Великая Война (СИ) - Афинский Владислав. Страница 46

– Короче, Саня, я влетаю с двух к нашей кухарке и комплементом вывожу её из строя. Я ей нравлюсь, это факт. Пока ей зубы заговариваю ты тыришь хлеб.

– Нет, Миша, нахрен нам хлеб не сдался. У неё, бляха, там лакомства видел какие? Да такое офицеры не все жрут. Мороженное мать его. В рунической обёртке! Сколько оно стоит?

– Ой, Саш, не надо таких вопросов задавать. Аж сердце прихватывает. Её сестра явно в академии магической работает техномагом.

– Поэтому мы идём в офицерскую полевую кухню.

– Ух бляха, ты ещё хуже сделал. Ты понимаешь, что там за воровство у офицеров…

– Мы сами в каком-то смысле можно сказать офицеры. Я же поручик, три звезды. До капитана недалеко.

– Я лично прапорщик, нижний чин.

– Зато медалей сколько!

Как вдруг двигаясь по траншее я остановился, ведь почувствовал чужой взгляд, после чего развернулся и увидел бегущего ко мне солдата.

– Саш, – пытаясь отдышаться обратился ко мне солдат, тоже из нашей роты, но имени его я не запомнил. – Там это… херня какая-то происходит…

– Отдышись, а затем дай конкретику.

– Смоленко что-то разошёлся, орёт и требует Кристину кого-то жрать. Жуть полная, там все солдаты, мягко говоря, в шоке…

– Бляха, где?!

– У блиндажа Оболенского. Пленных ещё вывели, хотят походу магические опыты какие-то ставить… я не знаю, но… Смоленко что-то понесло… Ну и я, подумал, что тебе это… надо знать…

– Спасибо, – бросил я, после чего направился уже к другой, более важной чем жратва цели.

Миша также последовал за мной. Через буквально пару минут мы добрались до блиндажа Оболенского, а там, над траншеями, уже во всю орал Смоленко, гордо шествуя между поставленных на колени пленных немецких и австрийских солдат.

За всем наблюдали случайные солдаты, которые были не против посмотреть за расстрелом врагов. Также за происходящим следил и Оболенский, рядом с ним стоял адъютант, записывающий каждое слово, каждое действие. Интерес к эксперименту проявили и другие офицеры.

Кристина же стояла в шоке, не зная, что ей делать. Кажется, она воспользовалась моим советом и просто молчала.

– НУ?! Вот свежее мясо, делай с ними что хочешь! Они пленные, скот, их жизнь ничего не стоит! – орал Смоленко, после чего ещё и пистолет достал, выстрелив в плечо одному из пленных. – Они мусор, который стоило бы убить ещё раньше! Используй их, стань сильнее! Чего стоишь?! Считай это приказом! ПОГЛОТИ ИХ!!!

– Ваше превосходительство, как это понимать?! – в сердцах воскликнул наивный Миша, обращаясь к Оболенскому. – Это же не по чести!

Удивлённый Оболенский уже повернулся, брови поползли вверх у других офицеров, хладнокровие сохранял только Морозов, тоже отправленный на австрийский фронт. Простой солдат, безродный мужик, так нагло задаёт вопросы аж уже генералу. Тут никакие медали не помогут.

Но Оболенский не успел ничего ответить, потому что лично я вообще диалог вести не планировал. За считанное мгновение сократил дистанцию и вмазал прямо по роже Смоленко, который уже совсем берега попутал.

– Я ТЕБЯ УБЬЮ, УРОД!!! – от моего удара Смоленко будучи даже в экзоскелете отшатнулся и отошёл. – ТЫ НА ЧТО ЕЁ ПОДПИСЫВАЕШЬ, УБЛЮДОК?! ТЕБЕ НАДО ТЫ И УБИВАЙ!!! ВМЕСТО СЕБЯ ДРУГИХ НЕ ЗАСТАВЛЯЙ РУКИ МАРАТЬ!!!

– ТЫ В СЕБЯ ПОВЕРИЛ ПОРУЧИК?! – ещё громче меня заорал Смоленко со сломанным носом, но уже с шашкой в руках. – Я ТЕБЯ НА МЕСТЕ КАЗНЮ ЗА НАПАДЕНИЕ НА ОФИЦЕРА!!!

– КАК ТЫ БУДЕШЬ МЕНЯ КАЗНИТЬ, ЕСЛИ Я ТЕБЕ РУКИ ОТОРВУ?! ПОЕХАВШИЙ БЕЗУМЕЦ!!! ДА ТЕБЯ САМОГО ПОД ТРИБУНАЛ ОТДАТЬ ДАВНО ПОРА!!!

