Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина. Страница 8

– Я придумал! – вырвалось из его уст.

Мы сосредоточенно уставились на него, желая услышать продолжение, что именно он придумал.

– Amitié. Liberté. Individualité (что в переводе с французского на русский – Дружба. Свобода. Индивидуальность), – отчеканил Тео все еще с важным видом и горящими глазами. И выдвинул к нам ладонь, что смотрела на землю.

– Amitié. Liberté. Individualité, – повторил я и положил свою руку сверху.

Молчание. Мы оба посмотрели на Тима. Он уставился вниз и рассматривал свои ботинки. В следующую минуту он будто услышал наш взгляд и посмотрел на нас. Мысленно я говорил ему: «Ну же, повтори» и мечтал, чтобы он снова ничего не испортил. Метанием своих глаз от него к нашим рукам, я все же донес ему нужный посыл. Тим сделал шаг навстречу и положил свою ладонь к нашим.

– Amitié. Liberté. Individualité.

И пускай он немного нарушил последовательность и проглотил некоторые буквы, мы все втроем были счастливы. За два дня знакомства у нас уже было столько общих секретов и ритуалов, что даже не верилось. Это все наяву, а не по телевизору. И эта реальность покруче всяких 3D-фильмов. Потому что она настоящая, а не выдуманная. В этот раз опоздать не получилось. О том, что пора домой, нам напомнил телефон. И почему мы его не потеряли… Шагая по дороге вниз, каждый из нас боялся нарушить тишину. Но все же я это сделал. Не знаю почему, но я ревновал Тео к Тиму. Я был счастлив, что у меня появился друг, но потом я почувствовал, что у меня его как будто бы отнимают. Тем и опасна жизнь без общества, что из-за нехватки общения, ты слишком быстро начинаешь привязываться к людям. Хотя изначально я боялся своего отсутствия умения находить общий язык с кем-то, да и вообще знакомиться. Но даже Тиму это не помешало. Не помешало отнять у меня друга.

***

– Прости за футболки, – виновато сказал я тетушке, когда у нее расширились зрачки от нашего внешнего вида.

Следующие полчаса пришлось потратить на то, чтобы доказать ей, что мы ни с кем не подрались. Хотя, наверное, проще всего было с самого начала с ней согласиться. Лучше бы мы и вправду подрались. Лето летело быстрее кометы. И вот мы, счастливые, стоим перед зеркалом, потому что тетушка Агата принесла нам новую одежду. Для школы. Вернее, я был с улыбкой, которая отражала счастье, а по брату это было незаметно. Но я знал, что он тоже счастлив. Я научился распознавать его эмоции, даже когда у него на лице совсем не было никаких эмоций. Даже когда мы почти не общались. В тот момент я забыл все свои обиды и просто смотрел на нас в зеркало. На меня смотрели два беловолосых парня в черных штанах, один в черной рубашке, другой – в белой. Наши пожелания учли, и тетушка купила нам именно то, что мы попросили, подбирая размер по нашим порванным футболкам. В подарок к одежде мы получили рюкзаки, канцелярию и ботинки. Хорошее начало такого отстойного отрезка жизни, как школа. Мы пошли в школу в восемь лет. Это уже поздно. Поэтому, чтобы попасть сразу в третий класс и не отставать от сверстников, мы целое лето занимались уроками дома. Каждый день, перед тем как пойти гулять, мы обязаны были решить задания по разным предметам. И как только тетушка проверяла всю домашку, мы получали вознаграждение – свободу. Зато у нас был хороший стимул, ведь представить свою жизнь без улицы мы уже не могли. Хоть и порой было очень трудно заставить себя сесть за тетради. И каждый раз я вспоминал наше обучение с папой, когда мы были совсем малышами и учили буквы. Сейчас же буквы учили меня и моего брата. Ему гораздо легче дается запоминание стихотворений и задачи по математике, чем мне. Я оказался совсем не усидчивым.

