Шагающая смерть - Кейт Уильям. Страница 117
– Тебе решать, Катя. Идея твоя. Но я в этой ситуации выгляжу каким-то ублюдком. Если эта штуковина хоть дернется не так, я ее сожгу.
Таков был план, выработанный еще в Библе вместе с Синклером. Из разговоров с Дэвом Катя поняла, что примерно та же идея лежала в основе «Операции Юнаги». Изолировать поврежденную машину ксенов, подойти к ней с комелем, но при этом использовать прикрытие, уорстрайдер, готовый в любой момент уничтожить монстра, если тот не будет настроен общаться.
Проблема состояла в том, что подойти к нему нужно с обнаженной рукой; комель ДалРиссов функционировал только при непосредственном контакте с кожей.
Она еще раз взглянула на дисплей. Наносчетчик показывал 0.05, довольно низкий показатель. Даже без полного защитного снаряжения можно оставаться довольно долго. Хотя, конечно, показатель пойдет вверх, когда она подойдет к кратеру. Насколько выше? Гадать было бессмысленно, да и не идти же к раненному ксену и его странным товарищам в тяжелом костюме, а то и в машине. Могут неправильно понять, а тогда… Тяжело вздохнув, она передала управление «Призраком» Липински, отключила связь. Теперь Катя снова вернулась в свое тело, сдавленное тесным модулем пилота. Она знала, что если задержится здесь еще немного, если позволит себе поддаться сомнениям, то уже никогда не сможет выполнить свой долг. Решительно сняв шлем, Катя начала выбираться из кабины.
Глава 17
Мы до сих пор не до конца понимает, как действует комель. ДалРиссам удалось с помощью генной инженерии вывести существо – разумное, но не обладающее сознанием, – которое способно устанавливать нечто вроде нейронного мостика между различными мыслящими созданиями. То, что проходит по этому мостику, не мысли как таковые, а скорее ощущения, восприятия, сопереживания. Нельзя назвать процесс такого общения неприятным, но иногда он причиняет беспокойство.
Пользоваться комелем Кате доводилось и раньше. Она это делала при ВИР-моделировании с ДалРиссами, хотя никогда не контактировала с ксенофобами. Правда, она присутствовала при удачной попытке Дэва, и это событие до сих пор не изгладилось из ее памяти, напоминая о себе яркими ночными кошмарами.
Сойдя по ступенькам трапа на мягкую, податливую землю, Катя повернулась к «кобре». Усилием воли заставила себя сделать шаг от «Призрака», его надежности, безопасности. Еще один шаг. И еще. На ней был защитный костюм, который, будучи абсолютно герметичным, выполнял роль костюма полной защиты; нагрудная панель с регулятором и запасом воздуха на два часа; дыхательная маска с солнцезащитным щитком, предназначенным для спасения от ультрафиолетового излучения Мардука. Она расстегнула левый рукав и закатала его до локтя К обнаженной коже как будто приклеилась полупрозрачная черно-серая масса – комель, добытый неделю назад после нападения на поезд. Влажный, блестящий, он облегал руку до локтя, как грубая резиновая перчатка. Касаясь кожи, комель оставлял ощущение холода, почти мороза, учитывая, что температура воздуха была плюс 40 градусов.
И снова в голове застучала та же мысль – что будет, если ее план осуществится?
Одно немного успокаивало – пока еще ксенофобы не реагировали на ее присутствие. Это могло означать – кстати, Дэв упоминал такую возможность в своем докладе после встречи с ксенофобами на Алия B-V, – что те не нападают слепо на людей, а, похоже, просто не замечают их.
Если предположение верно, то ей удастся, пожалуй, подойти достаточно близко, чтобы дотронуться. Может быть… Если только они не почувствуют ее. Борясь с дрожью в коленях и неприятной пустотой в желудке, угрожавшей сорвать все планы, Катя сделала еще один шаг.
Да, это он, ее старый, старый страх, боязнь замкнутого пространства. Он снова навис над ней, пытаясь сломать стены, разорвать узы, нарушить границы, которыми она пыталась окружить его, запереть, уничтожить. Катя опять вспомнила тот едкий запах собственного страха, когда она спустилась в вертикальный шурф на Алия B-V. Да, то был мертвый город на бывшей родине ДалРиссов. Там, на дне, где ее зажали аморфные стены пещеры, Катя и обнаружила машину Дэва, «Призрак», с откинутым люком и носовыми огнями, направленными на неровное, покрытое какой-то слизью пятно на стене.
Потом она увидела Дэва, с головы до ног покрытого чем-то черным и блестящим. Вся эта масса образовывала живой кокон, в котором выделялись уплотнения размером с голову человека. Дэв сам вышел перед этим из своего уорстрайдера, чтобы дотронуться до клеточной массы, заполнявшей пещеру. Что заставило его покинуть машину, отправившись навстречу неизвестности? Позже он шутил, что услышал пение сирен и сам не понимал до конца, что делает.
С ним же ничего не случилось, убеждала себя Катя. Ему это не повредило. В конце концов он выбрался из этой слизи и рассказал мне обо всем. Все будет нормально.
Под ногами было сухо, хотя она предполагала, что утонет в грязи. При каждом шаге в воздух поднималось облачко мельчайшей пыли наподобие талька и повисало над землей. Катя машинально отметила это явление и нашла ему объяснение. Частицы скалы. Нанодезинтеграты ксенофобов извлекли их из земли, со стен и покрыли ими площадь в несколько квадратных километров.
Вокруг лежала голая, выжженная пустыня, при виде которой Катя с трудом подавила желание повернуться и бежать без оглядки назад, в джунгли. От влажной, удушающей жары не спасал даже многослойный защитный костюм. Катю отделяло от изувеченной «кобры» и ее странных спутников метров сорок; ей предстояло спуститься почти к самому подножию холма.
Она уже видела, что боевая машина ксенофобов действительно попала под луч лазера, рассекшего ее почти пополам как раз во время трансформации. Одна часть оставалась похожей на настоящую кобру со сплющенным капюшоном, которому этот тип и был обязан своим названием. Сейчас эта часть безжизненно лежала на земле. Другая половина – непомерно, гротескно раздутая – напоминала слегка спущенную сфероидную камеру с обвисшими, волочащимися черными шипами и щупальцами – типичная форма боевой машины «альфа». Вот эту-то сферу и разрезал луч лазера уорстрайдера; ее черные блестящие внутренности дрожали при малейшем движении, истекая липкой на вид, тягучей смолянистой жидкостью, в которой можно было заметить полурастворенные кусочки какой-то органической массы. Поблизости лежали в пыли еще пять-шесть жемчужных сфер, живых и неживых, полурасплавленных, изуродованных, в лужах той же горячей смолы. Над некоторыми тоже висели в воздухе шары, сферы-путешественники. Подкрепление, подумала Катя. Пытаясь осмыслить происходящее, она прибегла к хорошо знакомой военной аналогии. Часть команды погибла, и прибывшие силы поднимаются на борт. А может, это инженерная группа, в задачи которой входит только ремонт? Разобраться в том, что происходило у нее на глазах, было невозможно. Из пыли и тумана возникали огромные остроугольные формы, напоминающие осколки битого стекла, некоторые весьма причудливых очертаний. Катя видела их и прежде, когда посещала миры ДалРиссов, подвергшиеся нашествию ксенофобов.
Еще более непонятное творилось с изувеченным телом «кобры», из которого вырастали какие-то шевелящиеся, пузырчатые отростки, как будто оно росло, оживало, излечивалось прямо у нее на глазах.
Осталось двадцать пять метров. Ее еще не заметили. Не заметили? Смолянисто-слизистые куски просто не видели ее, у них не было глаз, не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало органы чувств. Ей вспомнился рассказ Дэва о том, что у ксенофобов совсем иначе происходит восприятие мира. Как они чувствуют? На что похоже их представление о действительности? Должно быть, ксенофобы глухи и слепы, решила Катя; может быть, они ощущают внешний мир только через искусственные органы своих органических машин?
– Катя! – голос Хагана донесся до нее через шипение и щелканье разрядов откуда-то издалека. – Ты в порядке?