И в этот момент искра уже стала пожарищем, при чём буквально. Смоленко переклинило и он создал огненное заклинание, заставившее часть солдат попрыгать обратно в траншеи. Но другие офицеры не вмешивались, лишь наблюдали, пока Оболенскому что-то объяснял очень настырный Миша.

За что я накинулся на Смоленко? Да потому что он действительно уже кукухой поехал. Хочет сам захлёбываться в своей ненависти? Пусть захлёбывается, но других в эту бездну бросать не нужно. Тем более Кристину, которая ещё совсем не понимает, что значит быть живой. Если она сорвётся, то кто её остановит? Только идеалы, принципы и убеждения, если они будут правильными. Моей воли уже не хватит, ведь она после получения тела стала куда более самодостаточной.

А Смоленко уже что-то совсем за грань разумного вышел. Кто-то должен спустить его с небес на землю.

Глава 25

– УБЛЮДОК!!! – проревел мгновенно слетевший с катушек Смоленко.

А затем его шашка со свистом разрезала воздух, устремляясь ко мне. Хорошее оружие, покрытое рунами и огнём, однако большего сказать нельзя. Оно просто хорошее, не отличное, генерал или полковник такой пользоваться бы не стал.

И без тени сомнений я схватил лезвие протезом, который остался у меня со сражения с Гинденбургом. Загудели пароприводы, на убыль пошла моя личная энергия, однако хватка оказалась крайне прочной и зажала лезвие в тиски.

Смоленко напрягся, попытался вырвать оружие, но оно лишь слегка сдвинулось, после чего окончательно замерло. На моём же протезе не осталось даже царапины, настолько качественно он был создан.

Затем я рванул шашку на себя, заставляя Смоленко выпустить оружие из рук. Нет, он конечно мог бы продолжать его держать и полететь вслед за ним, потеряв равновесие. Однако глупо было ждать от него подобной ошибки.

Левой рукой Смоленко послал в моё лицо пламя, а правой уже выхватил трофейную финку. В последний момент мне удалось уйти вниз от потока огня, который всё равно опалил мне волосы. Однако сразу же после этого меня обжёг поток пара, ведь мой противник был в экзоскелете и очень хорошо им пользовался.

Затем удар ножом. Смоленко бил исключительно с целью если не убить, то очень сильно покалечить. В данном случае лезвие могло легко вонзиться мне в висок, в шею, в ухо, там куда не попади – очень велик шанс отправиться на встречу с Богом.

В последний момент я подставил блок своей рукой, наши кисти столкнулись с чудовищной силой. Мои кости едва не сломались, помогла только теневая пелена, родная стихия частично приняла на себя импульс атаки.

– СМОЛЕНКО И САШКА ДЕРУТСЯ!!! – уже кричали солдаты, а на толпу сбегались удивлённые мужики.

Сразу же после этого Смоленко отпрыгнул назад, на отступлении создавая ещё один поток огня. Мощное и очень опасное пламя было способно за считанные мгновения сжечь человека, кроме того, и потушить его будет очень тяжело из-за магической природы. В траншейных боях маги огня незаменимы.

Однако я и сам одарённый, кроме того фокусы своего противника знаю. Фронтальный барьер перестроился под вполне предсказуемую атаку. Пламя начало расходиться в стороны, а враг уже ждал контратаки.

Мелькнула силуэт из тьмы слева, Смоленко улыбнулся. Он сразу же понял, что это иллюзия. Тем временем на правом фланге появилась лёгкая, едва заметная вспышка.

– Вот ты где, – ухмыльнулся Смоленко, готовясь отразить атаку и уже выбрасывать раскалённый пар.

Но атаку стоило ждать на более другом направлении. Я специально создал одну очевидную обманку, а вторую наживку настроил под примерный магический уровень противника. Атаковал же я в лобовую, разгоняя пламя тьмой и прикрывая лицо протезом.

Из-за этого Смоленко был вынужден резко менять стройку, попутно пытаясь блокировать атаку шашки ножом. Но стоит отдать капитану должное, опыта у него было прилично. Лезвие моей шашки столкнулось с гардой финки, после чего траектория атаки поменялась.

И пока лязгал металл, гудели пароприводы и всё сильнее начинали колотиться сердца, я уже атаковал протезом.

Удар, грохот, после чего пар снова бьёт прямо мне в лицо. От смертельных ожогов меня спасли только барьеры, возведённые в процессе боя.

Смоленко же снова отступил. В последний момент он поставил блок, прикрывшись от кулака левым локтем. Однако даже экзоскелет ему не помог, пластины промялись, трубки в некоторых местах разоврались и в пароприводах левой руки упало давление. Кроме того, судя по ментальному телу моего врага, я всё же сломал ему руку.