Плоть и кровь - Келлерман Джонатан. Страница 22

Он подошел к воротам, голова опущена, руки бессильно болтаются по бокам. Поискал в карманах шорт ключ, вытащил, долго пытался попасть им в замочную скважину, но без успеха. Начал чертыхаться и дергать за цепь, на которой висел замок, Майло сказал:

– Давайте-ка я вам помогу, сэр.

Лайл не обратил на него внимания и снова попробовал попасть в замочную скважину. Опять безрезультатно. Он тяжело дышал, и я почувствовал запах перегара и пота, отдававшего уксусом. Видимо, накануне Тиг несколько перебрал пива. Лайл подергал забор и грязно выругался. При ближайшем рассмотрении память услужливо подбросила мне подзабытый образ отца Лорен. То же лицо, только несколько загрубевшее. Глаза превратились в маленькие щелочки, как у борова. Над правым глазом красовался шрам. Тиг все еще носил бородку и длинные волосы, только сейчас пряди поседели и были собраны сзади в конский хвост, который лежал на мускулистом плече. Когда-то ухоженная, кожа на лице стала морщинистой и бугристой.

Когда Лайл напирал на забор, его бицепсы и грудь напрягались. Однако большие, некогда крепкие мускулы ослабли и смахивали на пустой винный бурдюк.

– Предоставьте это мне, – повторил Майло.

Тиг перестал толкать забор, уставился на замок, еще раз попытался засунуть ключ в замочную скважину. Костяшки его пальцев уже были окровавлены, а волосы выбились из хвостика. Ружье, похоже, придавало ему уверенности; оказавшись без оружия, Тиг превратился в жалкого оборванца.

Наконец он справился с замком, размотал цепь и бросил ее позади себя. Она звякнула при ударе о землю. Лайл распахнул ворота и выставил руки вперед, словно давая понять, что не нуждается в утешении.

– Идите внутрь, – сказал он, ткнув большим пальцем в сторону дома. – Не хватало еще, чтобы эти скоты услышали. – Покосившись в мою сторону, Лайл задержал взгляд, и я решил, что он меня узнал. Но он повернулся к нам спиной и зашагал к двери.

Мы пошли за ним.

– Под скотами вы подразумеваете соседей? – спросил Майло.

Тиг проворчал что-то неразборчивое в ответ.

– Проблемы с соседями?

– А для чего, вы думаете, я вышел с ружьем? Да это не соседи, а самые настоящие свиньи. Пару месяцев назад отравили моего ротвейлера. Кинули мясо, намазанное антифризом, у чертовой собаки отказала печень, и она несколько дней гадила зеленым. С лета у нас тут уже троих сбило машиной. Эти домишки забиты отбросами. Нелегалы, насильники, бандиты – всяких хватает. Не скрою, было время, я сам нанимал нелегалов на работу, и они старались как могли. Только жить среди этих ничтожеств... Здесь как на войне. А ведь когда-то был приличный район...

Пока он говорил, его подбородок напрягся. От этого борода ощетинилась и встала торчком.

Мы поравнялись с ружьем, и Майло подоспел к нему первым. Он поднял оружие, разрядил и положил патроны в карман. Тиг засмеялся:

– Не волнуйтесь, башку я никому не отстреливал. Пока.

Он снова посмотрел на меня и отвернулся с озадаченным видом.

– Да, сэр. Просто так спокойнее, – сказал Майло.

– А мне плевать, как вам спокойнее.

Тиг остановился, сплюнул, положил руки на пояс и пошел дальше. Шорты немного сползли, и были видны белесые волосы на животе. Я вспомнил, как он одевался раньше, чтобы подчеркнуть свою фигуру. От прежнего Лайла осталось лишь жалкое подобие.

– Вы должны найти засранцев, которые убили мою дочь.

– Совершенно с вами согласен, – ответил Майло. – Есть какие-нибудь предположения на этот счет?

Тиг опять остановился.

– Вы к чему клоните?

– Ну, может, вы знаете какого-нибудь конкретного засранца, который мог бы это сделать.

– Нет, я просто предположил. Как они... Что они с ней сделали?

– Застрелили, сэр.

– Скоты... Я вам вот что скажу. Мы с Лорен не общались, ясно? Она считала меня куском дерьма и напоминала об этом при каждой возможности.

Мы подошли к дому. Дверь все еще была открыта. Войдя внутрь, Лайл включил свет. С потолка свисала голая лампочка без абажура и освещала гостиную, обитую плохо обработанными деревянными панелями. На полу красный линолеум и вытертый ковер, у стены – диван в черно-коричневую клетку, на маленьком столике – упаковка из-под шести бутылок "Будвайзера" (пять из них опустели и стояли здесь же). Телевизор с большим экраном, на нем – нелегальный конвертер кабельного телевидения. Напротив – кресло-качалка с зеленым пледом. Из-за всей этой мебели в комнате оставалось очень мало места для передвижений. В задней стене было сделано два проема, один вел на кухню, другой – в короткий коридор с дверьми по правую сторону. Пахло плесенью, пивом и солеными орешками. И все же в доме царил порядок. Ковер на полу старый, но чистый, линолеум вымыт. Хотя, конечно, бывшая жена Тига явно жила получше.

Лайл сказал:

– Можете садиться, если хотите. Я постою. – Он прислонился к косяку и скрестил руки на груди. Шрам у него над глазом цветом напоминал дешевый маргарин. След от раны шел вдоль линии роста волос почти до челюсти. Правый глаз Лайла словно подернуло пленкой.

Майло и я остались стоять. Тиг рассматривал нас, повернув голову таким образом, чтобы его левый глаз мог хорошо меня видеть.

– Я вас знаю?

– Алекс Делавэр. Лорен была моей пациенткой.

– Мозгоправ? – Он выпятил челюсть. – Вы-то какого черта здесь делаете?

– Доктор Делавэр – полицейский консультант, – объяснил Майло. – В случае с вашей дочерью...

Одна из дверей в коридоре открылась, и женский голос прокричал:

– Лайл, все в порядке?

– Не лезь сюда! – рявкнул Тиг. Дверь тихо затворилась. – Консультант? Что это значит? Вы знаете что-то о Лорен? Она опять к вам ходила?

– Нет, – сказал я. – Лорен пропала, и ваша бывшая жена позвонила мне, потому что слышала о моей работе в полиции.

– Работе в полиции? – Тиг схватился за бородку, покрутил ее, потом отпустил. Повернулся к Майло и спросил, кивнув на меня: – Это правда?

– Все так, как говорит доктор Делавэр. А теперь я хотел бы задать вам ряд вопросов...

– Когда пропала Лорен?

– Несколько дней назад.

– Откуда?

– Из своей квартиры.

– Где это? Она никогда не говорила, где устроилась.

– Хаузер-стрит, в Лос-Анджелесе.

– Где она только не жила, – сказал Тиг. – И просто на улице тоже. После того, как убежала из дома. Она начала с ума сходить. Любой идиот заметил бы, что с ней происходит.

– На какой улице, сэр?

– Почем мне знать? Джейн иногда звонила, чтобы я шел ее искать, но я никогда не находил. Хаузер... Значит, там это и произошло?

– Ее нашли в Вестсайде. За мебельным магазином на Сепульведе. Девушку застрелили и бросили тело на аллее.

Майло рассказывал детали деловым тоном, наблюдая за реакцией Тига. Тот сказал:

– Западный Лос-Анджелес. Когда-то мы там жили, недалеко от Ранчо-парка. – Он начал потягиваться, но вдруг остановился и чертыхнулся: – Дьявол, неужели дошло до такого...

Дверь снова отворилась, и в коридоре зажегся свет. Появилась женщина, одетая только в длинную синюю футболку. Увидев нас, она попыталась прикрыться и попятилась в комнату. Потом все-таки вышла, на этот раз уже в вытертых джинсах и той же футболке.

– Лайл, что случилось?

– Я же сказал, не вылезай!

Женщина посмотрела на нас.

– Что происходит? – Глаза у нее были заспанные, говорила пришелица с легким южным акцентом. Она выглядела намного моложе Тига. Длинные прямые каштановые волосы, грубая кожа, широкие бедра, полные коленки. Круглое лицо, искаженное замешательством. Правильные, но незапоминающиеся черты. В детстве она, наверное, была очаровательным ребенком.

– Лайл?

Он резко обернулся и посмотрел на нее:

– Это полиция. Лорен убили сегодня ночью.

Женщина закрыла рот рукой.

– О Боже!

– Возвращайся в кровать.

– О Боже...

Майло протянул руку:

– Детектив Стерджис, мэм.

Женщина всхлипнула, задрожала, обхватила себя. Потом взяла протянутую руку и сказала: