Моя мачеха – иномирянка (СИ) - Коротаева Ольга. Страница 24
Помогая себе руками, она перевернулась и провела указательным пальцем по коленной чашечке.
– Сначала будто прострелило тут…
«Ей однозначно примерещилось, – искренне огорчилась я. – Это фантомные боли».
– …А потом здесь.
Она потянулась, дотрагиваясь до пятки.
– Но сейчас всё как прежде.
Это окончательно отрезвило меня. Стараясь не показывать огорчения, подбодрила девочку:
– Очень хорошо. А теперь давай завершим массаж.
Она кивнула и подставила мне спину. Я снова провела камушком вдоль позвоночника, прислушиваясь к реакции ребёнка. Но далее Амелота вела себя как обычно. Ничего не произошло, ни когда я разминала мышцы ног, ни когда делала точечный массаж стоп кулоном. Девочка ничего не ощущала…
– Как ты думаешь, Молари не понравился мой подарок? – расстроенно пробормотала она, когда я закончила и помогла ей облачиться в ночную сорочку. – Она так и не появилась на празднике.
Я придержала Амелоту, когда она опускалась на спину, и прикрыла мягким тёплым одеялом. Подоткнула его с двух сторон и, присев на кровать, осторожно ответила:
– Думаю, у неё была веская причина остаться у себя.
– Знаю, – вздохнула она. – Думаю, они с папой снова поссорились.
– Ты любишь Молари? – не желая сообщать о наказании, мягко поинтересовалась я.
– Конечно. – Она шире распахнула глаза. – Она добрая и приветливая.
«С теми, с кем выгодно», – хмыкнула я про себя, чтобы скрыть своё скептическое отношение к содержанке мужа, встала и отошла к столику.
Взяла стакан и плеснула в него воды из хрустального графина. После работы всегда хотелось пить. Массаж отнимает немало сил, если проводить его качественно и по всем правилам. А я никогда ничего не делала спустя рукава.
– А твой брат женат? – проявила неожиданное любопытство Амелота.
Прыснув, я закашлялась и изумлённо посмотрела на девочку. Промокнув губы платком, отставила стакан и честно призналась:
– Этого я не знаю.
– Память ещё не полностью вернулась? – понимающе уточнила она и, прикрыв глаза, мечтательно промурлыкала: – Вот бы они с Молари поженились! И мы все жили долго и счастливо…
Я лишь покачала головой и, присев на краешек кровати, ласково погладила малышку по голове. Шелковистые пряди скользили между пальцев, и мне нравилось это ощущение. Ресницы Амелоты затрепетали, а вскоре дыхание девочки стало ровным и глубоким. Я наклонилась, осторожно касаясь нежной кожи ребёнка губами, а затем поднялась.
Вышла из спальни и, тихонько прикрыв за собой дверь, задумчиво застыла на месте. Приближалось время ежевечернего уединения с Кенданом, но идти к соэру не хотелось. Как и возвращаться в свои покои. Я знала, что муж пойдёт туда, если я не явлюсь. Заглянет он и к дочке. Мне хотелось подумать о сегодняшних открытиях и решить, как же действовать дальше.
Мимо сновали слуги. Девушка с охапкой белья улыбнулась мне и присела в реверансе, а мужчина, следующий за ней, поклонился и взглянул с уважением. Больше никаких косых взглядов и смешков за спиной. Но радости мне это не приносило. Я коснулась щеки, будто всё ещё чувствовала мимолётный поцелуй соэра.
Огонь, разлившийся в этот момент по моим венам, по-настоящему испугал. Я понимала, что это магия. Но не та, что исцелила порез на моей шее. Покалывая кожу, она будто заморозила меня. Эта шла изнутри, а от жара перехватывало дыхание и шевелились волосы на затылке.
Да, надо сесть и подумать в тишине и покое. А ещё лучше – занять чем-то руки… Вот бы сейчас оказаться в моей мастерской и ощутить под пальцами мягкую глину! Мне всегда лучше думалось, когда руки были заняты делом. Во время творчества я будто расширялась энергетически и могла охватить весь мир.
В этом прекрасном состоянии не было страха и волнений. Я будто смотрела на жизнь свою и других со стороны.
Сверху.
И решения приходили сами собой. Так случилось и год назад, когда я снова вернулась к творчеству. Когда начала трудиться над «Возрождением», то и жизнь начала налаживаться.
Сейчас, когда она снова развалилась на не подходящие друг к другу кусочки, мне снова требовалась арт-терапия.
Да!
Приняв решение, я спустилась на кухню и, не обращая внимания на притихших при моём появлении слуг, присела за стол. Вскоре в замке станет тихо, и жизнь будет кипеть лишь здесь. Спрятаться в уголке, среди суетящихся людей, было бы легко. Но у меня были другие планы.
– Чем занята? – спросила я у Элеви.
Чашка в руках женщины задрожала, и служанка торопливо опустила затравленный взгляд и поставила её на поднос. На нём уже красовалось блюдо с печеньем и глубокая миска. Пахло овощами и мясом.
– Ужин для сейры Молари, – тихо призналась Элеви и застыла, будто в ожидании наказания.
– Так неси, – поторопила её и понимающе усмехнулась. – Я не буду мстить глупой и ревнивой женщине, которую любит моя падчерица.
Служанка, будто боясь, что я передумаю, схватила поднос и поспешила к выходу. Остальные слуги притихли, но я ловила на себе одобрительные взгляды. Одна из женщин несмело подала голос:
– Может, вы голодны, сейра Стенси? Вы за обедом и крошки в рот не положили…
– Честно признаться, да, – улыбнулась ей.
И тут будто что-то взорвалось. Все начали двигаться, поднялся шум.
– Вот, попробуйте это печенье…
– Мясо сегодня отменное!
– Ах, какой сегодня получился праздник! Всё вашими стараниями, наша дорогая сейра…
– Жаль, что не было танцев!
– Вам что-нибудь ещё нужно?
– Да, – отложив недоеденное печенье, решительно ответила я. – Мука, соль, масло и немного воды.
– Кразь всемогущий! – Повар отшатнулся и, побелев, едва не перекрестился.
– Вы будете готовить?! – ужаснулась Конни.
– Нет, – успокоила я их.
– А зачем вам мука?
В кухне установилась звенящая тишина.
– Увидите, – заинтриговала я слуг.
Глава 30
Когда-то разочарованная в жизни и людях, измотанная угрозами коллекторов и едва живая от недоедания девушка получила от судьбы послание. Оно не вспыхнуло огненными буквами на небе и не пришло ко мне из уст гадалки. Простое печенье, клочок бумаги, несколько слов, которые изменили мою жизнь.
Нет, её изменил дракон.
В тот момент, находясь на грани того, чтобы сдаться, я вернулась в свою каморку и взяла единственное, что было в доме.
– Мука, – посмотрела на Конни, которая передала мне тканевый мешочек.
Высыпала прямо на стол, отмерив на глазок примерно килограмм. Потребовала:
– Соль!
Взяла берестяную коробочку, и вскоре на столе уже белели одинаковые горки.
– Капелька масла… И немного воды.
Замешивала тесто под растерянными и озадаченными взглядами прислуги. Повара и их помощники мялись с видом, словно их вот-вот уволят. А Конни суетилась вокруг меня.
– Вы же испачкаетесь! Ох, вот уже пятнышко. О милосердный Кразь! Ваши ручки…
Но я уже не обращала ни на кого внимания, полностью сосредоточившись на процессе. Это удивительное и прекрасное чувство, когда глина (в данном случае тесто) будто плавится под твоими пальцами. Такая податливая и приятная! И возникает чувство, что я – создатель. И вот-вот сотворю нечто новое из этого чудесного материала.
Новую реальность. Совершенно другую жизнь. И лучшую себя!
Разминая пальцами кусочки получившегося теста, я зачарованно наблюдала, как вырисовывается образ будущей фигурки. Раскатывая тонкие колбаски, добавляла пока бесформенному нечто детали и, вдавливая их в основу, поглаживала до тех пор, пока части не становились единым целым.
Так и в моей жизни, казалось, ничем не связанные, оторванные друг от друга события срастались в одну общую картину. Понимание приходило медленно, проявляясь постепенно, как деревья из густого тумана. С каждым шагом мне становилось чуточку яснее, что двигало Молари, и почему конюх согласился на авантюру.