Второе дыхание (СИ) - Шабанн Дора. Страница 6

Снежинка, после череды крутых поворотов, мощно раскачивается на пол лобового стекла и ехидно намекает мне, что чья бы корова вообще мычала про жизнь в любви и согласии.

А на пороге дома у нас курит хмурый глава семейства.

Поэтому я, не выходя из машины, быстро, пока не передумала и не струсила, набираю сообщение: «Здравствуйте, моя сестра, Полина Ларина, сказала, что Вы можете помочь мне с терапией…»

И гори оно всё!

8. Артем. Май. Санкт-Петербург

Хорошая вещь — такси. Едешь куда надо, без забот и хлопот, голова свободна, можно решать даже глобальные проблемы, о которых и не помышлял раньше.

Мечты — это офигеть, как круто, когда ты их обсуждаешь с друзьями или семьёй. Здесь простор, перспектива. Это будущее, неудержимый полёт фантазии и вариантов. А когда твоя мечта — вот она, перед тобой, стоит столько-то денег, пойди и возьми, то тут совсем другая история получается.

Каково это — бросить в огонь всё, что заработал за двадцать лет, без гарантий, без страховки. Просто ради мечты быть кем-то значимым? «Владельцем заводов, газет, пароходов»?

Был бы ты один — нормально, выгребешь в любом случае, но мир твой изменился, у тебя дети, мать не молодеет, и вообще — социальные обязательства.

И что? Просрать мечту? Просто так, испугавшись?

А как иначе? Где твоя финансовая подушка безопасности? Доходы жены? Очень смешно. Она молодец, на хлеб с маслом семье, если что, заработает, но всё остальное? За прошедшие годы мы же привыкли к определённому уровню жизни и доходов.

Как ни верти, а бухнуть всё, что нажито натурально непосильным трудом, в акции — непозволительная роскошь!

Тебе уже не двадцать, не двадцать пять и даже не тридцать, чтобы пахать от забора и до заката, а потом встать и ещё ночью, до рассвета пахать.

Разумные люди в твоём возрасте выбирают стабильность и безопасность для семьи, а мечты? Они должны оставаться мечтами — прекрасными и недостижимыми. Как символ, как путеводный маяк, в конце концов!

Возможно, если ты будешь достаточно много работать, то лет через пять или через десять у тебя будет шанс встать во главе холдинга, это реально. Нужно только работать лучше, больше и подождать, наверное.

И снова в голове философские вопросы, а ведь было уже так недавно. И что ты решил тогда? Вот и в лес, в тундру всю эту философию, в вечномёрзлый грунт, что разрабатывается по спец. расценкам даже машинами, не то что вручную.

Какая в жизни твоей может быть философия с тремя малыми девками, все они, в перспективе, — на выданье? С женой, у которой, судя по слою пыли на лестнице и не снятым с верёвок простыням, опять творческий или меланхолический заскок? А в холодильнике что? Борщ, который приготовила твоя мама? И гречка, которую сварила она же?

Да, супруга — хозяюшка, с годами всё меньше времени уделяет вашему семейному очагу, но претензий сейчас не выскажешь. У неё железобетонные аргументы: пока ты по командировкам прохлаждаешься, я тут со всеми детьми — вожу, собираю, выслушиваю, работаю и ещё что-то дома успеваю.

Да, что-то успевает, но мало!

Этого для уютного тёплого дома очень мало!

Артём прошёлся по обоим этажам, отметил традиционный детский бардак по комнатам, неразобранную посудомойку, не заправленную кровать в спальне, брошенную на диван пижаму дражайшей супруги, и заварил себе кофе. Наплевать, что глубокий вечер.

День в перелётах, потом такие новости, а сейчас надо будет встречать семейство. Радоваться. Улыбаться, ведь вся эта работа, все эти командировки — они для них, его маленьких девочек. Всё, что он делает в своей жизни — для них

9. Ульяна. Май. Санкт-Петербург

Говорили же мудрецы древности: появится цель — появится и дорога! Можно смеяться над этим, конечно, но так и есть: стоит на самом деле на что-то важное решиться, то сразу, как «Господь дорожку постелил» — вокруг вдруг обстоятельства и люди выстраиваются такими замысловатыми и неожиданными фигурами, что остаётся только пребывать в постоянном шоке. Ну, и восхищаться, конечно.

Поэтому я восхищённо обалдела, когда субботним вечером, возвращаясь от Шушиных квартиросъёмщиков с чувством выполненного долга и двумя банками малинового варенья, получила приглашение «на поговорить» от терапевта, которое прекрасно встраивалось в моё расписание и подходило условно, по месту дислокации. Ищущий, да обрящет, говорите? Радостно подтвердила встречу, внесла её в календарь, уведомила родителей, что в среду детей заберёт Артём, или я, но тогда очень поздно, и стала ждать супружеское негодование, ибо затеи с психологами, психиатрами и психотерапевтами муж мой не одобрял.

Субботний вечер в дорогом семействе шёл полным ходом.

За день убегавшиеся дети, после непродолжительного нахождения в бане и скромного приложения к ним дубовых веников, похожие на трёх розовеньких поросят, от усталости еле ворочали языками. Пили они свежезаваренную мяту с башкирским мёдом и лениво таращились в домашний кинотеатр, что являл им приключения то ли богатырей, то ли ми-ми-мишек, так с ходу и не понять. Отец семейства, распаренный, довольный, лишь немного прикрытый алым (почти в цвет кожи) махровым полотенцем, блаженствовал на скамейке перед входом в баню, окуривая ароматным вишнёвым дымком росший по соседству куст лещины.

Этакую идиллию нарушать не хотелось, поэтому на приглашение дорогого супруга в баню, высказанное завлекающим кивком, также молча согласилась. Пусть я не фанат, а скорее даже противник бань и саун, но, так как это только моя проблема, то за долгие годы брака я смирилась с периодическими посещениями, притерпелась, приноровилась прятать свой ужас, и вполне могу иногда выдержать вечернюю субботнюю баню ради спокойствия в семье.

А после совместного пара супруг явно подобреет и можно надеяться, что мой грядущий курс психотерапии получит лишь вербальные негодующие комментарии и проскочит достаточно легко. Тем более что денег я у него не планирую просить, вообще-то.

Блажен, кто верует, так-то.

10. Артем. Май. Санкт-Петербург

О, вот что за очередная блажь у нас! К психологу она собралась, как будто больше заняться нечем! И дом в чистоте, и рубашки поглажены, и пирогов напечено, и суп сварен! А я, тиран, не пускаю её из дома, бедняжку…

Хороша! И время выбрала самое то, чтобы нет, не спросить, так — поставить в известность! Мол, ты потерпишь, всего-то детей в среду забрать у тёщи. Конечно, не ей же завуалированные намёки на позаброшенную жену выслушивать, да и с работы уезжать придётся сильно раньше, а там столько сейчас проектов висит. И главное — не сомневается ведь, что соглашусь, хотя, кто меня спрашивал? И это я ещё переживал, что ей здесь трудно одной без меня, пока я по объектам разъезжаю. Нет, жена, похоже, заскучала. Мало у неё, видно, хлопот, раз уже и подходящего порося себе приглядела, купить.

— Конечно, я заберу детей, дорогая, но ты должна знать, что я от всего этого не в восторге, — смотрю укоризненно, стараясь не сильно скрипеть зубами, хотя в полумраке предбанника это не очень заметно.

— Спасибо, — Уля улыбается почти восторженно и немного устало. — Было бы прекрасно, я тогда дома смогу быть к восьми, если никуда не заезжать. И вы же в это время будете? Может, даже вместе сможем ужинать в среду…

Смотрит вопросительно.

— Да, я тоже не возражаю. Надеюсь, всё сложится и будет не зря, — добавляю ехидно, но жене уже по фигу.

Чего она хотела, того добилась и теперь её энтузиазм затмевает всё вокруг:

— Тогда я пойду манты поставлю на ужин, да будем девчонок по кроватям разгонять, — вылетела из бани и умчалась на кухню прямо в полотенце.

Ведьма.

11. Артем. Май. Санкт-Петербург

«Кто сказал, что понедельник — день тяжёлый? Это он про среду не знал, видимо.

Вот среда — день пи*дец, и конца — края ему нет. Ни дню, ни его, хм, особенностям. Если вечером дети принесут из школы какой-нибудь в ухо трах… деланный спецпроект и пару двоек — не удивлюсь совершенно,» — мрачно думал Артём, выруливая с площади Ломоносова и матеря под нос родной комитет по градостроительству и архитектуре.