Шикша (СИ) - Фонд А.. Страница 23

   Я забросила в рот еще горсточку ягод и хмыкнула - мои руки покраснели от пятен сока. Любопытно, что мошка на них теперь не садилась. Обрадовавшись, я принялась натирать руки и ступни ягодами шикши. Немного сока нанесла на лицо и шею. Остальное жадно доела.

   Эта вынужденная остановка придала мне немного сил. Так что буквально через пару минут я уже шагала по лесу. Здесь было тепло, пахло прелью. Кустарничек сменился подлеском, затем деревья стали еще выше и гуще. Усталость, плохое самочувствие и пережитые страхи сделали меня ходячей куклой - я машинально переставляла израненные ноги и мало на что обращала внимание. Подул хороший такой ветерок, и хоть я шла между деревьями, но просветы здесь были достаточно большие, так что гнус прекрасно выдувало. С облегчением, я скинула капюшон и накомарник, расстегнула куртку.

   Это меня и спасло.

   Когда сзади раздался разъярённый рёв и шум, я обернулась - на меня несся медведь. Он ломился напрямик, с шумом и треском, подлесок лишь слегка замедлял его движение. Расстояние между нами все сокращалось. Я бросилась бежать, но понимала, что он всё равно вот-вот догонит. Когда между нами стало так близко, что можно было протянуть руку, я стремительно сорвала куртку и, выбросив руки высоко вверх -швырнула её на медведя. Он зарычал и принялся с остервенением драть её, оглашая округу злобным рычанием, я же со всей дури рванула вперед.

   Не знаю, сколько я так бежала, не разбирая дороги, но, похоже от медведя я таки оторвалась. Скорее всего, это был дурной первогодка, иначе мне бы не поздоровилось. Охотничий трюк с набрасыванием куртки я откуда-то знала, но сколько не силилась вспомнить - не смогла. Еще и голова разболелась опять.

   Лес оборвался внезапно и я, не удержавшись, с размаху съехала в овраг. При этом я больно ударилась головой о ствол корявой березы. От удара на миг потеряла сознание.

   Очнулась от того, что мое лицо кто-то лизал и слюнявил. Открыв глаза, я увидела над собой оскаленную пасть волка со свисающей ниточкой слюны.

   От такого ужаса сознание опять покинуло меня...

Глава 2.

   Откуда-то извне, сквозь пелену моего сумрачного сознания, стал проникать одуряюще-вкусный запах вареного мяса напополам с горьковатым дымом. Густой аромат еды заставил мой желудок громко заурчать.

   - Ыых, - хрипло сказал кто-то и потряс меня за плечо.

   Я моментально открыла глаза.

   Надо мной склонился старик. По виду - абориген из самодийских народов, но точно определить я не смогла. Его темно-бронзовое, испещренное шрамами и морщинами скуластое лицо было словно высечено из камня. Цепкий острый взгляд серых глаз заставил поёжиться. Он был в летней малице (простой широкой рубахе до колен мехом внутрь с капюшоном), аж лоснящейся от времени.

   Старик приглашающе махнул рукой в сторону костра.

   Я огляделась: сейчас я лежала на плотной подушке из ягеля неподалёку от костра. Вокруг же, куда только доставал взгляд, белопенной стеной простирался светлый беломошный лес. На земле жидким серебром густо пенился сплошной ягельный ковер. Белый-белый, словно зефир. Или начинка конфет "Птичье молоко". При воспоминании о конфетах и зефире я невольно сглотнула (я была так голодна, что готова сейчас сожрать целого лося). Даже стволы кедровых сосен и лиственниц были серовато-белёсые, обильно шелушащиеся от накипных лишайников, словно над каждой из них кто-то прикола ради тщательно выкрутил очень мыльную мочалку. Или бросил много-много маршмеллоу, а они растаяли и получилась плотная такая плёнка с пузырьками. Я опять вспомнила о еде и торопливо перевела взгляд на старика.

   А он тем временем подбросил в костер сырые ветки ивы. Они так нещадно задымили, что я аж закашлялась. Зато едкий дым прекрасно отгонял гнус. Совсем рядом стояли четыре низкорослых северных оленя, запряженные в летние нарты, и меланхолично жевали ягель. У одного рога были обломаны, у остальных перевязаны цветными веревочками. На меня олени лишь покосились равнодушно и продолжили жевать.

   Из-за нарты вдруг вышел волк. Я вздрогнула. Но оказалось, это таки была большая собака, которую я с перепугу приняла за волка. Как я поняла, это он меня нашел и привел потом старика.

   Тем временем старик помешал ароматно пахнущее варево в котелке, и я заторопилась. Он насыпал мне полную миску густого мясного супа, и я накинулась на еду.

   Ммммм... это было потрясающе вкусно! Густой мясной бульон, настолько насыщенный, что состоял практически из одного только мяса, причем мясо так разварилось, что моментально распадалось на тонкие тающие во рту ароматные волоконца. Как мне показалось - это было или оленье, или говяжье мясо. Хотя, может, и лосиное. Или даже медвежье. Я в этом деле совсем не эксперт. Тем более с голодухи. Единственное, я точно знала, это - не заяц. Рецепт зайца по-ямановски настолько невероятный, что полученный результат даже голодухи я бы есть не смогла. Наверное.

   Миски и ложки у нас были самые обычные, алюминиевые. Значит, цивилизация сюда, в эти дебри, таки добралась и это уже радовало.

   Старик тоже не отставал и некоторое время у костра раздавались лишь звуки поглощаемой пищи. Пёс сидел чуть поодаль, но в зоне досягаемости дыма и с достоинством ожидал своей очереди, периодически бросая внимательные взгляды на окружающий лес.

   Когда мы закончил с едой, свою порцию получил и он.

   Старик сходил сполоснул котелок и миски в ручье и поставил на огонь воду, бросив туда немаленький такой пучок веточек брусничника и черники. Весна в этом году явно была поздняя, еще даже ягоды морошки не завязались.

   Мы вволю попили крепкого травяного чаю, и я, наконец, спросила:

   - Извините, вы меня понимаете? По-русски понимаете?

   - Ыых, - развел руками старик (очевидно там были какие-то другие слова, но я не знала этот язык, и для меня всё прозвучало как "ы-ых").