Легавые. Ружье. Загадка Глухого - Хантер Эван (Ивэн). Страница 30

— Да. Вдруг старина — Дом заподозрил, что его хотят убрать? Вот он и отправил свою подружку, а сам сидит где-нибудь в тихом месте и играет на ритм-гитаре. '

— Вполне возможно, — согласился Клинг.

— Еще бы.

— Но тогда возможно все что угодно.

— Это ты правильно говоришь, — сказал Мейер.

— Смотри, — перебил его Клинг, — Ла Бреска вылезает И1 машины.

— Быстро они договорились! Давай займемся девицей.

Ла Бреска двинулся по проспекту. Детективы вылезли из машины. Очередной порыв ветра чуть не свалил их с ног. Они втянули головы в плечи и припустили К «бьюику», опасаясь, что блондинка вот-вот отъедет. Им очень не хотелось гоняться за ней по всему городу. Мейер нлышал, как заурчал мотор.

— Быстрей! — крикнул он Клингу, и они закончили дистанцию спуртом, который сделал бы честь любому принтеру. Мейер подбежал со стороны тротуара. Клинг распахнул дверь водителя.

Блондинка за рулем была в брюках и короткой серой куртке. Когда Клинг стал дергать дверцу, девица повернулась к нему и он с удивлением увидел мужское лицо ни малейшего намека на косметику, а потом и вовсе опешил, разглядев у нее трехдневную щетину на щеках и Подбородке.

Мейер глянул на девицу и сказал:

— Мистер Доминик Ди Филиппи, если не ошибаюсь?

Доминик Ди Филиппи очень гордился своими длинами белокурыми локонами.

В дежурной комнате следственного отдела он принялся их расчесывать. Попутно он объяснил сыщикам, коль ты играешь в группе, у тебя должен быть свой раз- Как все настоящие музыканты, он и его партнеры стараются выглядеть экстравагантно. У барабанщика очки, как у Бенджамина Франклина, у ведущего гитариста челка до самых глаз, органист носит красные рубашки и красные носки. Короче, у каждого свой образ. В других группах тоже есть ребята с длинными волосами, но Доминик решил отрастить еще и бороду. Борода обещала быть рыжей, это и придаст его внешности оригинальность.

— А что, собственно, случилось? — спросил Доминик. — Почему меня сюда притащили?

— Ты музыкант? — спросил его Мейер.

— Да.

— Этим и зарабатываешь на жизнь?

— Вообще-то группа возникла недавно.

— Когда именно?

— Три месяца назад.

— Значит, уже играете? ,

— Конечно.

— Где?

— На прослушиваниях.

— Но деньги вам платят?

— Пока нет, но даже «битлы» начинали с нуля, верно?

— Верно.

— Они сначала выступали в каких-то жалких ливерпульских кабаках, получая по фартингу за вечер.

— Ты хоть знаешь, что такое фартинг?

— Ну, все так говорят.

— Ладно, Дом, давай на время оставим музыку в покое. Поговорим о другом.

— Согласен. Например, почему вы меня сюда приволокли?

— Прочитай ему закон, — сказал Мейеру Клинг.

— Обязательно, — отозвался Мейер и посвятил Ди Филиппи в тайну под названием «Миранда — Эскобедо». Ди Филиппи слушал очень внимательно. Когда Мейер кончил, он тряхнул длинными локонами и сказал:

— Значит, я имею право на адвоката?

— Имеешь.

— Тогда давайте адвоката.

— У тебя есть свой или нам тебе его подыскать?

— У меня есть свой.

Пока сыщики поджидали адвоката Ди Филиппи, Стик Карелла, перешедший в разряд ходячих больных, решил спуститься на четвертый этаж и проведать патрульного Ричарда Дженеро.

Дженеро сидел на кровати. Одна нога была у него забинтована. Рана заживала хорошо. Визит Кареллы его приятно удивил.

— Какая честь! — воскликнул он. — Я серьезно. Честное слово, я рад, что ты зашел ко мне.

— Как поживаешь, Дженеро? — спродил Карелла.

— Ничего. Нога вот побаливает. Я и не думал, что это может быть так больно. В кино все время в кого-то стреляют, они падают, и все. Никак не скажешь, что им больно.

— Но это действительно больно, — сказал Карелла и улыбнулся. Он присел на край кровати. — Да у тебя тут, оказывается, телевизор.

— Это моего соседа, — прошептал Дженеро. — Но он никогда его не смотрит. Он либо спит, либо лежит и стонет. Признаться, я не уверен, что он выкарабкается.

— А что с ним?

— Не знаю. Вокруг него все время крутятся медсестры, двют таблетки, делают уколы. Просто столпотворение ка- Юе-то. как на вокзале.

