Легавые. Ружье. Загадка Глухого - Хантер Эван (Ивэн). Страница 15

Странное совпадение, размышлял Карелла, моя обожаемая жена Тедди тоже глухая. Но, может, Глухо* только притворяется глухим и ему это нужно для маскировки? Самым печальным было то, что Глухой считал всех идиотами и олухами. Судя по его поступкам, он в этом не сомневался. И еще одно. Он действовал с такой уверенностью в успехе, что его желания, вопреки здравому смыслу, сбывались. И если в том, что все вокруг сплошные болваны, была хоть доля правды, не лучше ли поскорей заплатить ему, пока он не перестрелял всех отцов города? Он имел наглость предупредить полицию о готовящемся убийстве и сдержал свое слово. Как, черт побери, помешать ему убить еще и еще раз? *

Карелла чувствовал себя идиотом, и это было неприятно.

Далеко не все дела службы приводили его в восторг, Ему не нравилось, например, валяться в темном и грязном проулке, отмораживая задницу. И все же он любил свою работу. В ней все было’ просто и ясно — хорошие протии плохих. Он был из команды хороших. И хотя плохие так часто брали верх, что добро начинало казаться чем-то устаревшим, Карелла был по-прежнему убежден: убивать некрасиво, вламываться в чужую квартиру глубокой ночью бестактно, торговать наркотиками глупо. Драки, мошенничество, похищение детей, сутенерство и привычка плевать на тротуар не укрепляли морали и не эзвышали душу.

Карелла был настоящим полицейским.

А стало быть, его тошнило от кинодетективов, где тупой следователь мешает талантливому сыщику-любите лю, а из-за бесчувственного идиота-полицейского юные озорники превращаются в закоренелых преступников. Куда деваться от этих штампов? Попробовал бы какой-нибудь сценарист, подумал Карелла, полежать сегодня вечером в засаде, ожидая двух юных подонков. Но самое отв ратительное в выходках Глухого было то, что из-за него эти штампы казались правдой. Стоило ему только по явиться на горизонте, как лихие ребята из 87-го участий начинали выглядеть болванами.

Если он добился этого при помощи двух записок» что будет, когда он…

Карелла содрогнулся. _

Браун позвонил лейтенанту и сообщил, что его подопечный задумал какую-то пакость. Было решено приставить к нему хвост. Наблюдать за Энтони Ла Бреской поручили Берту Клингу, поскольку Ла Бреска не знал его в лицо. Клинг с сожалением вышел на холод из уютной квартиры Синди. В Риверхеде он поставил машину ни против дома Ла Брески и стал ждать, когда тот отп- рлвится к Доминику. По словам Бирнса, свидание было ни (качено на десять вечера. Часы Клинга показывали 21.07—достаточно времени, чтобы замерзнуть как собака.

Ла Бреска вышел без десяти десять. Клинг спрятался in машиной. Ла Бреска зашагал по улице. Похоже, он направляется к станции надземки в двух кварталах отсюда. (лива Богу, что у этого типа нет машины, подумал Клинг. Он дал ему отойти на полквартала и только потом двинулся следом. По улице вовсю гулял ветер, и Клингу приходилось н> и дело высовывать нос из шарфа, чтобы не упустить объект. Он в пятьдесят седьмой раз обругал зиму и холод, который обрекал человека, работающего под открытым небом, на жуткие страдания. Конечно, иногда он вкалывал и н помещении — печатал отчеты в трех экземплярах, /(опрашивал свидетелей, потерпевших. Но все-таки чаще он работал на улице — шастал по этому огромному городу и добывал информацию. Такой мерзкой зимы Берт Клин! дивно не видел. Хорошо бы, думал он, Ла Бреска назначил > тщание где-нибудь в тепле, например, в турецкой бане Доминику бы там понравилось!

Гем временем Ла Бреска стал подниматься по лестнице на станцию. Неожиданно он оглянулся — Клинг втянул I олову и прибавил ходу. Ему очень не хотелось упускать гою парня. Но опасение оказалось напрасным. Ла Бреска поджидал его у билетной кассы.

Вы за мной следите? — спросил он.

— Что? — растерялся Клинг.

Я спрашиваю, вы за мной следите? — повторил Ла Ьргска.

Что оставалось делать Клингу? Он мог сказать: «Вы в своем уме? С какой стати я буду следить за вами?» Или: «Да, я из полиции, вот мой значок». Но ясно было одно — его засекли.

