языка. Но Лоркан не собирался уступать: он ждал моего ответа, и я не имела права умолчать.

Глава 21

– Это неприемлемо! – разъяренный голос Лоркана дрожал под каменным куполом тронного зала. Сжав кулаки, князь застыл перед Астой, но княжна всеми силами демонстрировала скуку. Подперев рукой голову, она то и дело соскальзывала взглядом в очаг, где жарко тлели угли. Раскинувшись в кресле, она напоминала куклу, забытую в спешке. И только ледяные голубые глаза нагоняли на меня страх. Если бы было суждено нам встретиться на узкой тропинке, я без сомнения уступила ей дорогу.

Возмущение Лоркана Аралионского не значило для нее ничего, но стоило за его спиной появиться Снорре, как княжна ожила. Капитан бледной тенью маячил за левым плечом князя, не рискуя приближаться. Фигура княжича Агне, стоявшего за спиной сестры, пугала Снорре сильнее всех угроз. Сам Агне давно успел одеться и вел себя так, словно не встречал меня в купальнях в чем мать родила.

– О чем вы говорите, брат? Не могу взять в толк, – Аста облизнула узкие губы. Тон Лоркана ее забавлял, и она не собиралась скрывать своего искреннего веселья.

– Ваш брат посмел предложить незамужней леди, подданной моего государства, двусмысленные вещи! – Лоркан шумно выдохнул, и я с замиранием сердца отметила две тончайшие струйки дыма, вытянувшиеся из ноздрей. Он начинал терять контроль. Снорре тоже заметил, что Лоркан балансирует на самом краю, а потому, капитан опустил тяжелую ладонь на плечо князя, как бы напоминая, что стоит держать себя в руках. Но глаза Лоркана не наливались рубиновым цветом, зрачок не плясал, да и контур его фигуры не дробился, как бывало, стоило князю потерять голову. Все было в порядке, кроме дыма и чешуи, которая тонким ошейником обернулась вокруг шеи. Я все равно ощущала себя виноватой за эту безобразную сцену.

Стоило промолчать. Стоило ускользнуть от вопроса с вежливой улыбкой, но, сказав одно слово, я не смогла остановиться. С каждой секундой Лоркан становился все мрачнее, темные брови сошлись на переносице. А затем поднялся на ноги, вылетел за дверь. Еще никогда я не видела Лоркана в таком гневе, даже когда Одхан всеми силами выводил его из себя, – щеки залились краской, на лбу, рядом с новым шрамом, вспухла вена. Он был в бешенстве и собирался выплеснуть гнев на властителей Севера. И это была моя вина.

Лоркан вылетел из купален, как ветер, и я, как ни пыталась, не смогла его догнать. Он оказался в тронном зале раньше меня и не скрывал злости, сжигающей его изнутри не хуже рубинового пламени. Но Асте все было безразлично. Она оглянулась на брата, словно ожидала его выхода на сцену.

– Никаких двусмысленностей, мой венценосный брат, – снисходительно проронил Агне, не стесняясь пожирать меня взглядом, в котором читалось “От меня невозможно сбежать”. Лоркан вздрогнул, то ли от смысла слов, то ли от фамильярности тона, которым они были произнесены. Стиснув зубы и прищурившись, князь ждал объяснений.

– Я лишь предложил место в моем цветнике. Обладая такой внешностью, леди Ималия займет в нем почетное место. Где же вы нашли что-то двусмысленное?

Снорре наклонился к плечу Лоркана, что-то торопливо шепча. До меня долетали лишь отдельные слова, но даже объяснения верного телохранителя не успокоили князя. Напротив, он лишь сильнее разъярился.

– Такого рода предложения гостьям роняют тень на вас, которую трудно будет смахнуть великолепным приемом и развлечениями, – звонкий от злости голос Лоркана взмыл вверх, отражаясь от свода тронного зала. Где-то в углу завозился каменный страж, несущий караул у входа. Он подозрительно огляделся по сторонам, а затем снова затих, когда понял, что его хозяевам ничто не угрожает.

Аста легко поднялась на ноги, заливаясь хрустальным смехом, и от этих звуков у меня мурашки поползли по спине. И переглянулась с Агне, вновь деля мысли на двоих. Я почти видела тонкую, прозрачную нить, которой были соединены близнецы, и нить эта была прочнее канатов.

– Брат, дорогой мой, не забывайте, что вы за пределами своего княжества. Здесь иные традиции. В наших краях любая была бы в восторге, предложи им братец место в своем гареме. Не понимаю к чему весь сыр-бор!

Но Лоркан, чьи эмоции по отношению к Асте еще недавно напоминали распускающуюся, робкую розу, был холоден и зол.

– Леди Ималия – подданная Аралиона. Прошу оставить непристойные предложения при себе!

Прищурившись, Аста оглядела князя с головы до ног, а затем перевела взгляд на меня. В глубине ее глаз плясала вьюга, жестокая и холодная.

– Если бы я не знала цели вашего визита, Лоркан, – елейным голоском произнесла Аста, неприятно улыбаясь, – я бы решила, что вы уже сделали свой выбор.

Князь замер, глупо моргая. Слова Асты ударили его в грудь, он даже сделал шаг назад, как будто не мог удержаться на ногах.

– Прошу прощения?

Переспрашивать не было нужды. Я со стыдом поняла, что щеки заливаются краской. Аста не намекала – говорила прямым текстом. Скажи она в лицо Лоркану, что он притащил к потенциальной невесте свою любовницу, и то не было бы так оскорбительно. И она впервые назвала его по имени, а не приторно-фальшивым титулом “брат”. На какое-то мгновение всем присутствующим, кроме княжичей, стало неловко. Комкая в пальцах подол платья, слишком белого среди графитовых стен тронного зала, я не знала куда себя деть.

Зрение перестроилось само по себе, без малейшего вмешательства с моей стороны. Очертания вокруг затуманились, но стоило сморгнуть выступившую слезу, в как я поняла, что вновь смотрю на изнанку. Так я иногда называла “истинное зрение” – иногда становятся явными такие вещи, которые люди хотели бы скрыть, но торчащие нитки чувств и заплатки эмоций выдают их с потрохами.

У княжичей, Агне и Асты, не было золотых нитей, у них были цепи, толщиной в руку, с крупными звеньями. Цепи оборачивались вокруг близнецов, стремясь притиснуть их друг к другу: единое целое, волей появления на свет, разделенное на две половины. Под воздействием тайного зрения я заметила, как стоят эти двое: вплотную, прижимаясь локтями и бедрами, как будто пытались вжаться друг в друга.

Но у Асты была и другая нить – ржавая, покрытая коростой из засохшей крови. Натянутая до упора, она вырывалась из груди княжны и тянулась в нашу сторону. Я совсем не удивилась, когда зрение показало мне такой же ржавый, острый крюк, которым нить Асты впилась в шею Снорре. У этой парочки было общее прошлое, кровавое и болезненное. Истинное зрение обнажало суть вещей: крюк впивался в мягкое горло капитана, оставляя зияющую рану. Они были связаны, связь причиняла боль, но… только Снорре. Он и смотрел на княжну взглядом побитой собаки, как будто чувствовал, что нить натягивается при каждом движении. Та золотая нить, что связывала Снорре с Марной, оставшейся в Аралионе, рвалась сквозь скалы и метели домой, и от взгляда на нее мне тоже стало больно. Снорре страдал, не зная, что есть и другая. Та, что смогла бы залечить душевные раны, но капитан даже не посмотрит в ее сторону.