Раз за разом. Doing it All over (СИ) - "Al Steiner". Страница 3

Я всё ещё сидел, погруженный в мысли, когда дверь снова открылась и я увидел своего отца. Как и моя мать, отец выглядел значительно моложе, чем я привык. Он был одет в брюки и свитер, очевидно, собираясь в школу, где он преподавал (преподаёт, точнее) восьмому классу английский язык и физкультуру. Он посмотрел на меня сверху-вниз, видимо, по совету обеспокоенной мамы (помню, мама всегда переживала, что я мог подсесть на наркотики).

Спустя некоторое время, он спросил: "Ты в школу сегодня собираешься?"

Я посмотрел на него на мгновение. Это было так странно. Я не мог серьёзно относиться к родительскому контролю, так долго я был без него, но мой отец этого не понимал. Наконец я ответил: "Да, пап. Уже собираюсь в душ."

Он кивнул, собираясь что-то сказать, но передумал. Он закрыл за собой дверь.

Перерывая свой комод и вытаскивая одежду, я удивлялся своим вкусам. Казалось, мне нечего надеть, кроме пары джинс, свитеров и футболок с эмблемами рок-групп. Какая была погода? Это было лето, весна, осень или зима? Должен ли я надеть майку с эмблемой рок-группы или свитер с эмблемой рок-группы? Выглянув в окно, я понял, что сейчас зима. На земле лежит снег, а над головой серые облака. Я нашёл халат (мой старый красный халат!) в шкафу, натянул его на себя, открыл дверь и направился к ванной, чтобы принять душ

Когда я шёл мимо комнаты сестры, я заглянул туда, и увидел её. Семнадцать лет или около того, в паре джинс и в модном свитере. Она села перед зеркалом, расчесывая мокрые волосы. Она равнодушно взглянула на меня и начала поворачиваться обратно к зеркалу, но остановилась, заметив, что я смотрю на нее.

"Чего тебе, придурок?" - спросила она. Её голос был наполнен презрением, что ознаменовало наши подростковые годы. Презрение, о котором я жалел после её смерти.

Я вошёл в её комнату, от чего она свирепо посмотрела на меня, но мне было всё равно. "Трейси? Боже, я так рад видеть тебя."

Она выглядела совершенно враждебно, когда я шагнул вперёд и обнял ее. Она застыла в тревоге и замешательстве.

"Что, блять, с тобой не так?!", - огрызнулась она, отталкивая меня.

Я был настолько счастлив снова видеть её, что на мои глаза навернулись слёзы. На мгновение я потерял дар речи.

Она посмотрела на меня, отвращение читалось в её глазах. "Ты плачешь? Какого хера?! Выметайся из моей комнаты, придурок!"

"Трейси", - серьёзно заявил я, - "Мы с тобой сейчас сядем и поговорим".

"Что?", - спросила она с удивлением.

"Об этом потом", - сказал я, и затем спросил, - "Какая сегодня дата?"

"Хм?"

"Дата", - повторил я. - "Ну, ты знаешь, день, месяц... год?"

Она пялилась на меня, не отвечая.

"Я серьёзно, Трейси, и я всё тебе потом объясню. Какая сегодня дата?"

"18 февраля", - сказала она наконец. - "Среда."

Я быстро облизал свои губы. "А год?"

"Что ты..."

"Просто скажи мне грёбанный год, Трейси!", - скомандовал я, от чего она даже подпрыгнула.

"1982", - ответила она. - "Почему ты это вообще спрашиваешь?"

В уме я сделал небольшие подсчёты. Я родился 10 февраля 1967 года. Мне исполнилось пятнадцать лет, но с мудростью (как это было) 32-летнего, который уже пережил будущее. Трейси было семнадцать. В июне 1983 года она окончит школу и умрёт той ночью. Это даёт мне полтора года, чтобы спасти ей жизнь. Я поклялся, что если ничего не поменяется, я бы изменил это. Я скорее сам застрелю этого пьяного ученика, прежде чем позволю ему вести мою сестру.

"Неважно", - сказал я ей. - "Объясню всё потом. Был рад увидеть тебя, Трейси. Я люблю тебя."

"Уёбывай отсюда, ёбанный извращенец!", - закричала она.

"И ты тоже меня любишь", - ответил я, выходя из её комнаты и направляясь в душ.

Глава 1. Часть 5.

Когда я закончил принимать душ, мой разум принял все факты. Мне пятнадцать, это 1982 год, и мне предстояло снова прожить следующие семнадцать лет. Что мне делать? Что бы я изменил? Сколько ошибок прошлого я бы мог исправить? Могу ли я сказать кому-нибудь? Поверили бы мне? А как насчёт Бекки? Мысли о будущей дочери застряли в моей голове. Уже слишком поздно? Конечно, я бы не смог пережить ещё два года с этой сукой, её матерью. Смог бы я?

