Песенка про любовь (СИ) - Гойдт Юлия. Страница 3
Потом Манера потащила меня в холл проветриться.
- Слушай, ты классная! – объявила она, закуривая сигарету. – Вот не думала! Приходи ещё!
Я пообещала и отказалась от предложенной сигареты.
- Принципиально? – поняла Манера. – Уважаю. Как тебе Хмурик? Прикольный, правда?
Я вспомнила его возглас по поводу Вовкиного тоста и принялась хохотать. Манера меня поддержала, а потом вдруг сказала:
- Кажется, он на тебя запал.
- Наверное, - предположила я. – Вот только без бинокля видно, как он нравится Лариске.
- Да перестань! – отмахнулась Манера. – Лариска ищет мальчика из приличной семьи просто. Она свою жизнь распланировала на сто лет вперёд. Сначала у неё была цель войти в административную верхушку. Теперь, когда это срослось, начался этап охмурения Хмурика. Она так ловко подключила к этому тебя. Фиг бы он без тебя сюда пришёл сегодня. Прям талантливо работает наша староста драгоценная!
- Юрик из приличной семьи? – сменила я тему.
Мне было неприятно слушать это всё. Лариска мне нравилась.
- О! – Манера вылупила на меня глаза. – Ты чего? Фамилию его не слышала ни разу?
- Ну что я, совсем что ли уже не отсюда, - сказала я.
- А кто возглавляет выпускающую кафедру?
- Я думала, что они однофамильцы, - удивилась я.
- Марков - его папашка, - торжественно сообщила мне Манера.
- Он же старый совсем! – удивилась я.
Манера хохотнула и погладила меня по голове.
- Ничего не знаешь. Весь факультет в курсе, с каким скандалом его женила на себе студенточка Лёля. А ты ничего не знаешь. У него уже были взрослые дети и внучка, когда это всё началось...
И Манера принялась посвящать меня в подробности любовной истории. В её изложении она звучала грязновато. А я вдруг представила, как это было. Георгий Александрович наверное очень красиво ухаживал, переживал, отчаивался. А девочка, то есть Юркина мама, наверное, очень сильно страдала из-за непонимания окружающих. Но всё кончилось хорошо. Вон какой у них славный Юрка…
- Мы вас потеряли, девчонки!
Возле нас нарисовался Костик.
- Пойдёмте ещё потанцуем, а то нас скоро разгонят.
- Ну и танцуйте! – сказала Манера. – Что, без нас места слишком много?
- Полька так классно зажигает, - сказал ей Костя. – Без неё скучно.
И мы вернулись в комнату. Там у них уже сменили пластинку. Свет был притушен. А из динамиков лилось что-то томное. Посреди комнаты топталась только одна пара – Вовка и Снежка. Меня взяли за локоть. Я обернулась и встретилась глазами с Юриком.
- Пошли? – спросил он.
И я приняла приглашение. Мне на спину легла твёрдая рука, и Юрик решительно повёл. Он умел танцевать. То, что мы теперь изображали, не было бессмысленным топтанием. И я радостно отдалась танцу. Как же, оказывается, за последние грустные годы я соскучилась по всему этому!
Когда песня завершилась, меня попытался увести у Юрика Костя, но Хмурик не позволил. Он объявил, что в кои-то веки ему попалась приличная партнерша, и он не намерен делиться. Костик взглянул на меня, но я отмахнулась. Мне тоже не хотелось тупо переступать на одном месте, ноги мои требовали рисовать мелодию. Но потом нас всё же растащили. Юрик попал в Ларискины объятия, а я оказалась в плену у развесёлого и придурковатого от вина Рабиновича, который ко всему прочему вдруг полез целоваться. К счастью, в этот момент пришла комендантша общежития с нашими студенческими билетами, которые мы оставили на вахте с указанием номера комнаты, в которую идём. Она объявила, что посторонние должны удалиться, музыка и всяческий шум прекратиться, а не то последуют репрессии.
Мы с Юриком засобирались. Нас окружили и наперебой принялись приглашать заходить почаще. Лариска стала собираться тоже.
- Я вас провожу, - объявила она. – И прогуляюсь перед сном заодно…
- А кто будет помогать убираться? – откровенно ухмыляясь, спросила Манера.
Лариска начала было приводить какие-то аргументы в пользу необходимости вечернего моциона, но вмешалась комендантша, которая заявила, что через десять минут закроет дверь и никого обратно не пустит.
- В следующий раз, - сказала я огорчённой Лариске.
