Великая Война (СИ) - Афинский Владислав. Страница 45

– Правда? – Кристина искренне удивилась.

– Да.

– А я думала ты скажешь что-то вроде: «делу время – жратве час».

– Так не говорят.

– Но суть понятна же.

– Всё, идём в траншею к нашим.

– Э-э-э… ту так такое дело, Саш…

– Что?

– Меня попросил зайти вечером Оболенский.

– Зайти?

– На ужин пригласил. Что-то обсудить хочет.

– Ох бляха… – снова вздохнул я, после чего пришлось опять доставать портсигар. – И зачем он хочет тебя видеть?

– Не знаю, может я ему понравилась? Я же такая красивая и умная. А ты уже начал ревновать?

– Лишнего чего не ляпни там.

– Я почти уверена, что нам там будет не до разговоров.

– Ага, – я усмехнулся, сдерживаясь чтобы не заржать. – Да-да, Оболенский же явно юноша с недотрахом, а не генерал желающий победить. Он точно тебя потрахаться позвал, конечно. Осторожнее там будь, поиметь тебя хотят. Не в этом смысле поиметь! Воспользоваться!

– Он хочет воспользоваться мной прямо на столе? – произнесла Кристина и охнула, после чего прикрыла рот ладонью.

– Да твою ж…

– Ой, Саш, это сарказм был. Угомонись. Я всё понимаю, не маленькая.

– Если что просто уходи в отрицалово и молчи.

На том мы с Кристиной и разошлись. Признаться на душе у меня всё равно было тяжко. Она конечно же не дура, но из собеседников у неё был только я. Кристина явно не имела достаточного опыта в общении с людьми, а эти генералы… ух, с ними аккуратно нужно было себя вести. Но и за ручку с ней я бегать же не мог, иначе она ничему и никогда не научиться.

– Дерьмо, не нужно было её отпускать, – вслух буркнул я, делая ещё затяжку.

Она же точно там что-нибудь ляпнет лишнего. Какой-нибудь чуши наговорит и всё, хоть вешайся. Кристина ещё будучи в облике оружия порой мне так мешала, что словами не описать. А теперь у неё своё тело и контролировать её вообще невозможно. Опыт общения нулевой, понимание морали и нравственности ещё ниже, добавляем к этому легкомыслие…

– А если она расскажет, что мы не из этого мира? Хотя она же не настолько отбитая… наверное.

Тем временем я начал подходить к траншеям. Начало войны выдалось тяжёлым, однако уже мы начали многое перенимать у врага. В частности, это касается эшелонированной обороны. Пока что линия фронта вдали от Варшавы, однако и сам город активно укреплялся, как и перед ним возводились фортификационные сооружения. Немца будет ждать сам ад, если он попробует сюда сунуться.

– И значит пощадил я этого засранца, только отворачиваюсь, а он уже гад финку достал! – басистый голос Миши уже стал слышен. – Затем выстрел и я прямо вижу как пуля в правый висок входит, а затем правый взрывается. Каски у немца почему-то не было, так что всё красочно по траншее размазалось, ещё и мне на лицо попало. Ваня! Подтверди!

– Да, всё так и было. Иду я значит в атаку, стреляю на ходу примерно в сторону врага больше для устрашения, чем для чего-то другого. Уже собираюсь прыгать в траншею, а там Миша стоит и птиц считает. А позади него немец уже с ножом. Ну я и выстрелил, последний патрон, кстати, был. После этого я на подавление из винтовки не стрелял.

– На подавление из винтовки… – многозначительно протянул рыжий солдат, начав раскуривать новую самокрутку. – Ну ты кадр. Хотя Миша вообще… пленных не берём же.

– Почему не берём? Кость, видишь медаль? – Миша гордо ткнул себя в грудь, на которой действительно уже было прилично наград. – Эта за взятие двух пленных! Мы когда через траншеи перед Алленштейном прорывались, я в блиндаж залетел, а там два немца под себя ссутся. При чём оба вооружены, но как меня увидели, то сразу же оружие побросали и сдались!

– Ну взял ты их в плен, и что дальше? Сколько обменов пленными было с начала войны?

– Они потом в трудовые лагеря отправляются, патроны нам делают.

– И медали, – ухмыльнулся Костя.

– И медали, – согласился Миша, который подтекста в сказанном не заметил, а затем и вовсе сменил тему, завидя меня: – САНЯ, САНЕЧКА, САНЁК!!! Ну как твои тренировки магические?!

– Хреново, я ничего не понимаю.

– Ну, это нормально. Ничего, скоро Берлин возьмём, а там в академию пойдёшь и затем турков, японцев, китайцев по приколу, да и Америка так-то тоже исторично русская.

– Южная или северная? – спросил Костя. – Континенты разные же.

– Костя у нас географ дохрена, интеллигент из Петербурга, – пояснил Миша.

– Да не интеллигент я! Просто образованный.

– Да-да, ещё про Пангею начни снова рассказывать, если не уснём все, то точно поверим.

– Миша, я же тебе объяснял! Реформы образования, во всех крупных городах все умеют читать, писать и имеют общее образование. И при этом эти люди всё не интеллигенты, они также вкалывают, но на заводах, а не в поле. И никто их интеллигентами не называет. Я такой же безродный, у меня свой номер вместо фамилии.

– Не знаю о чём вы, но Костя правду говорит! Саша, привет! – я ещё присесть не успел, переваривал поток мыслей своих сослуживцев, а тут уже Алёна появилась, в руках у неё был ящик. – Военная почта на этом участке фронта работает куда лучше!

– Мужики, отправляемся в наш блиндаж на выполнении боевой задачи! – тут же на офицерский манер объявил Миша, но после поправился. – Мужики и наша прекрасная фрейлина.

– Ого, аж фрейлина? – с улыбкой произнесла Алёна, входя в блиндаж первой. – Словарные запас у вас растёт не по дням, а по часам. И места тут в блиндаже много. Помнится ещё недавно просто два на один метр дыру рыли, да в ней и спали. Глядишь к концу войны и бетонные укрепления делать начнут.

Завалившись небольшой толпой внутрь, мы расселись вокруг столика, который находился по центру. Я, Ваня, Костя, Миша, Алёна, пять человек. Да, было тесно, кто-то даже сел на пол, но зато никто не в обиде. Всё же это блиндаж.

– Вуаля, – Алёна открыла крышку посылки, после чего все замерли.

– Обалдеть… орехи, печенье, пряники…

– Консервы…

– Фляга с вином?

– Конфеты, ещё и сухофрукты?

– А это что? Мать его, это руническая упаковка.

– Ты чья дочка, Алён? – прямо спросил Миша, начав медленно снимать фуражку.

– Ха-ха-ха, нет, я из крестьянской семьи, – с улыбкой ответила Алёна. – А этот от сестры моей. Она в городе работает, очень обо мне переживает. Не хотела, чтобы я на фронт ехала.

– Так, мужики, это нужно чем-то крыть, – тут же объявил Ваня и полез в заначку под койкой. – Захожу с козырей, копчённая свинина. Ещё масло и овощная консерва.

– Нихрена себе! Ваня, ну ты жук! – тут же заявил Миша. – А когда мы награды отмывали…

– Да ты свои награды каждый день отмываешь! А потом за Царя, за Веру, за Отечество! А это на особый случай.

– Награды и есть особый случай…

– У тебя награды уже не особый случай, вся грудь ими увешана.

– Ну ладно, у меня тоже что-то есть… кофейные таблетки. Это немного, но это честно отвоеванное у немца кофе.

– Так, мужики, а у меня есть… сухари, галеты и перец с солью, – неожиданно объявил Костя, достав всего в каких-то нереальных количествах. – В карты выиграл.

– Саня, у неё в рунической упаковке походу мороженное, – пояснил Миша, хлопнув меня по плечу. – На тебя последняя надежда.

– Э-э-э… у меня есть… – я впал в ступор, но вдруг меня осенило. – Заначек у меня нет, но зато есть идея! Сейчас сгоняю в полевую кухню, там возьмём ещё мяса, да супа и нормально посидим. Миша, ты со мной давай тоже, у тебя вся в грудь в медалях, меня вроде тоже неплохо так знают. Устроим небольшой пир.

– Да ладно, ребят, чего вы? – опешила Алёна, не ожидая такой реакции. – Я же сама всё равно не съем всё, да и сладкое не люблю. Просто поделилась, не нужно…

Но было поздно. Русский солдат не видит препятствий, перед ним только цель. Ваня с Костей тоже переглянулись, после чего отправились по душу должников или просто по бартеру обменивать махорку. А то фляга вина на четыре рыла и миловидное личико… в общем сестра Алёны явно рассчитывала посылку на одного человека, при чём на девушку.