— Так это же хорошо! — возразил Карелла.

— В каком смысле?

— Если сестры все время крутятся.

— Это верно;— согласился Дженеро. — Среди них есть очень даже ничего.

— Как это тебя угораздило? — спросил Карелла, кивнув на забинтованную ногу Дженеро.

— Ты не знаешь?

— Я только слышал, что тебя ранило.

— Ранило… — начал Дженеро и запнулся. — В общем, мы преследовали того типа. Когда он приблизился ко не, я вытащил револьвер, хотел сделать предупредитель- иый выстрел… — Он снова замолчал. — Так все получилось.

— Не повезло, — сказал Карелла.

— Всякое бывает, — отозвался Дженеро. — Ра? уж решил стать полицейским, надо быть готовым ко всему.

— Конечно.

— Надо же — как тебя отделали. Значит, вот как оно 1вает.

— Что бывает?

Ну то, что детективы попадают в переделки чаще, м-м патрульные. Я имею в виду патрульных, которые прохладцей относятся к своей работе. Такие ведь не станут рисковать собой, чтобы задержать опасного преступника. Верно я говорю?

Карелла улыбнулся.

— Ты со мной не согласен? — гнул свое Дженеро.

— Все начинают с патрульной службы, — уклончиво ответил Карелла.

— Так-то оно так. Но неужели ты думаешь, что патрульный — это человек, который только и может регулировать движение, помогать детишкам переходить улицу или регистрировать мелкие уличные происшествия? По- твоему, разве патрульный не способен рисковать жизнью?

— Я знаю, что иногда патрульные погибают при исполнении служебных обязанностей, — ответил Карелла.

— Вот-вот. Я просто хочу сказать, что и среди патрульных есть люди, готовые рисковать жизнью.

— Ты имеешь в виду себя?

— Вообще-то, да…

Возникла пауза.

— Нога, конечно, болит, — сказал наконец Дженеро. — Но все равно, хочется поскорее выйти отсюда. Служба не ждет.

— Ты не особенно торопись, — посоветовал Карелла.

— А ты когда выписываешься?

— Вроде завтра.

— Как себя чувствуешь?

— Все в порядке.

— Они тебе ребра сломали?

— Три штуки.

— И нос?

— Точно.

— Плохо, — вздохнул Дженеро. — Но ты же детектив,

— Детектив, — согласился Карелла.

— На днях дежурил в вашем отделе, — сказал Джа* неро. — Замещал ребят, когда они ходили навещать тебя, Это было еще до перестрелки. До того, как меня ранило.

— Как тебе понравился наш бедлам? — спросил Ка< релла.

— По-моему, я справился, — ответил Дженеро. — Ко» нечно, многого я еще не знаю, но со временем это придет,

— Обязательно. '

— У меня был довольно долгий разговор с Сэмом Гроссманом.

— Сэм хороший парень.

— Да. Мы с ним говорили о записках, которые прислал вымогатель. Сэм хороший парень.

— Очень даже.

— Ну, а потом заявился тип с новой запиской, и х задержал его до прихода остальных. Вроде я сделал все, как положено.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Карелла.

— Раз уж ты выбрал профессию полицейского и выбрал ее на всю жизнь, надо делать дело как следует.

— Еще бы, — сказал Карелла.

Он поднялся с кровати — его лицо исказилось гримасой боли — и сказал:

— Я зашел узнать, как твое здоровье.

— Все в порядке. Спасибо, что заглянул.

— Ну, пока.

Карелла двинулся к двери.

— Выйдешь на работу, — сказал Дженеро, — передавай всем привет. .

Карелла удивленно посмотрел на него, и Дженеро пояснил:

— Коттону, Хелу, Мейеру, Берту. Всем, с кем мы брали того. типа.

— Передам.

— Еще раз спасибо, что зашел.

— Не за что.

— Стив… — начал было Дженеро, но Карелла уже вышел из палаты.

Адвоката Ди Филиппи звали Ирвинг Баум.

В следственный отдел ворвался запыхавшийся человек и первым делом спросил, сообщили ли его клиенту о го правах. Удостоверившись, что закон не нарушен, ад- юкат кивнул, снял коричневую шляпу, толстое коричневое пальто и положил на стол Мейера. После этого он поинтересовался, что случилось. Баум был приятный седо' ый человек с карими глазами, сочувствующим взглядом > привычкой кивать головой, как бы в знак согласия собеседником. Мейер сообщил, что полиция вовсе не Обирается привлекать его клиента к ответственности — их «нтересует только информация. Баум не возражал, чтобы ' го клиент оказал полиции посильную помощь. Кивнув 1и Филиппи, он сказал: