Плоть и кровь - Келлерман Джонатан. Страница 23

– Тиш. Тиш Тиг.

– Патриция, – поправил ее муж. – И говорите не так громко, а то детей разбудите.

– Дети, – сказала Тиш слабым голосом, обращаясь к Майло. – Они же вам не понадобятся?

– О Господи, на кой черт они им могут понадобиться? Иди спать. Тебя это не касается. Ты почти не знала Лорен и ничем не можешь помочь.

Губы молодой женщины задрожали.

– Позови меня, если будет нужно, Лайл.

– Да, да, иди.

– Приятно было познакомиться, – сказала Тиш Тиг.

– До свидания, мэм.

Закусив губу, она ушла обратно в комнату.

– Я бросил мать Лорен из-за нее, – сказал Лайл, усмехнувшись. – Повстречал на стройке. Ей было девятнадцать. А сейчас у нас двое детей.

– Сколько им лет?

– Шесть и четыре.

– Мальчики, девочки?

– Две девочки. Когда вы позвонили и сказали, будто что-то случилось с моей дочерью, я подумал о них. Это меня и сбило с толку. – Он покачал головой. – С Лорен я не часто виделся.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Давно. Очень давно. Она считала меня виноватым.

– В чем?

– Во всем. В разводе, в неудачах. В том, что жизнь не удалась. Все плохое, случавшееся с ней, происходило, оказывается, по моей вине. Она сама так сказала. Позвонила несколько лет назад и назвала меня самовлюбленным ублюдком, который и по земле ходить недостоин. – Лайл вяло улыбнулся. – А все из-за того, что не хотел дальше жить с холодной рыбой по имени Джейн. – Он подтянул шорты. – С самого первого дня стало понятно: наш брак – ошибка. – Тиг повернулся ко мне. – Корень проблемы заключался в этом, а не в Лорен. Затея насчет терапии, пришедшая Джейн в голову, была пустой тратой денег. Она не хотела замечать очевидных вещей. Лорен не изменилась бы к лучшему в такой дрянной обстановке. Джейн и не собиралась быть откровенной с вами. Просто вешала лапшу на уши. Большая счастливая семья... Как бы не так! Поэтому я и решил покончить с этим. Мы напрасно тратили ваше время и мои деньги.

Лайл опять положил руки на пояс и продолжал сверлить меня здоровым глазом. Мое молчание, видимо, вывело его из себя: сухожилия на шее вздулись, лицо напряглось.

– Вообще что он здесь делает? – потребовал Тиг ответа у Майло.

– Я расследую убийство вашей дочери. Доктор Делавэр очень помог нам в прежних делах. Если это так важно для вас, он может подождать в машине. Но по-моему, вы тоже заинтересованы в том, чтобы мы побыстрее напали на след подонков.

Его глаза потеплели.

– Моя дочь. Каждый раз, как вы это произносите, я думаю о Бриттани и Шейле. – Тиг повернулся ко мне. – А вы не сильно изменились. И лицо все такое же гладкое. Я запомнил ваши руки – тоже очень гладкие и ухоженные. Приятная, легкая жизнь, не так ли? – Он повернулся к Майло. – Напали на след, говорите? Тут я вам не помощник. После развода я Лорен не видел года четыре. Может, пять. А потом она заявляется однажды вечером, называет меня дерьмом и уходит. Вот и все, счастливого Рождества!

– Она приходила на Рождество?

– Да, четыре года назад. Шейла родилась незадолго, в октябре. Лорен об этом как-то узнала, не знаю от кого. Пришла и сказала, что хочет видеть ребенка. Лорен никогда и Бриттани-то не видела, хоть той было уже два года. Заявила, что имеет право видеть сестер. Право. Принесла подарки девочкам. А мне достались ругательства. Тоже подарок.

Фил Харнсбергер устроил вечеринку четыре года назад в ноябре. На следующий день Лорен пришла ко мне в кабинет и рассказала, что отец снова женился. Она не упоминала о сводных сестрах, но вскоре пошла их навестить.

Лайл обошел кресло-качалку и сел на краешек. Кресло качнулось, он остановил его, поставив ноги на пол. Обратился к нам:

– Садитесь, не бойтесь – блох у нас нет.

– После того раза она еще приходила?