В большом предвкушении с нотками страха и паники мы прибыли на свою первую школьную линейку в жизни. Всегда неловко себя чувствуешь, когда находишься в компании незнакомых людей. Особенно когда все друг друга уже знают, а ты для них просто новичок. Но я был рад, что я не один. Я с братом. И где-то позади нас стояла тетушка. Она не могла пропустить это событие. Правда, через какое-то время она подошла к нам и сказала, что будет ждать нас дома и чтобы мы нигде не задерживались. Я сразу раскусил ее и понял, что она затеяла для нас сюрприз. Директор школы, на вид строгая женщина лет сорока пяти, торжественно и словно куда-то торопясь (наверное, это уже профессиональная привычка), вещала свою речь в микрофон. Сотни взглядов были прикованы к нам. Или, может быть, это мне так казалось от страха. Лучше бы мы пошли в школу, как и все, с шести лет. Новенький априори звучит как «неудачник». И, видимо, это клеймо я и притянул к себе с первых дней в школе. Жизнь среди сверстников оказалась куда сложнее прежней жизни в четырех стенах. Там ты боролся со скукой, здесь – с самим собой. Учишься на своих ошибках, чтобы стать сильнее и дать подонкам сдачи. Протаптываешь свой путь среди миллиона неверных дорог, среди грязи и пыли, ненависти и ударов в спину. И сотни вопросов «за что». Среди незнакомых лиц я все же нашел теплое и родное – ТЕО. Господи, пусть он будет моим одноклассником! Но и тут он меня не услышал. Теодор Фабер – ученик из параллели, но мы по крайней мере сможем видеться на переменах или в столовке в очереди за булкой. Я долго не мог понять, на меня так странно смотрят, потому что я новенький, или потому что я не похож на них? В какой-то момент мне захотелось просто убежать домой и закрыться в комнате, чтобы больше никогда из нее не выходить. Сложная штука эта ваша школа. А ведь мы еще даже до уроков не дошли. Я стоял и пытался сделать хотя бы немного дружелюбный вид своей натянутой улыбкой. Но глаза меня выдавали, потому что ко мне подошел учитель и спросил, все ли со мной в порядке. Конечно, я не в порядке! Я впервые в жизни вижу такое количество людей одновременно и не по телевизору. И я, кажется, забыл все буквы и слова, и поэтому просто кивнул в ответ. Тиму, в отличие от меня, совсем не удалось улыбнуться, поэтому он был такой, как и всегда. «Да, он умеет разговаривать». «Нет, мы не нуждаемся в помощи», – каждый раз приходилось отвечать мне. Никогда еще я не хотел домой сильнее, чем оставаться на улице. Школьная линейка по случаю открытия нового учебного года казалась мне целой вечностью. К счастью, уроков в этот день не было. Идя домой, я молился, чтобы завтра я чувствовал себя легче. Небольшой спойлер: легче не стало.

Глава 7

По приходу домой я уткнулся в подушку. Даже не переоделся. И только аромат праздничного пирога тетушки Агаты заставил меня выйти из этого мрачного состояния, ведь я знал, что она хочет нас поддержать. И я бы не простил себе, если бы обидел эту святую женщину. Я видел, с какой надеждой она смотрела на меня и брата, когда спрашивала, как прошел наш первый день. В этот момент мне не хотелось показывать свою слабость и огорчать ее, поэтому мне в очередной раз пришлось натянуть улыбку на лицо и соврать за нас двоих.

– Все прошло чудесно, – все, что у меня получилось выдавить из себя.

На ее лице прочиталось облегчение. Похоже, тетушка переживала в эти моменты больше нас. Уткнувшись в свою тарелку с пирогом, я поймал себя на мысли, что если бы здесь была мама, я бы точно ей признался, что мне страшно. Я люблю и уважаю тетушку Агату и безмерно благодарен ей за ее доброту, но все же мы еще не настолько близки с ней. Как же все-таки странно осознавать, что родителей больше нет. И никогда не будет рядом. В этот момент хотелось закричать, ведь я понимал, что дальше не будет легче. Я окончательно запутался и не знаю, что я хочу от этой жизни (хотя, чего вообще можно хотеть от жизни в свои восемь?). Меня душило замкнутое пространство дома, но еще больше начала пугать жизнь вне своей клетки. Там, на линейке, я будто был птенцом, внезапно выпавшим из своего гнезда. Мне все было дико. И каждый встречный человек – будто пришелец для меня. Конечно, это дело времени, и ко всему можно привыкнуть (я снова вспомнил маму, когда она устраивалась на новую работу и проходила похожий этап в жизни). Но я совершенно не представлял, сколько же понадобится этого времени для такого асоциального человека, как я. Что уже говорить про моего брата Тима. Когда я впервые встретил Тео возле колодца, мне показалось, что это совсем не страшно. И во мне горел азарт и тяга к общению. Но, как оказалось, знакомиться с бóльшим количеством людей не так уж и просто. Или же все дело в харизме и открытости Тео?