Поцелуй льда и снега - Лионера Азука. Страница 38

И на нее вот-вот нападут.

– Ви! – кричу я во всю глотку.

Но даже с Элорой я бы не сумел вовремя остановить нападавшего. Я пытаюсь пробиться сквозь ряды сражавшихся, чтобы броситься ей на помощь, когда лезвие вонзается мне в бок.

Я издаю стон.

Хотя я сразу понимаю, что рана не так ужасна по сравнению с теми, что получил в прошлом, ее будет достаточно, чтобы помешать мне сражаться.

В то время как я снова выпрямляюсь, теплый воздух Огненного королевства вокруг нас ощутимо остывает, пока у меня не бегут мурашки по телу. Некоторые местные в изумлении оглядываются и опускают оружие.

Мой взгляд падает на Давину, будто его волшебным образом притягивает к ней, но я не могу поверить в то, что вижу.

Даже на расстоянии я замечаю, что она окутана белым туманом. Аня быстро отступает от нее, и земелец, который, должно быть, считает двух женщин легкой добычей, дернув за поводья, поворачивает своего коня.

Но он не уходит далеко.

Огромные копыта его лошади, кажется, примерзают к булыжнику. Она ржет и пытается вырваться, но безуспешно. Земелец в панике выскакивает из седла и хочет убежать.

Давина следует за ним медленными шагами, похлопывает лошадь по шее, когда проходит мимо нее, и, наконец, вытягивает руку. Сразу же на земле образуется лед, который замораживает ноги земельца.

Сражение замирает, так как все смотрят на Давину, открыв рты.

Я тоже.

Когда она подходит ближе, я вижу, что ее глаза светятся белым, и я уверен, что от нее исходит необычный холод. Я никогда не видел льда и снега вблизи, но уверен, что белый шторм, окружающий нас, словно тонкий туман, состоит из них. Везде, куда она ступает, под ее ногами образуется небольшой слой льда.

Все отшатываются, кроме меня, хотя холод, исходящий от нее, покалывает мою кожу. Не ледяное, как я себе представлял, а скорее магическое покалывание. Чужая сила, которая, однако, не кажется угрожающей.

Склонив голову, она рассматривает рану на моем боку, о которой я забыл. Ее лицо совершенно ничего не выражает, будто застыло в маске.

Давина протягивает руку и кладет два пальца на рану. Я стискиваю зубы, но в следующий момент боль исчезает, как и сама рана. С удивлением я ощупываю ее, но нигде не чувствую свежей крови, а только здоровую, упругую кожу.

Затем ее взгляд падает на земельца, который причинил мне боль. Ее глаза светятся еще ярче, и буря вокруг нее усиливается. Лед обвивается вокруг ее рук, ползет по ним, пока наконец не достигает цветочного венка на ее голове, и кажется, что она носит ледяную корону.

Жители деревни рядом со мной падают на колени, бормоча молитвы богам, которые приходят им в голову, и я тоже поспешно опускаю взгляд. Но при всем желании я не могу вспомнить ни одного бога.

За спиной я слышу, как земелец опускает оружие и молит Давину о пощаде. Я снова поднимаю глаза. Одного взгляда на ее ледяное красивое лицо достаточно, чтобы понять, что она не настроена милосердно.

Над ее рукой образуется остроконечная сосулька, сияющая в свете огня, которую она бросает в сторону нападавшего еле заметным движением пальца. Она попадает именно в то же место, где меч пронзил мне бок. Кровь разбрызгивается на снегу вокруг. Вскрикнув, земелец падает, как подкошенный, обхватив сосульку обеими руками, он отчаянно пытается вытащить ее из себя.

Свинцовая тишина опускается на нас. Никто не осмеливается даже дышать, в то время как все без исключения смотрят на Давину.

Затем земельцы приходят в движение, пытаясь бежать от этой чуждой силы. Но Давина быстро реагирует. Она машет рукой, после чего каждый земелец застывает на месте и больше не может пошевелиться. Однако наши люди свободны от ее магии. Деревенские лишь дорожат от холода, которого я не замечаю.

Она оставляет только одного земельца. Вражеский воин падает на колени, как дрожащий ком страданий.

– Скажи своему королю, – раздается голос Давины, который теперь звучит яснее и резче, – что второй раз я не проявлю милосердия. Если вы снова наведаетесь сюда, я отправлю каждого в ледяную могилу. Ты меня понял?

– Д-да, – бормочет воин.

– Хорошо. Тогда, наконец, исчезни.

Давина щелкает пальцами один раз. Лед вокруг них звенит, словно в ответ, а затем раскалывается, чтобы освободить ступни земельцев из ледяных темниц. Они с такой скоростью скрываются в соседнем лесу, что я едва успеваю проследить за ними глазами. Только земелец, которого она ранила осколком льда, медленно хромает вслед за своими товарищами.

Давина трет пальцы друг о друга, призывая снежинки, которые летят в сторону горящих хижины. За считаные минуты пламя гаснет, гораздо быстрее, чем мы могли бы потушить его.

Однако в следующее мгновение холод, окружавший Давину, словно защитная пелена, исчезает, как и неестественное сияние. Она закатывает глаза так, что виднеются только белки, и падает.

– Ви! – Я бросаюсь вперед и успеваю поймать ее прежде, чем она падает на землю. Быстро наклоняюсь над ней и испытываю облегчение, когда чувствую ее слабое, но ровное дыхание.

– Найдите Грету! – приказываю я, поднимая Давину на руки.

Моргая, люди пробуждаются от своего оцепенения и бегут в деревню.

Вскоре я оказываюсь в хижине Греты. Старуха уложила Давину в постель и накрыла до самой шеи, чтобы согреть. Я сижу рядом, мои руки под одеялом, чтобы держать ее ладони. Ее лицо белее подушки, на которой она лежит. С каждой секундой, когда она не открывает глаза, я чувствую себя все несчастнее.

С того момента, как принес ее сюда, я не отходил от нее. Даже когда Грета переодевала ее в свежую рубашку и широкие брюки, я отказался выходить из хижины, а повернулся к ним спиной, не сдвинувшись с места.

– Она просто измучена, – бормочет Грета, прикладывая теплую тряпку ко лбу Давины. – Дай ей немного времени, чтобы прийти в себя.

Я перестал уже считать, сколько раз она пыталась меня успокоить. Но ей это не удается.

– Тебя… там не было, – беззвучно шепчу я.

Я не в силах соединить то, что там произошло – грубую, неукротимую силу и разрушительный холод, – с девушкой, лежащей передо мной.

– У нее есть… Она легко смогла победить земельца… льдом.

– Она из Фриски, – ворчит Грета. – Я была бы удивлена, если бы у нее был дар огня.

Я хмурюсь и смотрю на нее. У меня перехватывает дыхание, когда над вытянутым пальцем Греты танцует маленький огонек. Я ищу спичку или что-нибудь еще, что могло бы объяснить пламя, но не нахожу ничего.

– Я далеко не так талантлива, как твоя миндам. Моего дара хватает лишь на то, чтобы разжигать огонь каждое утро. Я никогда не смогу обратить в бегство орду земельцев.

– Ты… знала? Что Давина?..

Она пожимает плечами.

– Не от нее. Но весь день меня не покидало ощущение, что я знаю о Давине больше, чем ты, хотя я провела с ней всего несколько часов.

У меня сейчас такое же чувство, но я этого не понимаю. Почему я так мало знаю о ней? Я задаю неправильные вопросы? Или заставил ее почувствовать, что она не может мне доверять?

– Но почему… она мне об этом не рассказала? Я бы никогда… Я бы не стал… – быстро сжимаю губы и собираюсь с мыслями. – Я бы не стал на нее по-другому смотреть из-за этого. Обладание магией – благословение, а не проклятье. Ей не нужно было скрывать это от меня.

Грета кивает.

– Я знаю. Проблема в том, что Давина, вероятно, сама ничего не знала о силе, которая живет в ней. Вполне возможно, она не может ее контролировать. Судя по тому, что ты и другие жители рассказали мне, это был внезапный всплеск силы, такое не происходит без причины. Ты знаешь, что его вызвало?

Я закрываю глаза и фокусируюсь на том, что произошло до появления холода и неведомой силы Давины. Мне трудно это сделать, потому что все, что я вижу перед собой, – это Давина, окруженная вихрями снега, с ледяной короной и с горящими белым глазами.

Никогда не видел ничего более ужасающего, но в то же время впечатляющего. Красивая и смертоносная одновременно.