– Только в прошлом году. Снова на Рождество, и все опять повторилось. Просто принесла подарки. Мы наряжали елку. Подарки лишь для детей – ни для меня, ни для Патриции. Она это ясно дала понять. Патриция ей ничего плохого не сделала, так что не знаю, почему она так к ней относилась. Просто не замечала, словно Тиш и не существовало вовсе. Лорен принесла целую кучу всего – игрушки, сладости и прочее. Прошла мимо меня и Патриции прямо к девочкам. Я мог бы вышвырнуть ее, однако подумал: нехорошо так поступать на Рождество. Девочки не знали, кто она, но им понравились игрушки и конфеты. Патриция предложила ей пирог, а Лорен сказала: "Нет, спасибо". И, пока я ходил за пивом, ушла.

– Больше не приходила?

– Нет. Хотя постойте-ка. Была еще один раз, несколько месяцев спустя, на Пасху. Опять то же самое – игрушки, сладости. Принесла больших шоколадных зайцев и пару детских платьев из дорогого магазина в Беверли-Хиллз – по-моему, французских.

– И с Пасхи вы не разговаривали?

– Нет. – Он нахмурился. – Оба раза она так разволновала детей, что те долго не могли успокоиться.

Тиг посмотрел на меня, я понимающе кивнул.

– Чрезмерное возбуждение от подарков.

– Да, так оно и было. – Его здоровый глаз моргнул.

Майло спросил:

– Вы общались с Лорен во время ее визитов? Она говорила, чем занимается?

– Нет. Одаривала меня презрительным взглядом, спрашивала, где дети, шла мимо, отдавала подарки и прощалась.

– Вообще о своей жизни не упоминала? Ни слова?

– Так, хвалилась.

– Чем?

– Планами на учебу. Деньгами. На ней были дорогие шмотки. Особенно в последний раз, на Пасху. Костюм, туфли. У меня возникали кое-какие мысли о том, откуда эти деньги, но я помалкивал. Зачем все заново начинать?

– Какие мысли, сэр?

– Вы знаете.

Майло пожал плечами и посмотрел невинными глазами. Тиг бросил на него скептический взгляд.

– Вы должны знать, она ведь раньше жила на улице.

– Незаконные действия, кражи?

– Проституция. Несколько лет назад у нее были неприятности. Вы разве об этом не знаете?

– Расследование только началось.

– Ну так начните с проверки своих данных. Лорен попалась за проституцию в девятнадцать лет. В Рино, штат Невада. Когда Лорен сунули в тюрягу, у нее не оказалось при себе денег. Она позвонила мне и попросила внести залог. Годами от нее ни слуху ни духу, и тут звонит. Потом опять пропала на пару лет до того Рождества. А затем вдруг стала большой шишкой, а я – дерьмом.

Он не сказал, что она была одной из девушек Гретхен Штенгель. Имя Вестсайдской Мадам долго мелькало в газетах, но никого из девушек не упоминали. Впрочем, как и клиентов. Майло царапал что-то в своем блокноте.

– Значит, вы общались и до Рождества.

– Я не считал телефонные звонки.

– Она больше не звонила?

– Нет.

– Вы заплатили залог?

– С чего вдруг? Я сказал: сама вляпалась, сама и выпутывайся. Она обматерила меня и повесила трубку. – Тиг усмехнулся. – Пыталась меня надуть. Говорила, это ошибка. Утверждала, что работает в казино, сопровождает богатых клиентов, в этом нет ничего незаконного, а полиция просто перестаралась. У нее, видите ли, не оказалось при себе наличных. Ей нужно лишь добраться до дома, к своим кредиткам, и она все сама уладит, если я пришлю деньги. Кредитные карточки, вы слышали? Пыталась показать мне, что живет красивой жизнью, а я тут застрял на больничной койке.

– Вы болели?

Тиг потрогал шрам.

– У меня в то время был свой бизнес – прокладывал электропроводку. Однажды выполнял заказ, но что-то не заладилось. Я рухнул на арматуру. Пролежал в коме неделю, потом двоилось в глазах несколько месяцев. До сих пор мучают головные боли. – Он бросил взгляд на пивные бутылки. – Я подал в суд, требуя возмещения ущерба, так как не мог дальше работать. Однако адвокаты съедали денег больше, чем я рассчитывал получить в качестве компенсации. Потом еще Патриция сказала, что беременна... Я сидел на болеутоляющих, почти всегда находился как в тумане, а тут Лорен звонит и заявляет, что полиция "перестаралась".

В его голосе слышался вызов. Даже после смерти Лорен могла его завести.