На улице шёл снег, крупными, но нечастыми хлопьями. Не сговариваясь, мы с Юриком проигнорировали автобусную остановку и пошли пешком в сторону подземки.
- Хороший получился вечер, - сказала я. – И ты хорошо танцуешь…
Юрик хмыкнул без улыбки.
- Из меня делали всесторонне развитого ребёнка.
И тут меня будто дёрнули за язык.
- Кто? Твоя мама?
Юрик вдруг неузнаваемо изменился. Он сделался каким-то морщинистым и тёмным, как старик или смертельно больной человек.
- Я её никогда не видел, – ровным голосом сказал он.
- А что случилось? – не удержалась я.
- Она меня бросила, – буднично сообщил Юрик. – Вышла замуж и уехала в Штаты.
- Как замуж? – вырвалось у меня. – А говорят…
- Ты в курсе факультетских сплетен, - понял Юрик. – Врут они всё. Я бастард, внебрачный… И никому не нужный… И профессор Марков мне не отец, имей это в виду.
Я в растерянности уставилась на него. Мне стало его очень жалко. Я ничего не поняла, а потому поступила, поддавшись первому порыву. Я обняла Юрика и погладила по голове. Наши лица оказались на одном уровне, и он поцеловал меня, отчаянно зажмурившись и будто боясь, что я его оттолкну или ударю. Это был смешной, какой-то детский поцелуй. Юрик неловко прижал губами край моего рта и изо всех сил вдавился в меня. При других обстоятельствах я бы вежливо отстранилась и спокойно пошла дальше, не теряя доброжелательного тона. Но сейчас Юрик бы не понял. А кроме того у меня в голове плескался алкоголь и толкал на необдуманные поступки.
Обеими руками я взяла его за щеки, слегка повернула голову, и тогда наши губы соединились, будто совместились пазлы. Юрик вздохнул и раскрыл рот мне навстречу. Он всё так же сильно жмурился и суетился. Его руки беспокойно и бестолково блуждали по моему телу. Из всего этого я сделала вывод, что опыта общения с девушками у Юрика совсем немного. Пришлось брать инициативу на себя, причём так, чтобы ему было незаметно. Я остановила его руки у себя на талии и придержала, а потом своей ладонью прижала его затылок и прошлась пальцами по шее под шарфом. Юрика пронизало сильнейшей дрожью с ног до головы. Я вдруг сообразила, что алкоголь толкает на подвиги не только меня, и что лучше остановиться сейчас.
Я тихонько отстранилась от него. Юрка открыл глаза и пробормотал:
- Извини…
- За что? – изумилась я.
И тогда он улыбнулся. Бог мой, что за прелесть была эта улыбка! Такая мультяшная, полумесяцем, и стеснительно-счастливая. Я неудержимо улыбнулась в ответ.
- Пошли? – спросил он.
Я кивнула. И мы зашагали дальше, молча и бездумно, держась за руки и примериваясь к шагам друг друга. Потом Юрик вдруг стал расспрашивать меня о моей работе, о том, каких результатов я ожидаю, и рассказывать о том, что он сам надеется получить от своих исследований. Он разговорился, принялся размахивать руками и вворачивать риторические вопросы. У нас это называлось – выступать или работать на публику. Мне было интересно за ним наблюдать. Он перестал быть Хмуриком, сделался обычным пацаном, как любой из наших факультетских носителей штанов. Было заметно, что ему очень хочется произвести на меня впечатление, но он не знает как.
- Э! Да ты замёрзла! – сообразил вдруг Юрик. – Давай спустимся в метро.
Но подземка уже не работала. Юрик с удивлением глянул на часы.
- Давай ловить такси, - сказал он.
Я призналась, что все деньги спустила на угощение для однокурсников.
- У меня есть, - сказал Юрик.
В такси мы снова целовались. На этот раз Юрик осмелел и действовал очень решительно, хоть и неуклюже. Я давила в себе смешки, но временами делалось совсем не до смеха. С той самой ночи выпускного бала я ещё ни разу не была с мужчиной, и природа брала своё. Я решила, что если Юрику захочется большего, я не стану возражать. К счастью, обошлось. Ему позвонили на мобильник. Юрик изменился в лице и сказал мне, что ему очень нужно домой. Я испуганно согласилась, что завезём сначала его. Возле своего дома Юрик не глядя сунул таксисту купюру, которую тот моментально спрятал, едва взглянув. Юрик подержал меня за руку.