Выживает сильнейший - Келлерман Джонатан. Страница 49

– Совершенно точно. Меня волнует только Хелена.

– Ну, она уехала немножко отдохнуть. Так, во всяком случае, она сама говорила. Неужели ее можно винить за это?

Я отрицательно качнул головой.

– Бедняжка, – проронила женщина.

– Грег Миллер, а это – моя супруга Кэти. – Мужчина протянул мне руку.

– Приятно познакомиться.

– Хелена уехала вчера, – сказал он. – Извините за подозрительность, но в наши дни творится такое, что некоторая бдительность не помешает. У нас тут весь квартал старается посматривать в сторону соседей, чтобы чего не вышло. Хелена просила нас приглядывать за ее домом.

– В округе небезопасно?

– Место далеко не худшее, но и не такое спокойное, как вы могли бы подумать. В основном – проделки подростков. Теперь уже белая молодежь возомнила себя гангстерами. На прошлой неделе в Гранада-Хиллз устраивали вечеринку. Туда попыталась пролезть какая-то шпана, а когда их не пустили, они угнали несколько машин гостей. Иногда мне приходится работать по ночам, поэтому я потихоньку учу Кэти обращаться с оружием. Выходит у нее неплохо, но все равно я подумываю купить собаку.

– Похоже, проблемы тут достаточно серьезные.

– Для меня – да. Предпочитаю быть к ним готовым. До недавнего времени самым неприятным были ночные гонки молодежи на машинах с включенными на полную мощность автомагнитолами. Орут, швыряют на ходу пустые бутылки. Но несколько месяцев назад случилось несколько грабежей, и ладно бы ночью, а то ведь днем, пока все на работе. – Супруги переглянулись. Кэти кивнула, и муж продолжил: – Последней жертвой стала Хелена, честно говоря. Всего два дня назад. Сначала брат, а потом еще это - нельзя винить ее в том, что человеку захотелось на время спрятаться. Последняя соломинка.

– Два дня назад?

– Вечером, все обделали в сумерках. Хелена вышла ненадолго за покупками, вернулась и увидела, что задняя дверь взломана. Нас с Кэти тоже не было дома, но, слава Богу, к нам они не сунулись. Взяли у Хелены телевизор, стереоаппаратуру и что-то из украшений, как она говорила. А на следующий день Хелена покидала какие-то вещи в машину и попросила нас присмотреть за домом. Сказала, что Лос-Анджелес стал ей поперек горла.

– В полицию она не сообщала?

– Нет, от полиции ее тоже тошнило. Я подумал, что это связано с братом, что она просто не захотела устраивать скандал. Хотя сам я уверен, что полицию вызвать было нужно. Ради покоя во всем квартале. Но Хелена уже ни о чем не думала.

– И надо же, чтобы это случилось именно с ней, – вставила Кэти. – Как будто всего остального было мало. Хелена такая приятная женщина, правда, очень замкнутая, но очень приятная.

– Вы можете предположить, куда она направилась?

– Понятия не имею, – ответила Кэти. – Сказала только, что хочет отдохнуть, а мы не стали беспокоить ее расспросами. Положила в багажник два чемодана, но я не уверена, поехала ли она куда-то на машине, или решила добраться до аэропорта. Я поинтересовалась, долго ли она собирается отсутствовать, но Хелена ответила, что и сама еще не знает и позвонит нам, если отдых затянется. Хотите, я сообщу ей тогда о вашем визите?

– Да, пожалуйста. Желаю вам удачи.

– Удача – это то, что ты сделал своими руками, – заметил Грег. – Господь помогает тем, кто умеет помочь себе сам.

На обратном пути мне пришлось в полной мере испытать на себе тоску дорожных заторов и невыдержанность нервничавших за рулем машин людей. В долгой пробке на северной оконечности бульвара Сансет я размышлял об «удаче», выпавшей на долю семейства Далов.

Обчищены оба дома – брата и сестры.

Кривая грабежей в Лос-Анджелесе стремительно ползет вверх, но подобное совпадение настораживало.

Кто-то охотится на обоих?

Ищет что-либо? Информацию о смерти Нолана?

Нечто, находящееся в распоряжении Хелены?

В тот день, когда мы вместе с ней отправились в дом Нолана, она унесла с собой лишь альбом с семейными фотографиями. Но может быть, Хелена возвращалась туда и, наводя порядок, наткнулась на более важную вещь?

Расстроившую так, что ей пришлось прервать курс психотерапии, уйти с работы и покинуть город?

Или и вправду это стало последней соломинкой, сломавшей спину верблюда?

Машины тронулись с места, но продвинуться удалось лишь на десяток метров.

Гудки, поднятые вверх средние пальцы, раздраженная перебранка.

Моторы – машин и людей – перегревались.

Цивилизация.

Глава 30

Когда в восемь вечера мы с Робин стояли под душем, зазвонил телефон. Она подняла ко мне свое мокрое лицо, с сосков ее грудей стремительно стекали струйки воды.

Улыбнулась.

Меня все еще сотрясала дрожь.

Как и телефон.

Мы притворились глухими. Чертов аппарат и в самом деле смолк.

Позже, вытираясь, я прослушал запись.

«Это Майло. Позвони мне на номер в машине».

Я так и сделал.

– Нашел еще одну жертву с DVLL. Голливудский участок полиции. Семнадцать месяцев назад, еще до Рэймонда Ортиса.

– Несчастный ребенок, – проговорил я. – Сколько ему...

– Нет. Не ребенок. И не умственно отсталый. Даже наоборот.

Я отыскал Майло в кофейне Ботрайта на Хайленд-авеню к северу от Мелроуз. Претенциозная космическая архитектура, стойка, вытянутая в форме бумеранга, заезженный диск с записью местной группы и несколько посетителей – уткнувшихся носами в газеты любителей полакомиться яблочным пирогом.

Майло сидел на своем обычном месте в черной кабинке напротив темноволосой женщины. Когда он махнул мне рукой, женщина обернулась. Выглядела она лет на двадцать пять, очень тоненькая, красивая какой-то строгой красотой: довольно выдающиеся скулы, высокий прямой нос, кожа цвета слоновой кости, блестящие черные, аккуратно подстриженные волосы, блестящие черные глаза. Черный брючный костюм. На столике перед женщиной стоял стакан с шоколадным напитком. Майло с подвязанной вокруг шеи салфеткой пожирал жареных креветок и луковые колечки, запивая все это ледяным чаем.

Женщина не сводила с меня взгляда до тех пор, пока я не подошел к кабинке. Улыбнулась, посмотрев так, как это делает портной, снимая мерку с клиента.

– Алекс, это детектив Петра Коннор, из отдела убийств. Петра, познакомься с доктором Алексом Делавэром.

– Рада встрече, – откликнулась Коннор. Умело наложенная косметика прибавляла глубины ее глазам, которые и без того казались бездонными. Рука у нее была длинной и тонкой, с крепкими теплыми пальцами, стиснувшими на мгновение мою ладонь, а затем вновь принявшимися играть соломинкой коктейля.

Я уселся рядом с Майло.

– Съешь что-нибудь? – осведомился он.

– Нет, спасибо. Выкладывай.

– Начну с того, что у детектива Коннор весьма цепкий глаз.

– Просто повезло, – отозвалась она мягким приятным голосом. – На памятные записки я, как правило, не обращаю внимания.

– Как правило, все они – дерьмо.

Петра улыбнулась, помешала напиток в стакане.

– Да, – спохватился Майло, – совсем забыл. Работая с Бишопом, вы, наверное, и не слышите подобных выражений.

– Я – нет, а вот Бишопу приходится.

– Ее напарник – мормон, – пояснил Майло. – Умница, энергичен, когда-нибудь пробьется на самый верх. Вместе с Петрой он изрядное время назад взялся за расследование одного не совсем ясного дела. Сейчас Бишоп вместе с женой и целым выводком детишек на Гавайях, так что Петра пока тянет воз одна.

– Удивительная вещь, – заметила она. – Связь, возможно, с целой серией убийств. Ведь в нашем случае это даже не убийство – скорее, сомнительное самоубийство. Но недостаточно сомнительное для того, чтобы коронер изменил свой вердикт, поэтому оно так и осталось самоубийством и было благополучно закрыто. Однако, когда я прочла все же вашу памятную записку...

Петра встряхнула головой, отодвинула стакан в сторону и, достав зеркальце, подкрасила губы. Оставленный помадой след на соломинке имел чуть коричневатый оттенок. Пожалуй, ей было все же ближе к тридцати, но на лице ни единой морщинки.