Ты что, в глаз захотел? — буркнул Клинг.

Что-что? — испугался Ла Бреска.

Я говорю, ты что, свихнулся? — сказал Клинг.

Ла Бреска удивленно уставился на Клинга, что-то забормотал, но осекся под злобным взглядом детектива. Клинг тоже пробормотал что-то невнятное и вышел на платформу. Он стоял на пронизывающем ветру и мрачно смотрел, как Ла Бреска переходит на противоположную платформу. Минуты через три подкатил поезд. Ла Бреска зашел в вагон, поезд с грохотом отправился дальше, а Клинг разыскал телефон-автомат и позвонил в участок. Трубку снял Уиллис. Клинг сказал:

— Это я, Берт. Ла Бреска засек меня в двух кварталах от своего дома. Надо кого-то послать вместо меня.

— Ты сколько лет работаешь в полиции? — осведомился Уиллис.

— С кем не бывает, — отозвшюя Клинг. — Где у них встреча?

— Браун сказал, в баре на Кроуфорд-авеню.

— Несколько минут назад он сел в поезд. Пока не поздно, надо послать к нему кого-то еще.

— Ладно, сейчас свяжусь с Брауном.

— А мне что делать, возвращаться в участок? _;

— Как же ты так опростоволосился? — спросил Уиллис.

— Сегодня мне не везет, — ответил Клинг.

В этот день не повезло не только Берту Клингу.

Они появились в проулке и быстро направились к Карелле, крепкие мускулистые ребята лет восемнадцати. Один из них держал жестянку, которая зловеще поблескивала в свете уличного фонаря.

Бензин, подумал Карелла и начал вытаскивать револьвер. Но впервые за долгие годы службы тот застрял в одежде, запутался в свитере. Застрял, судя по всему, безнадежно, хотя Карелла положил его так, чтобы можно было достать быстро и без помех. Начинается комедия, подумал, вскакивая, Карелла. Револьвер попал в капкан, и Стив понял, что сейчас его окатят из жестянки, потом вспыхнет спичка или зажигалка — и привет! На этот раз даже в 87-м участке почуят запах жареного. Карелла изо всей силы ударил по руке с жестянкой, услышал вопль, но сам в ту же секунду почувствовал адскую боль, что чуть было не потерял сознания. Это ожоги, мелькнуло у него в голове. Теперь у меня ни револьвера, ни рук. Сейчас начнут бить смертным боем — и оказался неплохим пророком: именно так все и произошло.

К счастью, жестянка валялась на земле, и юнцы не смогли его поджечь. Но это мало утешало, ибо он оказался, по сути дела, без рук. Револьвер безнадежно застрял и свитере. Карелла тащил его секунду, минуту, тысячелетие, вечность, пока юнцы не смекнули, что им попался отличный жирный кролик, и не ринулись в атаку. Судя по всему, ребята знали толк в уличных драках. Работали они отменно: пока один атаковал спереди, второй зашел сзади и ударил Кареллу по затылку так, как его никто еще не бил. Они в отличной форме, думал Карелла, интересно только, в каком гробу меня будут хоронить — в деревянном или цинковом?

Тем временем один из спортсменов, видать, отличник курсов честной борьбы, ударил его ногой в пах Карелла скрючился от боли, и в этот момент второй спортсмен еще раз ударил его сзади (похоже, это был его коронный номер), на что его приятель спереди ответил великолепным апперкотом, от которого голова Кареллы чуть не отлетела в канаву. Карелла грохнулся на грязный пол импровизированного ринга, в снежное месиво, обильно политое его кровью. Спортсмены же решили немножко поплясать вокруг своей жертвы, без чего редко обходятся Подобные поединки. Все йчень "просто: вы наносите сопернику удары ногами /й грудь, голову, живот и во все Прочие места. Если Он еще жив, то будет корчиться, цщиваться и норовить ухватить вас за ноги. Но если мм посчастливилось встретить кролика, у которого так Юожжены руки, что ими страшно притронуться даже > воздуху, тогда ваше дело правое и вы победите. Для |*ю придумали револьверы? — мелькнуло в голове у Karr тлы. — Именно для того, чтобы, можно было нажимать и и курок обожженным пальцем, потому что им больше ни до чего нельзя дотронуться. Жаль, что револьвер заст- i" i ll Жаль, что с завтрашнего дня Тедди будет получать пенсию! Они убьют меня, если я быстро чего-нибудь не придумаю! Нет, Глухой прав — я сыщик-недотепа.