Оставив мысли о Бекки в стороне, я был очень рад, когда пришёл на кухню и сел за стол с миской хлопьев. Трейси уже была там, подозрительно глядя на меня, но ничего не сказала. Мой отец, как обычно, ел английские булочки и читал газету. Быстрый взгляд на неё убедил меня, что дата, которую назвала Трейси, была верной. Я посмотрел заголовки, напечатанные на обратной стороне бумаги.

УЧЕНЫЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ПАРАД ПЛАНЕТ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ НИКАКОЙ ОПАСНОСТИ, прочитал я первый заголовок. О, да. Все планеты должны были встать в ряд в этом году, и это побудило многих предсказывать, что комбинированное гравитационное притяжение будет разрываться, или вызовет землетрясения, или ещё какая бессмыслица. Очевидно, ничего не случилось. ATandT ТВОРЯТ ЧУДЕСА, ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ?, прочитал я другой заголовок. Я улыбнулся, думая, что могу рассказать им кое-что о том, что будет дальше. ЭКОНОМИСТЫ ЗАЯВЛЯЮТ, ЧТО РЕЙГАНОМИКА РАБОТАЕТ, ещё одно заявляение. И это продолжалось бы ещё около двух лет, пока вся экономика не остановилась бы, сигнализируя о начале следующей Великой Депрессии или "рецессии", как это называют.

Я закончил свой завтрак и, после небольших поисков, нашёл рюкзак, в котором были все мои школьные книги и тетради. Если это и правда моё пятнадцатилетнее "я ", то я точно знаю, что моя домашняя работа не выполнена, а задания не прочитаны, и я решил это исправить. Одна из вещей, о которых я сожалел позже в жизни, - это мои плохие оценки в старших классах, что не позволило мне попасть в лучший колледж. Насколько тяжело это будет сейчас?

Стук в дверь сигнализировал о прибытии Майка Мейчана, моего лучшего друга в школе. Майк был на год старше меня. Он научил меня курить марихуану, пить пиво, курить сигареты и прогуливать. Он вылетел из школы в одиннадцатом классе и несколько лет занимался мелкими подработками, прежде чем сдал свои экзамены и вступил в военно-воздушные силы, где в конечном итоге был уволен за марихуану. Я не общался с ним годами, в последний раз я слышал, что он всё ещё живет со своими родителями. "Могу ли я направить Майка на другой путь? ", - подумал я, когда подошёл к двери и попрощался с семьёй.

Хотя я и ожидал этого, мне всё ещё было странно видеть его шестнадцатилетним.

"Чё как?", - промямлил он. Это была его версия "Как дела?".

"Ничё", - ответил я ему, стараясь не допустить ни малейшего намёка на поразительные изменения во мне. Я закрыл за собой дверь, и мы начали трёхкилометровую прогулку в нашу школу.

По пути я удивился незрелостью его разговора. Он сосредоточился на его фальшивых сексуальных подвигах с девушками, которых я никогда не встречал, на девушках в нашей школе, которых он хотел бы трахать, и других подростках. Я должен был напоминать себе, что мой разговор тогда был почти таким же, и теперь у меня было семнадцать лет зрелости над ним. Я кивнул и уместно ответил на его заявления. Он не заметил изменений во мне. В любом случае, я всегда был тихим.

Когда мы приблизились к школе, чувство нереальности снова нахлынуло на меня. Я видел людей, которых не видел годами. Но я видел их такими, какими они были тогда, а не такими, как мой разум говорил мне, что они должны выглядеть. Они шли в группах по два, три, иногда даже шесть человек. Как мальчики, так и девочки.

Я увидел Стива Йохана, который вступил в армию после школы и был убит в результате крушения вертолета. Заметил Нину Блэкмор, худенькую, нервную, недружелюбную девушку, что пошла в медицинскую школу и работала врачом неотложной помощи в травматологическом центре Спокана. Она также стала прекрасно выглядеть в колледже, и в конечном итоге вышла замуж за богатого нейрохирурга. Увидел Кэрри Фаундер, одну из самых красивых девушек в школе, хихикающиую с некоторыми из других "элит". Кэрри, насколько я знаю, выйдет замуж за неудачника, родит четырёх детей и в итоге разведётся. В течение этого времени она наберёт почти 45 килограмм. В конце концов, она станет жить в трейлерном парке с каким-то другим неудачником. Работая фельдшером, я забрал её с за передозировкой антидепрессантов и притворился, что я не знаю её. Я видел много других людей, о которых не вспоминал долгие годы, видел и другие лица, которые я узнавал, но имена так и не мог вспомить.